Павел Огурцов - Конспект

• Название: Конспект
• Автор: Павел Огурцов
• Издательство: Права людини
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-8919-86-2

«Конспект» – автобиографический роман, написанный архитектором Павлом Андреевичем Огурцовым (1913–1992). Основные события романа разворачиваются в Харькове 1920-х – 1941 гг. и Запорожье 1944 – 1945 гг. и подаются через призму восприятия человека с нелегкой судьбой, выходца из среды старой русской интеллигенции. Предлагая вниманию читателей весьма увлекательный сюжет (историю формирования личности на фоне эпохи), автор очень точно воссоздает общую атмосферу и умонастроения того сложного и тяжелого времени. В романе представлено много бытовых и исторических подробностей, которые, скорее всего, неизвестны подавляющему большинству наших современников. Эта книга наверняка вызовет интерес у тех, кому небезразлична история нашей страны и кто хотел бы больше знать о недавнем прошлом Харькова и Запорожья. Кроме того, произведение П.А. Огурцова обладает несомненными литературными достоинствами, в чем мы и предлагаем вам, дорогие читатели, убедиться.

---

По дороге Беловол рассказывал Скрябину как ему не хотелось отдавать под малоэтажную застройку такую ценную территорию, но мы его убедили, что не следует распылять строительство по разным районам.

– Каким еще районам?

– Была такая мысль: на Вознесенке строить только многоэтажные дома, а пока их строить не могут, пусть малоэтажные строят на Павло-Кичкасе.

– Ого, куда занесло! Ближе негде?

– Ближе только Вознесенка и временные поселки.

– О временных говорить не будем. Значит, так: или Вознесенка, или Павло-Кичкас? Какие доводы за и против?

Беловол привел доводы – свои, Еселевича и Орлова. Мы уже ходили по убранным огородам. Хаты виднелись вдалеке.

– Я тебя понимаю, – сказал Скрябин Беловолу. – Строить здесь многоэтажные дома куда выгодней, но раз сейчас еще не могут – пусть хоть малоэтажные строят, архитекторы правы. Вы тоже так считаете? – спросил он меня.

– Да. Лучше пойти на эту жертву, но сосредоточить строительство на Вознесенке и двигаться на соединение со старым городом.

– Я добавлю еще один довод: оторванность Павло-Кичкаса. По сути, это отдельный населенный пункт, поселок. В таких поселках и быт другой: культурных очагов – кот наплакал, спортивных – и того меньше, благоустройства никакого, пьянство и хулиганство. Хватит нам поселков, город надо строить! Какая площадь этого участка?

Ответил Беловол.

– Сколько здесь жилья получим?

Снова ответил Беловол и обратился ко мне:

– А если бы мы тут строили многоэтажные дома, сколько бы получили жилой площади?

– Немного больше, чем вдвое.

Он обернулся к Скрябину:

– В наше время, при такой разрухе, на готовых сетях теряем больше половины жилой площади. Слыхал?

– Слыхал. Ну, и что ты предлагаешь?

– А что я еще могу предложить? Не вижу другого выхода, если строить город.

– Как сказал Огурчик, – принесем эту жертву ради светлого будущего нашего города. Решили? Ну, и нечего об этом толковать.

Мы стояли на шоссе, ведущем из Соцгорода к разрушенному больничному городку. Скрябин посмотрел на часы.

– Давайте еще немного проедем по Вознесенке. Время позволяет?

Беловол посмотрел на часы.

– Ну, с полчаса, не больше.

– А вам?

Часов у меня не было.

– Могу, – ответил я, не спрашивая, который час.

Шоссе свернуло к Днепру, у нового поворота вышли и пошли пешком. Сельские улицы с очень редкими хатами косо спускались к Днепру.

– А что тут по схеме генплана? Индивидуальное строительство? – спросил Скрябин.

– Да, за счет разукрупнения усадьб, – ответил я.

Скрябин остановился.

– Это же рядом с малоэтажным строительством?

– Да, вплотную.

Скрябин взглянул на Беловола, засмеялся и сказал:

– Клюнут.

– Еще как! – ответил Беловол. – Рядом водопровод, канализация, теплотрасса.

– Насчет теплотрассы не разгуляешься – с этим строго, но, вообще, условия такие, что хоть самому бери участок.

Тут и я засмеялся. И подумал: дошло как до жирафа.

– Поняли? – спросил Скрябин.

– Понял: сочетание личных интересов с общественными.

Они захохотали. Потом Скрябин сказал мне:

– Не ляпните где-нибудь.

– Могут придраться, – добавил Беловол.

Придерутся именно те, у кого рыльце в пушку. Я же не где-нибудь ляпнул!

– Значит, еще одна жертва, – сказал Скрябин. – И много на Вознесенке будет таких жертв – малоэтажного и индивидуального строительства?

– Намечено больше половины территории, но осуществить их можно только здесь, на этих площадках. На остальных – большой снос, и там возможно только многоэтажное строительство.

– Так зачем было предусматривать это… ну, эти жертвы?

– Ты же знаешь, – ответил Беловол, – что Госплан в полтора раза уменьшил численность населения.

– Это не причина. Ну, допустим, Госплан прав, в чем я сомневаюсь. Почему же надо уменьшать население именно в центральном районе? Лучше уменьшить территорию города, сделать ее более компактной.

– К сожалению, дело не только в этом, – сказал я. – Регламентируется соотношение застройки по этажности: сколько многоэтажной, малоэтажной, индивидуальной…

– У-у-у! Уже и в это влезли.

