Кирилл Черевко - Серп и молот против самурайского меча

• Название: Серп и молот против самурайского меча
• Автор: Кирилл Черевко
• Издательство: Вече
• Жанр: Публицистика
• Год: 2003
• ISBN: 5-94538-328-7

Книга известного япониста К.Е.Черевко — первое комплексное исследование военно-политической истории взаимоотношений СССР и Японии с середины 1920-х до середины 1940-х гг. Многие выводы и положения сформулированы впервые в отечественной историографии. Так, автор оценивает «Меморандум Танака» как фальшивку, подготовленную милитаристскими кругами Японии. Впервые сделана попытка выявить провокационную роль просоветских группировок в МНР в возникновении пограничных конфликтов. В Тройственном пакте автор видит угрозу прежде всего для США и Великобритании, а не для СССР, подчеркивая его антизападный характер. Разграничиваются понятия «советско-японская война» и «участие СССР в войне на Тихом океане», дается оценка психологического аспекта поражения Японии в войне в связи с утратой Сахалина и Курильских островов.

---

Такая оценка ни в коей мере не означала оправдания наступательных военных действий командования японских войск, дислоцированных в Корее и Маньчжурии, которое было предпринято без приказа из Токио, да к тому же в спорном районе и на территории иностранного государства.

Для оценки вооруженного конфликта у озера Хасан важное значение имеют выводы комиссии, созданной командующим Дальневосточным фронтом маршалом Советского Союза В.К. Блюхером.

28 июля 1938 г. он «подверг сомнению законность действий наших пограничников у озера Хасан». Блюхер послал комиссию на высоту Заозерная и произвел расследование действий советских пограничников. Эта комиссия обнаружила нарушение ими границы на небольшую глубину (в три метра). В телеграмме на имя наркома обороны К.Е. Ворошилова он сделал вывод о том, что вооруженный конфликт был вызван здесь действиями нашей стороны, и потребовал «немедленного ареста начальника погранучастка» и других «виновников в провоцировании конфликта с японцами».

Вместо принятия этого предложения Блюхер был обвинен советским правительством в пораженчестве. Сталин 1 августа 1938 г. в телефонном разговоре по прямому проводу заявил: «Скажите, т. Блюхер, честно, есть ли у Вас желание по-настоящему воевать с японцами. Если нет у Вас такого желания, скажите прямо…»

В.К. Блюхер совершенно необъективным приказом наркома обороны маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова от 4 октября 1938 г.[160] был обвинен также «в дезорганизации управления войсками», в отказе от введения в бой авиации из «опасения поражений корейского населения», в том, что он не ставил «ясных задач на уничтожение противника», отстранен от руководства Дальневосточным фронтом как «негодный и дискредитировавший себя в военном и политическом отношении военачальник и позднее расстрелян.

Для того чтобы придать этим обвинениям в адрес Блюхера видимость непредвзятого, отнюдь не субъективного подхода в оценке действий командования Красной армии на Дальнем Востоке, 22 апреля 1939 г. нарком обороны К.Е. Ворошилов в своем приказе объявил о приговоре Блюхеру «тройки» Верховной коллегии Верховного суда СССР под председательством В.В. Ульриха. Цель приговора заключалась, как нам представляется, в дезавуировании выводов комиссии маршала В.К. Блюхера о причине конфликта у озера Хасан.

Приговор «тройки» гласил:

«В период боевых операций у озера Хасан командование 1-й (Приморской) армии в лице командующего ее комдива Подласа, члена Военного совета бригадного комиссара Шуликова и начальника штаба армии полковника Помощникова проявило преступное бездействие, которое выражалось как в непринятии необходимых мер к воспрепятствованию вторжению японских интервентов, так и в плохом обеспечении боевых операций отдельных частей и подразделений армии. Признавая Подласа, Шуликова и Помощникова виновными в совершении преступлений, предусмотренных ст. 193—17, п. „а“ Уголовного кодекса РСФСР, Военная коллегия Верховного суда СССР, приговорила:

1. Подласа Кузьму Петровича лишить звания «комдив» и подвергнуть лишению свободы в исправительно-трудовых лагерях сроком на пять лет с поражением в политических правах сроком на три года.

2. Шуликова Михаила Васильевича — лишению свободы сроком на два года.

3. Помощникова Александра Ивановича — лишению свободы сроком на три года…»[161].

Сфабрикованный характер этого приговора был настолько откровенным даже для сталинского руководства, что К.П. Подлас был вскоре досрочно освобожден с присвоением ему в 1941 г. звания генерал-лейтенанта, а М.В. Шуликову и А.И. Помощникову определенную меру наказания в том же приговоре было решено считать условной[162].

