Павел Огурцов - Конспект

• Название: Конспект
• Автор: Павел Огурцов
• Издательство: Права людини
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-8919-86-2

«Конспект» – автобиографический роман, написанный архитектором Павлом Андреевичем Огурцовым (1913–1992). Основные события романа разворачиваются в Харькове 1920-х – 1941 гг. и Запорожье 1944 – 1945 гг. и подаются через призму восприятия человека с нелегкой судьбой, выходца из среды старой русской интеллигенции. Предлагая вниманию читателей весьма увлекательный сюжет (историю формирования личности на фоне эпохи), автор очень точно воссоздает общую атмосферу и умонастроения того сложного и тяжелого времени. В романе представлено много бытовых и исторических подробностей, которые, скорее всего, неизвестны подавляющему большинству наших современников. Эта книга наверняка вызовет интерес у тех, кому небезразлична история нашей страны и кто хотел бы больше знать о недавнем прошлом Харькова и Запорожья. Кроме того, произведение П.А. Огурцова обладает несомненными литературными достоинствами, в чем мы и предлагаем вам, дорогие читатели, убедиться.

---

Ярославский знакомился с отчетами городских служб, время от времени, вложив закладку, передавал отчет Лидии Николаевне:

– С этим и вам не мешает ознакомиться.

Дмитриевская колдовала над генпланом и иногда ходила на натуру. Однажды Ярославский, читая отчет, засмеялся и передал его Лидии Николаевне. Она стала читать и захохотала.

– Отчет треста зеленого строительства. Читаю: «Зеленые насаждения города в период немецко-фашистской оккупации находились в угнетенном состоянии».

Мы дружно захохотали. Засмеялся и Муленко, а потом сказал:

– Это такой технический термин у них, означает, что зеленые насаждения находились в неухоженном, запущенном состоянии. Между прочим, возле металлургических заводов деревья плохо приживались, чахли, засыхали. Сажали новые, меняли породы, но они тоже чахли и погибали. А вот за то время, что заводы не работают, буйно разрослись. Может теперь, когда они окрепли, выдержат и задымление.

Вечером, когда оставались только гипроградовцы и мы с Сабуровым, я повторил вопрос Беловола: собираются ли они сохранить малоземовский план или будут разрабатывать новую схему планировки.

– А чем вам генеральный план не нравится? – ответила Дмитриевская.

– Генеральный план очень хорош. Был бы, если бы не размещение металлургических заводов.

– Ну, они же далеко от жилых районов.

– Господствующие ветры от заводов на город. Соцгород и Вознесенка загазовывались, иногда очень сильно.

– Вы бывали здесь до войны?

– Нет. Мы знаем это от жителей и санитарных врачей.

– Но ведь заводы не перенесешь.

– Вы же видели, как они разрушены. Там и переносить нечего.

– Не совсем так. Кое-что осталось: коммуникации, подъездные пути, дороги, фундаменты, остовы сожженных зданий, временные поселки…

– А вы не знаете – почему так неудачно размещены заводы?

– Не знаю. Слышала легенду, будто кто-то из местного начальства неправильно объяснил розу ветров, объяснил наоборот.

– А я слышал другую версию, – сказал Ярославский. – Заводы были размещены на левом берегу по стратегическим соображениям.

– Это верно. По указанию Сталина, – сказал Сабуров.

– Вот видите! – воскликнула Дмитриевская.

– Но ведь условия изменились!

– Изменились? Этот вопрос, Павел Андреевич, вне нашей с вами компетенции.

– Допустим. Но поставить его можно?

– А вы его поднимали?

– Пытались.

– Перед кем?

– Перед первым секретарем обкома.

– Так сказать – быка за рога, – откликнулся Ярославский.

– Вот именно, – сказал Сабуров.

– И каков результат? – спросила Дмитриевская.

– Если коротко, – нас выставили за дверь.

– Вы хотите, чтобы и нас выставили?

– Я хочу другого: два варианта схемы генплана, чтобы можно было их сопоставить и оценить со всех точек зрения. Объективно. Ведь разработка вариантов не возбраняется?

– Обычно с вариантов и начинают. Но в данном случае… А вы не думали, где можно разместить заводы?

Я положил перед Дмитриевской схему города с двумя вариантами размещения заводов. Подошел Ярославский, они забросали меня вопросами о площадке – насколько она пригодна для заводов, и я рассказал все, что знал об этой истории. Ярославский, постукивая по площадке карандашом, сказал:

– Очень хороший вариант.

– Вариант-то хорош, и генеральный план города сохраняется в своей основе. Но ведь это пройденный этап, и возврата к нему, по-видимому, нет. А на левом берегу такую площадку не пытались найти?

– По розе ветров заводы могли бы быть размещены только где-нибудь здесь. Когда я выбирал площадку, обсуждали и этот вариант, но он сразу отпал: там очень сложный рельеф, непригодный для заводов.

– А, это где мы были, в районе совхоза имени Сталина. Там, действительно, рельеф очень сложный. А за совхозом?

– Такой рельеф тянется на десятки километров.

– Ну, а где-нибудь здесь?

– Это же к востоку от города. Оттуда ветры не намного реже, чем от существующей площадки.

