Гарри Каспаров - Безлимитный поединок

• Название: Безлимитный поединок
• Автор: Гарри Каспаров
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-278-00297-2

В книге «Безлимитный поединок» тринадцатый чемпион мира Г.К.Каспаров рассказывает о своем спортивном и творческом пути, о своих шахматных воззрениях. В центре повествования — многолетнее единоборство с А. Карповым, непростые взаимоотношения с ФИДЕ, Госкомспортом СССР и Советской шахматной федерацией, последовательная борьба за демократическое переустройство шахматного мира.

Рассчитана на широкий круг любителей шахмат.

---

И вот партия с Андерссоном. Попал в тяжелую позицию. Что делать? Сработал инстинкт самосохранения: вместо того чтобы нервно бегать по сцене, я просто сидел за столиком и невозмутимо смотрел на соперника. Совсем недавно на турнире в Бугойно самообладание выручило меня в партии с Тимманом, когда я вдруг остался без ладьи. Он явно ждал моей сдачи: ладьи-то нет! А я продолжал играть как ни в чем не бывало и поймал-таки Тиммана в хорошо замаскированную ловушку.

И во встрече с Андерссоном произошло маленькое чудо — я спасся. Эта удача дала мне большой заряд положительных эмоций и вывела из состояния депрессии. С этого момента игра пошла. И, когда на финише удалось выиграть четыре партии подряд, стало ясно, что силы были распределены правильно. В итоге, набрав 10 очков из 13 (семь побед при шести ничьих), я опередил второго призера Белявского на полтора очка…

Впереди было еще много испытаний, но, по крайней мере, я уже твердо стоял на пути, ведущем к мировому первенству. Мечта начинала осуществляться. Я верил в свою игру, в свои силы и был прекрасно подготовлен. Но на сердце было неспокойно: «Что они там еще придумают?» Я понимал: есть мысли, которые нужно гнать от себя, чтобы не потерять веру в то, что является в жизни главным. И все же не мог избавиться от мрачных предчувствий. Но каждый раз я думал: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда». И с этой мыслью занимался шахматами и только ими.

Но вскоре мне пришлось столкнуться с реальной действительностью и я понял, что в этой жизни может случиться все. Абсолютно все.

Война и мир

Швейцарский город Люцерн, казалось бы, самой природой создан для покоя и отдохновения: прекрасное озеро, горы, покрытые снегом, тишина… Неудивительно, что этот живописный уголок был избран местом проведения XXV Шахматной олимпиады. Однако, по иронии судьбы, события, разыгравшиеся тогда в Люцерне, ввергли шахматный мир в пучину бесконечных тяжб и конфликтов. Ибо именно здесь к концу 1982 года равновесие сил в мировых шахматах резко нарушилось. Их будущее оказалось в руках человека, который смотрел на шахматистов сверху вниз и который стал не шахматным президентом, а президентом над шахматами!

Мне тогда было всего девятнадцать лет, шахматы были для меня всем, и я старался не замечать «византийской» политики, ведущейся вокруг них. И только сейчас я понял, что именно там, в Люцерне — истоки многих моих последующих проблем.

Мог ли кто-нибудь еще совсем недавно представить, что шахматы нуждаются в такой мощной организации, как нынешняя ФИДЕ? На доске всего тридцать две фигуры, и если они расставлены, то, спрашивается, что еще нужно? Разве что судья должен побеспокоиться о том, чтобы игроки не следовали советам типа тех, какие давал своим ученикам испанский священник XVI века Руи Лопес («Садитесь так, чтобы солнце светило в глаза партнеру» и т. п.). Все остальное можно решить по-джентльменски.

Но сейчас всем руководит Международная шахматная федерация. Она была основана в 1924 году и благодаря усилиям энтузиастов многое сделала для распространения шахмат. Но в довоенный период ФИДЕ еще не имела достаточно сил и авторитета, чтобы взять под контроль организацию и проведение чемпионатов мира. Кроме того, эти планы не пользовались поддержкой сильнейших гроссмейстеров и самого чемпиона. Лишь после смерти Александра Алехина и вступления в 1947 году в ФИДЕ Советской шахматной федерации положение изменилось. Была разработана и введена в практику стройная система розыгрыша мирового первенства. Первым чемпионом мира в соревновании, проведенном под эгидой ФИДЕ, стал Михаил Ботвинник, одержавший победу в матч-турнире претендентов в 1948 году.

Ныне ФИДЕ — мощная бюрократическая структура с огромным управленческим аппаратом: со своим президентом, генеральным секретарем, секретариатом, пятью региональными вице-президентами (по одному от каждого континента), исполнительным комитетом и центральным комитетом. Один бывалый журналист сказал: «Политика все больше проникает в шахматы, это явление противоестественное и пугающее. Причина в том, что шахматы порождают глубокие и жестокие страсти. ФИДЕ стала походить на ООН: раздоры, влиятельные группировки, международная конфронтация, предвыборные кампании и закулисные интриги — в ход идет весь арсенал дипломатической борьбы».