Такова наша интерпретация серьезного вооруженного конфликта на озере Хасан, правильное понимание которого с учетом впервые вводимых в научный оборот архивных документов будет способствовать уяснению истинных причин обострения отношений между СССР и Японией в рассмотренный период.

4. КОНФЛИКТ В РАЙОНЕ Р. ХАЛХИН-ГОЛ В 1939 Г. И СОВЕТСКО-ЯПОНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 1939–1940 гг.

В советской историографии традиционно считалось, что этот конфликт был скрупулезно подготовлен и одобрен высшими руководителями Японии в качестве важного звена стратегического плана по захвату Монгольской Народной Республики (Внешней Монголии) и Забайкалья, изложенного в «Меморандуме Танаки».

Последними из серии такого рода работ являются книги Е. А. Горбунова «20 августа 1939» (Москва, 1986) и «Крах планов „Оцу“ (Владивосток, 1988). Исключение представляет статья В.П. Сафронова[163], в которой автор полагает, что данный конфликт возник как очередной пограничный инцидент ввиду расхождения сторон в определении границы. Он добавляет, что этому способствовали наличие большого количества карт района, которые трактовались каждой из сторон в свою пользу, а также сам характер местности — пустынной и малолюдной, где пограничные указатели были порой весьма неопределенны и отстояли друг от друга на многие километры.

Но, на наш взгляд, это общее положение. Для того, чтобы разобраться в причинах конфликта, требуется более подробное рассмотрение истории вопроса. Что же касается того, что конфликт произошел именно в этом районе, то дело объясняется нагнетанием сторонами напряженности, причем как японскими военными кругами, особенно Квантунской армией, в отличие от приверженцев умеренного курса в правительстве, так и советским руководством.

В марте 1938 г. из оперативного отдела штаба Квантунской армии в район Номонхан (Номон-Хан-Бурд-Обо) на границе между МНР и Маньчжоу-го, на левобережье р. Халхин-Гол (Халха), была направлена исследовательская группа для подготовки варианта Б (по-японски «Оцу») оперативного плана № 8, ставившего своей целью нанести удар по МНР и перерезать в случае войны с СССР Транссибирскую железнодорожную магистраль восточнее озера Байкал, с тем чтобы отрезать Дальний Восток от центральных районов Советского Союза и облегчить позднее захват советского Приморья, так как его оккупация в результате лобовой атаки в связи с укреплением обороноспособности СССР была бы сопряжена с большими трудностями.

Хотя первоначально этот план, разработанный в течение 1938 г. и представленный для его изучения на месте, носил сугубо оперативный характер и не был рассчитан на немедленное применение независимо от обстановки, командующий 23-й дивизией генерал-лейтенант М. Комацубара в марте 1939 г. решительно выступил за его претворение в жизнь и был поддержан руководством оперативного отдела Квантунской армии, которое проигнорировало указание генерального штаба японской армии о необходимости в случае опасности возникновения серьезного вооруженного конфликта с СССР заблаговременно провести консультации с Токио.

Принятию подобного решения способствовало то обстоятельство, что внимание Советского Союза было приковано к событиям на Западе, где в марте 1939 г. Германия захватила Чехословакию и выдвигала территориальные претензии к Польше; Италия совершила агрессию против Албании, а Испания и Венгрия присоединились к Антикоминтерновскому пакту, а потому, как полагало руководство Квантунской армии, СССР не сможет дать отпор Японии.

В итоге было принято решение об активном противодействии советским войскам даже в районах Маньчжоу-го с неопределенной линией границы и об установлении ее по собственному усмотрению с возможностью нанесения удара по советским войскам и временного занятия части территории Внешней Монголии (МНР)[164].

Это решение, утвержденное командующим К. Уэдой, было продиктовано стремлением в условиях переговоров о заключении Тройственного пакта с Германией и Италией попытаться, компенсировав неспособность Токио одержать быструю победу над Китаем, захватить пути снабжения его военной техникой из СССР и не допустить использования МНР в качестве базы для «большевизации» всей Монголии, Маньчжурии и центральных районов Китая через советские районы, прилежащие к границе МНР[165]. К тому же считалось, что твердая позиция Японии, занятая ею с момента инцидента у Константиновских островов в 1937 г., позволит и на этот раз рассчитывать на успех.

В качестве предлога для попытки реализовать этот вариант оперативного плана № 8, руководство Квантунской армии решило использовать неопределенность в некоторых местах линии границы между Маньчжурией и Внешней Монголией, которая, строго говоря, сточки зрения международного права являлась только административной границей между различными провинциями Китая, так как в качестве государственной границы подавляющим большинством государств она признана не была (МНР формально считалась хотя и автономной, но неотъемлемой частью Китая, а образование Маньчжоу-го как государства, отдельного от Китая, также не считалось законным государствами — членами Лиги Наций и др.).