Павел Огурцов - Конспект

• Название: Конспект
• Автор: Павел Огурцов
• Издательство: Права людини
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-8919-86-2

«Конспект» – автобиографический роман, написанный архитектором Павлом Андреевичем Огурцовым (1913–1992). Основные события романа разворачиваются в Харькове 1920-х – 1941 гг. и Запорожье 1944 – 1945 гг. и подаются через призму восприятия человека с нелегкой судьбой, выходца из среды старой русской интеллигенции. Предлагая вниманию читателей весьма увлекательный сюжет (историю формирования личности на фоне эпохи), автор очень точно воссоздает общую атмосферу и умонастроения того сложного и тяжелого времени. В романе представлено много бытовых и исторических подробностей, которые, скорее всего, неизвестны подавляющему большинству наших современников. Эта книга наверняка вызовет интерес у тех, кому небезразлична история нашей страны и кто хотел бы больше знать о недавнем прошлом Харькова и Запорожья. Кроме того, произведение П.А. Огурцова обладает несомненными литературными достоинствами, в чем мы и предлагаем вам, дорогие читатели, убедиться.

---

— Немчурочка?

— Так я называю дочурку, ей четыре года. Дело в том, что моя жена — немка, русская немка.

— Неужели вы думаете, что в наше время можно найти такой город, проживание в котором гарантировало бы спокойствие? Нет у нас такого города! Неужели душевный покой и, говоря откровенно, безопасность ваша и ваших близких зависит от того, в каком городе вы будете жить, от его градостроительных качеств?

— Я понимаю. Но раз это так, то тем более стоит выбрать город, в котором хоть в остальных отношениях было бы приятно жить. И потом, я думаю, в небольшом городе легче уйти в свою работу и в свою жизнь, будешь меньше находиться на виду и привлекать к себе внимание.

— Ой, нет! В больших домах не знают большинства соседей и совсем не знают их жизнь. А в селах? Все знают друг друга и все друг о друге. Я думаю, что если вы хотите затеряться, то это легче сделать в шуме и сутолоке большого города, а в тишине и малолюдье небольшого куда больше будешь на виду. Вас привлекают прелести небольшого города? Они немалые. Но ведь чем меньше город, тем больше он — провинция. А провинция имеет свои отрицательные качества, и еще какие! Недаром говорят: провинция засасывает. В маленький городок хорошо приехать на время, но жить там постоянно вряд ли стоит.

— Может быть вы и правы, — немного помолчав, сказал Кудсяров. — Об этом стоит подумать и хорошо подумать. Жаль только времени на раздумья почти не осталось — мы с вами его прогуляли. А вы уже определились? Вернетесь в Харьков или поедете в какой-нибудь другой город?

— Я еще не определился, но все больше склоняюсь к тому, что сказал мне наш начальник. Его фамилия Головко?

— Головко. Это о том, чтобы ехать туда, где работы много, а архитекторов мало? А фамилию его вы не знали?

— Да, о том. Фамилию его я слышал в Харькове, но забыл. А куда поеду – еще не решил: можно напороться и на приятный, и на неприятный сюрприз. Хоть жребий бросай. Я все ждал: вдруг услышу о каком-нибудь городе что-то такое завлекательное, что только «Ах! Вот туда и поеду».

Кудсяров засмеялся.

— Вот только Донбасс меня не привлекает, — сказал я.

— Меня тоже, — сказал Кудсяров и посмотрел на меня так, что я ожидал: сейчас он еще что-то скажет. Но ничего больше он не сказал.

Кончались талоны в столовую, и так не хотелось просить еще: пора уже определиться с работой. В Софийском подворье Кудсяров мне говорит:

— Сватает меня Головко начальником областного отдела в Червоноказачинск, да боязно одному ехать. Поехали вместе?

— Очень неожиданное предложение. Подумать надо.

— Времени на раздумья не осталось, завтра мне ответить надо – согласиться или отказаться.

— Завтра утром я вам отвечу. А что вы знаете о Червоноказачинске?

— Бывший уездный город Староказачинск, быстро растущий промышленный центр, крупные металлургические заводы, с 39-го года — областной центр. Город разрушен. Еще я знаю, что он на Днепре, кругом — степь, лесов там нет.

— Не скажите: вниз по Днепру по обоим его берегам — плавни, а это такие лесные дебри!

— А! Это там Великий луг, в котором находились сечи запорожские? Вот и прекрасно!

— И еще я вот что должен вам сказать: на пятом курсе, в конце 40-го или в начале 41-го года, мы были на экскурсии в Гипрограде — там тогда заканчивали разработку генерального плана Червоноказачинска. Это один из первых генеральных планов в Союзе. Вы о Гипрограде что-нибудь знаете?

— Кое-что знаю. Этот харьковский институт был создан для разработки генеральных планов городов, его планировочными нормами пользовались все другие проектные организации. Это хорошо, что Червоноказачинск имеет генеральный план развития. Представляете, насколько легче работать, имея генеральный план?

— Безусловно.