Как и в большинстве громоздких международных организаций, власть сосредоточивается в центре, вокруг президента, находящегося как бы на вершине пирамиды. Выборная система не может гарантировать справедливого решения проблем, так как крупные шахматные державы не в состоянии отстаивать свои интересы. Одна страна — один голос. Это правило действует без исключения по всем вопросам, причем принятые решения обязательны и для всех шахматных федераций, и для чемпиона мира. Налицо возможность откровенного диктата малых стран, не сдерживаемого ни правом вето, ни Советом Безопасности, как в ООН. Во времена истинных демократов, таких, как голландец Макс Эйве или исландец Фридрик Олафссон, дела в ФИДЕ обстояли лучше, ибо эти президенты не старались встать над шахматами: они играли роль посредников между противостоящими сторонами и всегда учитывали интересы шахматистов. Фишер загнал ФИДЕ чуть ли не на задворки, но в тупиковой ситуации оба президента проявили во имя шахмат и твердость, и гибкость, а главное — объективность. Нынешнее же руководство ФИДЕ гроссмейстерами просто пренебрегает — ведь они даже не имеют права голоса на выборах! Основная игра в ФИДЕ вовсе не шахматы, а банковские операции и предвыборные кампании.

Тогда, осенью 1982 года, мало кто считал, что филиппинец Флоренсио Кампоманес имеет серьезные шансы занять место Олафссона. Многие в Люцерне воспринимали Кампоманеса как опереточную фигуру, с его замашками американского политика, с погоней за голосами делегатов стран третьего мира, с щедрой раздачей подарков и сувениров. Маска «своего парня» помогает ему скрывать деловую хватку и непомерное тщеславие. Кампоманес гордился могучими связями у себя на родине: «Когда я прошу у президента Маркоса два миллиона долларов, он в худшем случае спрашивает, дать мне их прямо сейчас или отправить чек по почте». И все знали, что это отнюдь не бахвальство, ибо Кампоманес еще в 1978 году смог провести в Багио матч стоимостью свыше миллиона долларов. О себе, как о шахматисте, он говорил не иначе, как об «одаренном игроке», принимавшем участие в пяти Олимпиадах.

Когда началось голосование, один делегат сказал другому: «Вы когда-нибудь видели человека, который ставит 50 тысяч долларов на черное и допускает при этом мысль, что может выпасть красное?» Надо отдать должное Кампоманесу — рулетка крутилась по заданной программе. Помню, после подсчета голосов, но еще до объявления результатов, произошел эпизод, поразивший меня своей символичностью. Председательствующему была передана записка, и тот зачитал ее трагическим голосом: «С прискорбием извещаю о смерти президента Брежнева. Прошу всех встать и почтить его память минутой молчания». После этого, в гробовой тишине, была объявлена победа Кампоманеса. Казалось, будто шахматный мир скорбел не по ушедшему из жизни Брежневу, а по поводу собственного будущего… Таким вот, несколько странным, образом избрание Кампоманеса и смерть Брежнева сплелись в моей памяти. Первое сулило мне проблемы в шахматном мире, второе — надежды на добрые перемены в моей стране.

Программа, выдвинутая Кампоманесом, уже тогда вызвала у меня неосознанное беспокойство: «Я хочу предложить ФИДЕ новые пути работы, показать… новую философию. Думаю, что пора расставить новые акценты. Девиз ФИДЕ «Мы — одна семья» должен быть действенным для всех федераций, даже самых отдаленных и отстающих… Акцент в своей программе я собираюсь сделать на развивающиеся страны. Мой призыв к ним таков: можно достичь любых высот… Я не могу утверждать, что Олафссон не хотел помочь развивающимся странам, но человек, выросший на европейской культуре, не начинавший вместе с ними работу с нуля, не может учитывать все нюансы». Это была долгосрочная программа, и, хотя в одном из своих первых интервью в ранге президента Кампоманес сказал, что не собирается баллотироваться на следующих выборах в 1986 году, было очевидно, что, заполучив власть, он так просто с ней не расстанется.

Между тем настоящее выглядело вовсе не так плохо — и для меня, и для всей советской команды, которая показала лучший результат за несколько последних Олимпиад. Второго призера — команду Чехословакии — мы опередили на шесть с половиной очков, проиграв за весь турнир всего три партии! На предыдущей, мальтийской Олимпиаде я играл на шестой доске, а в Люцерне уже на второй, сразу за Карповым. Как и два года назад, я принес команде наибольшее количество очков, выиграв шесть партий и пять закончив вничью.