Наступило молчание. Сабуров рассматривал поступивший на согласование проект и почти не участвовал в разговоре. У Дмитриевской расстроенный вид.

– Вот уж не ожидала, что встречусь с таким осложнением. Очень хороший генеральный план, разрывы от заводов выдержаны или почти выдержаны.

– И мы, когда сюда ехали, тоже не ожидали, что столкнемся с таким осложнением, – сказал Сабуров. – И вот все думаем: что же делать? Оставить все как было? Обречь город на загазованность?

– А может быть город загазовывался не так уж часто и сильно?

– Насчет часто вы можете судить по розе ветров. А насчет сильно… Минуточку! – Я достал копию письма областной санитарной инспекции, которое Сабуров отвез Головко, и дал его Дмитриевской.

– А санитарная инспекция вас поддерживает?

– Поддерживать-то поддерживает, – ответил Сабуров. – Но сами понимаете…

– Понимаю.

– А какие аргументы были у первого секретаря обкома? – спросил Ярославский.

– Да никаких. Одна демагогия: война, Сталин – председатель Государственного комитета обороны и главнокомандующий. Глав-но-ко-ман-ду-ю-щий! – подражая Матюшину, произнес Сабуров по слогам и помотал пальцем. – А мы хотим морочить ему голову нашими делами, что-то в этом роде. Да знаем ли мы по чьему указанию заводы построены на левом берегу?! И так далее, и тому подобное. Вот и все доводы.

– Н-да, – произнес Ярославский.

– Значит, – сказала Дмитриевская, обращаясь к Ярославскому, – будем делать два варианта схемы генерального плана и представим их сразу в Управление по делам архитектуры, минуя местные власти. Так не положено делать, но имеем же мы право проконсультироваться в Управлении! Другого выхода я не вижу. Что вы на это скажете?

– Я тоже не вижу. Но с Управлением вопрос не помешает предварительно согласовать.

– Вы нам дадите схему города с двумя вариантами? – спросила Дмитриевская у Сабурова. – И, конечно, письмо санинспекции.

Мы с Сабуровым смотрели друг на друга и понимали, что находимся в заколдованном кругу, и я вдруг почувствовал, что строительство заводов на другой площадке – утопия. Нелепо, дико, но в условиях, в которых мы живем – утопия. И еще я почувствовал, что Сабуров чувствует то же самое и понимает, что и я это чувствую.

– Ну, хорошо, я сниму копию с этой схемы, – сказала Дмитриевская.

– Что? Ах, да не в этом дело! – воскликнул Сабуров. – Возьмите эту схему хоть сейчас. Товарищи, то, что я вам сейчас скажу, пусть останется между нами. Не хочется подводить хорошего человека. Очень прошу вас об этом. – Сабуров остановился.

– Григорий Георгиевич, какие могут быть сомнения? Конечно, будем молчать, – сказала Дмитриевская.

– Можете положиться на нашу скромность, – добавил Ярославский.

– Мы уже обращались в наше Управление. Правда, неофициально. Я ездил к Головко вот с такой схемой и с этим письмом санинспекции. – Со всеми подробностями Сабуров рассказал о разговоре с Головко, его отношении к этому вопросу и о том, что и как он предпримет. – Мы довольно долго и терпеливо ждали ответ. Ну, кто терпеливо, а кто и не очень. – Сабуров улыбнулся и посмотрел на меня. А я подумал: кажется, я ничем не выдавал своего нетерпения. – Наконец, пришло письмо. Пожалуйста, Павел Андреевич…

Но я уже достал его и протянул Дмитриевской.

– Странно, – сказала она, прочитав письмо вслух. – Ничего не сказано о вариантах, как вы договорились. И в письме Гипрограду эта же формулировка. Как же понимать – с учетом разрушений? Всех?

– Вот то-то и оно! А Головко, как вы знаете, просил по этому вопросу не переписываться. Хоть снова езжай в Киев. Но я к нему дозвонился, домой. Я спросил: как понимать – с учетом разрушений? Всех? Он ответил: любых, кроме больших заводов. Где это решено – он сказал, что не знает.

– В Москве, наверное, – сказала Дмитриевская.

– Не уверен, – сказал Ярославский. – В Киеве тоже могли не решиться дать ход этому вопросу. Так же, как здесь. А впрочем – бог весть!

– Ну, вот и все, – сказала Дмитриевская. – Руки у нас связаны, заводы останутся на прежнем месте. Павел Андреевич, вы же знали об этом. Зачем же вы хотели, чтобы мы разрабатывали запрещенный вариант? На что вы надеялись?

– На этот вариант. Если его хорошо проработать. И дать схемы задымления города к обоим вариантам. Думаю, он был бы настолько убедителен, что отпали бы все сомнения.

– У кого? Те, у кого отпали бы сомнения, ничего не решают. А те, кто решают, и смотреть варианты не станут. У них же нет сомнений, что заводы должны остаться на старом месте!

– Лидия Николаевна! Я бы не стал это так категорически утверждать, – сказал Сабуров. – Крамольный вариант мог бы убедить и тех, от кого зависит решение этого вопроса. Если, конечно, успеть его разработать до того, как начнут восстанавливать заводы.