— Правда, Головко говорит, что генеральный план Червоноказачинска, несмотря на его неоспоримые достоинства, — он считает, что этот генплан разработан очень хорошо, интересно, — возможно, придется откорректировать: то, что казалось неосуществимым, теперь — после разрушений — может стать вполне возможным. Представляете, какая интересная работа? Не тот ли это случай: «Ах! Вот туда и поеду»?

— Очень заманчиво. Но хотелось бы знать, как Головко отнесется к тому, что в Червоноказачинск поедем мы вдвоем.

— Мне самому надо было это знать, и Головко сказал, что так как в Червоноказачинской области нет ни одного архитектора, то для начала лучше поехать хотя бы вдвоем. Вашу кандидатуру он одобрил и даже немного похвастался, что он не советовал вам работать в Харькове. Ну, что ж, значит, — до завтрашнего утра?

Но я уже понимал, что лучшего варианта, чем предложил мне Кудсяров, не будет — глупо и смешно было бы на это надеяться. Еще бы! Большая и интересная работа по специальности и Кудсяров — мой начальник... Крупный промышленный центр, а значит — не глухая провинция, и интеллигенция, хотя бы техническая, там найдется... Могучая природа: Днепр, степи, плавни... Что еще нужно? Мы с Марийкой соглашались в Кировоград, а разве Червоноказачинск хуже? И до Харькова намного ближе, чем от Кировограда. Наладится транспорт, и чтобы доехать одной ночи будет больше, чем достаточно.

Кудсяров вместе с другими кандидатами в начальники областных отделов, — утверждать их должны облисполкомы, — оставался на инструктаж и семинар. В то время из Киева в Червоноказачинск попасть можно было только через Харьков, и Кудсяров не имел ничего против того, чтобы я в Харькове задержался на несколько дней. Я спросил, не собирается ли и он сначала съездить в Баку, но оказалось, что между демобилизацией и Киевом он дома уже побывал, приехал сюда с необходимым минимумом вещей, а за семьей поедет тогда, когда будет куда ее взять.

Вечером накануне отъезда я не застал в общежитии своего соседа по койке.

— Вселился, наконец, в свою квартиру, — сказал его другой сосед. — Прав был наш юрисконсульт: получили повестку в суд и сразу выбрались. Справедливость восторжествовала.

— Это хорошо, да только произвол, наверное, остался ненаказанным!

— Эх, молодой человек! А где вы видели или слышали, чтобы произвол был наказан? По-настоящему наказан, а не так как у нас: вроде бы освободили от занимаемой должности, а глядишь — он уже на другой работе и на более высокой должности. Они все такие и друг друга в обиду не дадут.

Засыпая, вдруг вспомнил, что я так и не сказал Кудсярову о лавре. Не беда: скажу при случае. Такие вещи, вообще, лучше всего говорить при случае.

С безоблачного неба припекало солнце и бурно неслись мутные ручьи. Состав — из пассажирских вагонов, поезд — через Полтаву. В дороге в нашем вагоне задымились буксы, вагон — в середине состава, и на какой-то станции, отцепляя его, маневрировали. Мы бегали с вещами вдоль состава, карабкаясь на насыпь к другим вагонам, нас не пускали, — они и так были полны, но, в конце концов, мы как-то в них разместились. Полтаву проехали ночью, и я там ничего не увидел, кроме звездного неба и качающихся силуэтов тополей.

Харьков — утром. В расписании — только один поезд в нужном направлении, но он только до Половецка, а это примерно полдороги до Червоноказачинска. В справочном узнаю, что из Половецка есть поезд до Гелиополя. Он проходит через Червоноказачинск, вот только уходит из Половецка до прихода харьковского. В Харькове — никаких следов зимы: сухо, набухают почки, жарко в зимней одежде. Шарф и шапку прячу в чемодан и расстегиваю шинель. Ходят трамваи, но я иду пешком.

Калитка не заперта, и войдя во двор, я увидел, что от убежища не осталось и следа. Дома была только Лиза.

— Сережа в Богодухове?

— Нет, он уже работает в Харькове, там же, где работал до войны. Знаешь, я все еще не могу найти Гришины бумаги, но ты не переживай — они найдутся.

— А я и не переживаю. Это ты не переживай — все равно мне их некуда взять.

11.

Снова все за столом. Ну, и конечно: почему именно Червоноказачинск, что он собой представляет, чем прельстил?

— Он ближе к Харькову, чем Макеевка? — спрашивает Лиза.

— Ближе.

— Я почему спросила? Ты из Макеевки приезжал на выходные.

— Сейчас так не поездишь: требуется пропуск или командировка. Да и транспорт еще предстоит наладить, а пока что придется ездить с пересадкой.

— С пересадкой? — удивился Сережа. — В Староказачинск с пересадкой? Да где же пересадка?

— В Половецке!

— Ну и ну! Даже смешно. Вот это разруха!..

Лиза заговорила о том, что хорошо бы мне явиться на работу в приличном виде.

— В гардеробе висит Гришин черный костюм. Он так и не взял его в Крым, а, приезжая в Харьков, изредка надевал. Костюм хорошо сохранился, он как новый. Гришин и твой портной жив и работает. Отнеси ему, чтобы он перешил на тебя, пока ты здесь.

— Встречают по одежде, провожают по уму, — сказала Галя.