Ален Демюрже - Жак де Моле: Великий магистр ордена тамплиеров

• Название: Жак де Моле: Великий магистр ордена тамплиеров
• Автор: Ален Демюрже
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-8071-0322-2

Каждому известен трагический конец ордена Храма, военно-монашеского ордена, основанного в XII веке, одного из самых могущественных на Западе, процесс против которого, начатый Филиппом Красивым в 1307 г., еще и по сей день питает множество легенд и порождает много споров. Возможно меньше знают Жака де Моле (ок. 1244-1314), последнего великого магистра ордена Храма, который погиб в пламени костра за то, что не пожелал отречься от своего ордена.

Правду сказать, об этом человеке, уроженце Бургундского графства, в течение почти всей его негромкой карьеры на Востоке мало кто слышал. Избранный главой тамплиеров в 1292 г., он пережил исчезновение латинских государств после взятия Акры мамелюками. С Кипра, куда отступили христиане Востока, он воодушевлял их на борьбу за возвращение Иерусалима, опираясь на союз с монголами. Но эта стратегия провалилась, и великой мечте пришел конец. Приглашенный во Францию папой Климентом V для обсуждения вопросов крестового похода и слияния орденов Храма и Госпиталя, Моле попал в ловушку в результате интриги, которой он не разглядел и которая стала роковой для тамплиеров.

Ален Демюрже, используя неизданные документы, недавно оказавшиеся в его распоряжении, обозревает жизненный путь человека малоизвестного, о котором потомки часто судили дурно, но не лишенного ни характера, ни амбиций. Попутно уточняя некоторые даты и данные, казавшиеся до сих пор неоспоримыми, он в увлекательном расследовании выявляет меру ответственности последнего великого магистра за исход процесса ордена Храма и подлинные мотивы его поведения.

---

Самыми многочисленными были частные перемирия. Бейбарс и Калаун, его преемник, очень хорошо понимали политическую и территориальную ситуацию на франкском Востоке: тесное соседство (если можно так сказать, потому что границы территорий порой менялись!) княжеств или сеньорий, сообществ, где каждый был сам за себя и пытался сохранить свои позиции под покровом перемирия, выклянченного у султанов. Тамплиеры и госпитальеры заключили четыре перемирия — по два на орден.

Хронология этих соглашений выявляет многие причины таких перемирий. В 1266 г. Бейбарс захватил тамплиерский замок Сафед; госпитальеры, встревожившись, обезопасили себя на севере — перемирие 1267 г. защитило их замки в Триполитанском графстве; взамен они отказались от дани, которую взимали с земель секты ассасинов. Тем не менее в 1271 г. пал Крак-де-Шевалье. Ордены Храма и Госпиталя совместно попросили о перемирии, чтобы защитить крепости, которые еще оставались у них в графстве: Тортоса — у тамплиеров, Маргат — у госпитальеров. Хронист аль-Юнини (1242-1326) пишет:

Когда Крак-де-Шевалье был взят, владетель Тортосы [которая принадлежала тамплиерам] написал Бейбарсу, прося о заключении перемирия, и прислал ему ключи. Он заключил с ним мир на основе уступки половины зерна, производимого на его территории, и поместил там постоянного надзирателя. Из Маргата прибыли послы госпитальеров, и он заключил с ними перемирие на той же основе раздела доходов. Это было 1-го числа месяца рамадана 669 г. [13 апреля 1271 г.], и перемирие было заключено на десять лет, десять месяцев и десять дней.[133]

Через одиннадцать лет тамплиеры возобновили этот договор, уже касавшийся только Тортосы, города и его порта, опять-таки на 10 лет, 10 месяцев и т.д.[134]

Таким образом, политика Боже состояла в том, чтобы выигрывать время, продлевая свою власть над территориями, которые были уже урезаны, но которые еще можно было защитить благодаря сильным прибрежным крепостям, за счет уступок, еще сокращавших эти земли. Связь между этими анклавами осуществлялась по морю, как видно по сношениям между тамплиерами и Ги де Жибле: из Акры или Сидона к Жибле, от Жибле к Триполи все поступало только на кораблях.

Эта «система перемирий» могла быть длительной только при двух условиях: что мамелюки будут заняты на другом фронте и что завязанные с ними отношения будут поддерживаться.

Первое условие осуществилось благодаря монголам. В самом деле, преемники Хулагу во главе государства Ильханов не отказались от мысли победить мамелюков. В 1277 г. Бейбарс потерпел от них поражение (без тяжелых последствий). В 1281 г. хан Абака предпринял новое наступление на Сирию. Армянский царь Киликии еще раз помог ему, и еще раз франки Иерусалимского королевства проявили в отношении монголов то, что я назвал бы «враждебным нейтралитетом». Алеппо был снова оккупирован, Дамаск оказался под угрозой. Но в ноябре сражение при Хомсе (первое) завершилось новым поражением монголов.

Армяне еще раз испытали на себе гнев мамелюкского султана, а франки Иерусалимского королевства палец о палец не ударили ради них. Но ответный удар Калау-на был умеренной силы: монголы не сложили оружия, и когда со смертью Абаки в 1284 г. ханом государства Ильханов был назначен Аргун, открытый сторонник христиан и ярый враг мамелюков, эта ситуация могла только побудить султана сосредоточиться на борьбе с главным врагом.

