Гарри Каспаров - Безлимитный поединок

• Название: Безлимитный поединок
• Автор: Гарри Каспаров
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-278-00297-2

В книге «Безлимитный поединок» тринадцатый чемпион мира Г.К.Каспаров рассказывает о своем спортивном и творческом пути, о своих шахматных воззрениях. В центре повествования — многолетнее единоборство с А. Карповым, непростые взаимоотношения с ФИДЕ, Госкомспортом СССР и Советской шахматной федерацией, последовательная борьба за демократическое переустройство шахматного мира.

Рассчитана на широкий круг любителей шахмат.

---

Тут я, кажется, начал кое-что понимать.

К концу беседы незаметно всплыло новое предложение нашей стороны: матч Смыслов — Рибли играть в срок и в намеченном месте, то есть в Абу-Даби, а матч в Пасадене возможен лишь при выполнении следующих условий:

1) гарантировать полную безопасность советской команды;

2) разрешить на период матча въезд в Пасадену советским дипломатам, аккредитованным в США;

3) не допускать каких-либо демонстраций во время матча.

Кампоманес ответил, что сейчас он не в состоянии решить эти вопросы. Ему предоставили возможность связаться по телексу с организаторами. Все как-то ожили и даже повеселели, кроме меня. Я ничего не понимал: всего несколько часов назад мне говорили о бойкоте обоих матчей, о твердой позиции — и вдруг решили играть в установленный срок матч в Абу-Даби, а мой матч с Корчным повис в воздухе до выполнения невыполнимых условий.

Я вернулся домой около часа ночи разбитый и подавленный. Маме сказал: «Я ничего не понимаю, но, кажется, меня предали». Ночь была тяжелой, а утром мы узнали, что Кампоманес, так никуда и не позвонив, улетел в Тунис. Вслед ему был послан телекс, в котором были повторены предложения, высказанные на встрече в Спорткомитете.

Через два дня на пресс-конференции в Тунисе Кампоманес заявил: «Если Каспаров не явится в назначенный день, 1 августа, на матч, ему будет засчитано поражение». А еще через день стало известно, что Смыслову прислали из Абу-Даби пять билетов… с благодарностью за согласие играть. Я позвонил туда, где всего несколько дней назад мне гарантировали поддержку. На вопрос, что будет дальше со мной, Стукалин ответил: «Как гражданин, ты должен понять, что это в интересах страны». Когда же я спросил, почему должен выбыть из игры один, мне было сказано (при этом уже на вы): «Вы еще молоды, можете три года и подождать».

К вечеру ситуация вновь изменилась. Меня пригласил к себе Грамов. Он встретил меня весьма радушно и сообщил, что независимо ни от чего матчи 1 августа не начнутся, что готовится второй телекс и что в печати опубликуют переговоры с Кампоманесом… «Могу ли я ехать в Баку?» — спросил я. «Конечно, Баку — не Пасадена, там мы тебя всегда разыщем». Он проводил меня до дверей и тепло попрощался.

И действительно, Кампоманес объявил о переносе матчей на пять дней. В Баку я, однако, не уехал, и четыре дня прошли в ожидании. Решение все не принималось.

В те кризисные дни мне впервые пришлось беседовать с Карповым. После окончания переговоров в Спорткомитете чемпион мира предложил мне обсудить создавшуюся ситуацию наедине. Беседа, состоявшаяся у него дома 15 июля, была для меня психологически очень сложной. Карпов настойчиво убеждал меня, что самое главное сейчас — не допустить раскола ФИДЕ, или, как он выразился, не получить мат в один ход. Поэтому, продолжал он свою мысль, не нужно препятствовать проведению матча Смыслов — Рибли, а за матч в Пасадене необходимо начать совместную борьбу. При этом он посоветовал мне обратиться к Г.А.Алиеву, в то время члену Политбюро ЦК КПСС, в свою очередь обещая организовать встречу у секретаря ЦК КПСС М.В.Зимянина.

По неопытности мне было нелегко разобраться в хитросплетениях закулисной борьбы, которая велась вокруг матча, но в тот момент я инстинктивно почувствовал опасность. Ведь мне уже стало известно, что в ЦК партии и Комитете госбезопасности считают матч в Пасадене политически неверным шагом. Вероятно, уже тогда было решено бойкотировать Олимпиаду в Лос-Анджелесе. И Карпов знал об этом. Поэтому-то так важно было разделить матчи в Абу-Даби и Пасадене. Обещание Карпова найти в будущем какой-либо иной способ включить меня в претендентский цикл, если матч с Корчным все-таки не состоится, только усилило мои подозрения.

Отныне у меня не оставалось сомнений: единственный шанс продолжить борьбу за чемпионский титул — добиваться одновременного начала обоих полуфинальных матчей.

Что было делать? 21 июля я позвонил Алиеву и изложил суть дела. Он меня обнадежил, сказав, что матч состоится. Только после этого я вернулся в Баку.