– Ну, и положенной Запорожью многоэтажной застройки хватает только на кварталы, прилегающие к главной улице. Но вот что интересно: в жизни никто это соотношение не регулирует и не контролирует, все зависит от возможности строительных организаций.

– Ага! И эта регламентация отражает возможности строительных организаций? Так сказать – по усредненным показателям? Тогда понятно.

– Да. По усредненным и довоенным. А сейчас эти возможности еще меньше.

– Ну, это ненадолго, скоро эти возможности превысят довоенные. Я думаю вот о чем. Вот эти две площадки – для малоэтажного и индивидуального строительства – пусть так и останутся…

– Для застройки, – улыбаясь, вставил Беловол.

– Вот именно. Вся остальная Вознесенка – многоэтажная. Строительные организации подтянем. Как вы на это смотрите?

– Жалко приносить и эти жертвы, – сказал я. – Но другого выхода, наверное, нет.

– В том-то и дело, что нет. – Скрябин посмотрел на часы. – Пошли к машине. Павел Андреевич, поговорите там, у себя, чтобы об этих конкретных предложениях – где и что строить – никому не рассказывали. Отделывайтесь общими фразами: в соответствии со схемой генерального плана. Будут спрашивать – где именно? Ну, это не проблема – участки найдутся.

– Да я уже всех предупредил, – сказал Беловол.

– Правильно сделал. А то надумывают новые причины, только бы строить на временных поселках.

Я удивился:

– Новые причины?!

– А вы что думали! Многоэтажные дома смогут строить довольно скоро. Не в этом дело. Все они – директора заводов, управляющие трестами – есть, правда, и исключения, – хотят иметь свои поселки. Думаете – хотят строить именно бараки? Нет, бараки – это не от хорошей жизни, предпочли бы благоустроенное жилье. Но только в своей вотчине. Привыкли, иначе и не мыслят. Вот что надо побороть.

На обратном пути я спросил – кто от нас будет участвовать в совещании?

– Из архитекторов? Евстафьев и Еселевич, – ответил Беловол. – Хотим пригласить Орлова. А что? И вы хотели бы поучаствовать?

– Хотел бы.

Скрябин и Беловол посмотрели друг на друга.

– Вычеркнут, – сказал Скрябин. – Там нужны должности, а не головы. И Орлова хватит ума вычеркнуть.

– Головы нужны на должностях, – сказал Беловол.

– У-у-у… Чего захотел!

– А кто будет проводить совещание? Завотделом?

– Будут директора и управляющие. Матюшин будет проводить.

Еселевич, Евстафьев, Кривобоков – ни слова о предстоящем совещании или о том, как может решиться вопрос, как будто все уже благополучно кончилось и можно спать спокойно. Умение держать себя в руках или безразличие?

– Анатолий Тихонович, как вы думаете – как решится вопрос на совещании?

– На каком совещании?

– Да в обкоме!

– А, в обкоме! Откуда мне знать? Я же не гадалка.

– А не знаете, когда будет совещание?

– Понятия не имею.

– Чего они тянут!

– Может быть, ждут указаний. Запросили и ждут. – Он усмехается. – А вы меня спрашиваете – как решится вопрос.

– Вас не волнует, что могут решить строить временные поселки?

– Что толку волноваться? Как будто это поможет.

– Ну, а что мы будем делать, если решат строить временные поселки?

– Не понял.

– Что делать архитекторам, если будут строить бараки?

– Да работы нам всегда хватит, только успевай поворачиваться. Что же вы думаете, кроме бараков так ничего и не будут строить? Прежде всего будем восстанавливать Соцгород и не просто восстанавливать – продолжим его реконструкцию. Этого вам мало? В старом городе и в других районах уже сейчас идет восстановление, будет и новое строительство. И до Вознесенки дойдет очередь – не будут же вечно бараки строить.

Работа, конечно, всегда найдется, но это далеко не то, что хотелось бы. Да и что за условия работы, если власти не хотят или боятся не только отстаивать, но даже поднимать вопросы, необходимые для нормальной жизни! В эти дни намерение уехать, если будут строить не город, а временные поселки, укрепилось и, независимо от моей воли, мысли то и дело сосредотачивались на том, как это осуществить.

Надо написать Головко. Хорошо бы узнать его домашний адрес, чтобы письмо не регистрировалось как официальное. Попросить об этом Лидию Николаевну? Можно поставить ее в неловкое положение. Написать ей, объяснить, в чем дело, и попросить передать Головко приложенное письмо? И это неудобно. Просто попросить у нее совета? Какое у меня право обременять ее своими заботами? Да и не только в этом дело!

Одновременно со схемой генплана Запорожья рассматривали мои работы по Осипенко и Мелитополю, и, надо полагать, Дмитриевская их видела. Градостроителей не хватает, а от нее слышал, что не хватает их и в Гипрограде, и вдруг она, получив мое письмо, порекомендует своему руководству взять меня на работу. Более интересного дела для меня нет, но после того, что я пережил в их архиве и в последующие недели, хотя и прошло более четырех лет, работать там я и сейчас не смогу. Глупо, конечно, такое может случиться и теперь, со мной и с кем угодно, когда и где угодно, и Гипроград со своим архивом не хуже и не лучше других мест. Так-то оно так, но заставить себя там работать я все равно не смогу. Что же мне делать? В наше страшное время, если еще не будет и работы для души, то как и чем жить?