Постоянные поражения, которые монголы терпели от мамелюков, требуют объяснения. В первую очередь надо напомнить, что это касается только государства Ильханов и что его властители по-прежнему оглядывались на Каракорум, на смену его великих ханов, неизменно происходившую в сложных обстоятельствах. К тому же государство Ильханов соперничало с Золотой ордой (или Кипчаком[135]). Не забудем, что оба эти ханства контролировали конечные отрезки важных торговых путей, позволявших достичь Китая и Дальнего Востока: монгольского пути на севере, завершавшегося на нижней Волге, а потом у Черного моря, и шелкового пути, который через Тебриз, столицу Ильханов, вел в Аяс (или Лаяццо), порт Малой Армении. Монголы Золотой орды очень скоро обратились в ислам и попытались проникнуть южнее Кавказа, к Тебризу. Внутри обширной монгольской империи даже образовалось два лагеря — ханства, союзные с Ильханами и Китаем, против ханств Золотой орды и Джагатая[136] (Центральной Азии), в то время как за пределами монгольского мира возник союз между мамелюками, Золотой ордой и Византийской империей. Не забудем, что тюркских рабов, из которых состояла маме-лкжская армия, в основном набирали в Кипчаке. Поэтому Ильханы постоянно были вынуждены опасаться ударов с севера (со стороны Золотой орды), и очень часто угрозы на этом фронте (который умело активизировала мамелюкская дипломатия) вынуждали их откладывать, прерывать наступление или сокращать его масштабы.

К этому добавляется объяснение военного характера, более общее. Монгольская армия была армией всадников, и пустынный характер обширных территорий Месопотамии и Сирии, которые надо было пересечь, чтобы напасть на мамелюкскую империю, создавал затруднения для прокорма их верховых животных.

Хорошо видно, что союз с монголами государства Ильханов франкам должен был казаться естественным. Это поняли христианские государства Севера, в первую очередь Киликийская Армения, но также Триполитан-ское графство. Эту промонгольскую политику поддержали даже братья некоторых военных орденов из этих областей, во всяком случае, триполитанские госпитальеры, отправившие свой контингент на сражение при Хомсе. Кстати, с тех пор Калаун, когда только мог, перемирие не перемирие, сводил счеты с этими госпитальерами: 25 мая 1285 г. пала их последняя крупная крепость.

В Иерусалимском королевстве союз с монголами не всегда стоял на повестке дня, и франки старались поддерживать хорошие отношения с мамелюками (все относительно!): в 1281 г., когда Калаун вел с франками переговоры о возобновлении перемирия 1272 г., против него был организован заговор. Франки прознали о нем и предупредили султана. Известно, что после сражения при Хомсе Руджеро ди Сан-Северино приезжал поздравить победителя Калауна в его лагерь. С давних пор в условиях перемирий, заключаемых с султаном, предусматривалось, что в случае крестового похода, идущего с Запада, франки могут приостановить действие перемирия; но впредь они должны были уведомлять султана о продвижении и целях означенного похода!

Не отставал и Боже, поддерживая добрые отношения с султаном Калауном, — известные всем и, по крайней мере поначалу, не смущавшие высший свет на латинском Востоке, потому что порой они оказывались очень полезными. Вот пример.

Армяне после сражения при Хомсе, в котором они поддержали монголов, имели все основания бояться мамелюков. Тем не менее реакция последних — я уже говорил, почему — была сдержанной; но Калаун отказался вступать в переговоры с царем Армении Левоном II, тогда как тот желал заключить перемирие. Левон обратился к тамплиерам, и вот как этот эпизод описывает мусульманский автор. Дело происходило в 1285 г.:

В то время как наш повелитель султан осаждал замок Маргат, к нему явился командор тамплиеров Малой Армении с устным посланием от владетеля Сиса [столицы царства]. Он передал письмо от царя и другое — от магистра тамплиеров, содержавшее прошение владетеля Сиса, где тот просил прощения за свое поведение и приносил свои извинения. Суть прошения сводилась к тому, чтобы послы Левона могли явиться ко двору султана, а причина, по которой его представил магистр, состояла в том, что всякий раз, когда послы царя появлялись при дворе, их арестовывали и задерживали и никогда не давали им ответа. Поэтому царь ловко попросил о помощи магистра тамплиеров, и, таким образом, в качестве посредника приехал командор, чтобы успешно завершить дела.[137]

В конечном счете, на драконовских условиях, султан заключил перемирие с армянами 6 июня 1285 года.[138]

Тем не менее Гильом де Боже не был наивен, хорошие отношения с мамелюками должны были приносить ему компенсацию — сведения. Магистр ордена Храма располагал осведомителями в Каире, в самом совете султана; правда, «источники, достойные доверия», он имел почти повсюду. В Каире таковым был эмир Салах, на самом деле Бадр ад-Дин Бакташ аль-Фахри, один из доверенных людей султана в сфере вооружения.[139] Поэтому, когда в 1289 г. Калаун решил в одностороннем порядке разорвать перемирие и напасть на Триполи (он не забыл об участии графа в военных действиях монголов), Гильом де Боже получил об этом информацию:

…один эмир, каковой был стар и являлся одним из четырех, на коих держалась страна язычников, передал эту новость монсеньору магистру Храма, и носил сей эмир имя Гемир Салах, имел он обыкновение предупреждать магистра Храма на благо христиан, когда султан желал как-либо уязвить последних, и стоил он магистру хороших даров каждый год, когда посылал ему [сведения].[140]