И события стали разворачиваться в обратном направлении! Сначала надо было под приличным предлогом вновь объединить полуфиналы для более эффективного бойкота решения президента ФИДЕ. Как следствие перемены ситуации появилось заявление Шахматной федерации ОАЭ. Вот выдержка из сообщения в «Советском спорте»:

«31 июля Шахматная федерация ОАЭ сняла свое предложение, убедившись в том, что решение президента не было согласовано с участниками {67} матча. 4 августа Ф.Кампоманес, фактически признавая несостоятельность своего выбора, сделанного 1 июня, сообщил Шахматной федерации СССР, что, «учитывая отказ Шахматной федерации ОАЭ, я попытался найти и имею наготове дружественную Европейскую шахматную федерацию, которая может организовать матч Рибли — Смыслов, если г-н Смыслов и вы сообщите нам сегодня в письменной форме, что Смыслов сыграет этот матч в этой дружественной федерации, независимо от других условий, о которых вы и ранее говорили». Таким образом, не называя этой федерации, не сообщая предлагаемое место, сроки и другие условия, Ф.Кампоманес, по существу, ультимативно потребовал дать в тот же день согласие на его анонимное предложение».

Однако никаких конкретных предложений вслед за тем не последовало, и судьба обоих матчей снова стала единой. Теперь даже если Кампоманес и привел бы в исполнение свою угрозу дисквалифицировать меня (в случае отказа приехать в Пасадену), то ему пришлось бы те же санкции применить и к одному из участников матча Смыслов — Рибли. А это привело бы к срыву целого цикла борьбы за мировую корону.

Итак, с одной стороны — президент ФИДЕ, опирающийся на туманные и во многом противоречивые правила, с другой — авторитет ведущих гроссмейстеров. Что перевесит? Этот вопрос предстояло решать всему шахматному миру, а отнюдь не руководителям ФИДЕ. В конце концов Международная шахматная федерация существует не сама по себе и не может нормально функционировать, отмахиваясь от шахматистов, как от назойливых просителей.

Кризис зашел так далеко, что ни одна из сторон уже не могла просто уступить. Попутно Кампоманес ухитрился оскорбить своих предшественников Эйве и Олафссона высказываниями о том, что в отличие от них он не намерен поддаваться давлению русских…

Как быстро, однако, все изменилось! Если еще недавно мое «изъятие» из цикла рассматривалось спортивным руководством как нормальное явление и никого не тревожила моя дальнейшая судьба, то теперь Шахматная федерация СССР, используя все средства массовой информации, начала в буквальном смысле штурм позиций Кампоманеса. В «Советском спорте» появилась целая рубрика «Решения президента ФИДЕ — под огнем критики». С заявлениями в различных газетах выступили Ботвинник, Петросян, Чибурданидзе, Белявский, Полугаевский, ряд зарубежных гроссмейстеров…

Можете представить себе мое состояние в ночь на 7 августа.

В это время в Пасадене, где было еще 6 августа, Корчной приехал в зал городского колледжа, пожал руку судье, сел за шахматный столик и сделал ход d2—d4. Затем нажал на кнопку часов. Согласно «Los Angeles Times», в течение следующего часа он ходил по сцене, заложив руки за спину, с безразличным выражением лица, тоже участвуя в торжественном фарсе. Еще бы: ему была подарена победа и четверть той суммы, которую он получил бы, если бы матч состоялся. Более того, ему сказали, что он уже в финале.

Все было кончено! Я умер, не успев родиться. (Недавно один знакомый спросил меня, что было бы, если бы Корчной, сделав ход, заявил судье, что признает себя побежденным?.. Не думаю, что подобная мысль приходила Корчному в голову. Но Кампоманес в этом случае попал бы в очень затруднительное положение. Ну а что писала бы тогда советская пресса — и представить трудно.)

Интервью, интервью… по нескольку в день. Всех интересовало, означает ли спектакль в Пасадене конец истории, и на мое твердое: «Нет, это только начало» — советовали обратиться с письмом к конгрессу ФИДЕ, который должен был состояться в начале октября в Маниле.

Спустя три дня та же участь постигла Смыслова. И розыгрыш первенства мира действительно оказался на грани срыва уже на стадии полуфинальных матчей…

Между тем шахматная общественность ждала выступления чемпиона мира, но тот не спешил. Лишь 8 августа Карпов сделал наконец публичное заявление: «Корчному засчитан выигрыш без игры, но ведь его соперник не вышел на матч не из-за собственного каприза или болезни, а в результате сложившихся обстоятельств, то есть по причинам околошахматного характера». Итак, по мнению Карпова, причина кризиса — обстоятельства около-шахматного характера! Но кому они известны, эти причины? И кто их создавал? Одни лишь околошахматные люди? По мнению многих, интрига, начатая в мае 1983 года, преследовала цель «сделать все», чтобы Каспаров не дошел до Карпова. Но закулисные сценаристы настолько несерьезно подошли ко второму матчу (видимо, не считая ни Смыслова, ни Рибли соперниками для Карпова), что не сочли нужным рассчитывать все варианты до конца. Да, одного дисквалифицированного претендента еще можно было бы как-то оправдать, но двоих — это уже слишком! А ведь цель была так близка…