Гарри Каспаров - Безлимитный поединок

• Название: Безлимитный поединок
• Автор: Гарри Каспаров
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-278-00297-2

В книге «Безлимитный поединок» тринадцатый чемпион мира Г.К.Каспаров рассказывает о своем спортивном и творческом пути, о своих шахматных воззрениях. В центре повествования — многолетнее единоборство с А. Карповым, непростые взаимоотношения с ФИДЕ, Госкомспортом СССР и Советской шахматной федерацией, последовательная борьба за демократическое переустройство шахматного мира.

Рассчитана на широкий круг любителей шахмат.

---

Атмосфера вокруг нашего матча с Корчным, когда мы, наконец, сели за доску, оказалась гораздо спокойнее, чем ожидалось. Все страсти были растрачены в предматчевых боях, и теперь мы могли сконцентрироваться на шахматах. Отношения с Корчным у меня были нормальные, возможно и потому, что в 1976 году, когда его публично осудили советские гроссмейстеры, мне было всего тринадцать лет и я не принимал в этом участия.

Нельзя сказать, чтобы я недооценивал Корчного как шахматиста. Я сознавал, что это опаснейший противник с богатым опытом матчевой борьбы. Недаром он уже дважды выходил в финал чемпионатов мира! Разница в возрасте составляла 32 года, что, конечно, давало мне известное преимущество, но Корчной все же владел множеством шахматных приемов. Я знал, что не должен позволять ему диктовать игру в простых и технических позициях. Поэтому особое внимание уделил изучению окончаний, что составило сорок процентов всей подготовки. Мы работали так: тренеры показывали мне какую-нибудь позицию из практической партии и предлагали ее проанализировать. Затем сравнивали оба пути — мой и приведенный в книге. Таким образом мы разобрали все лучшие практические окончания за последнюю четверть века. В матче это окупилось с лихвой!

Итак, 21 ноября в 16.00 моя белая ферзевая пешка двинулась на два поля вперед. Напомню, что в Пасадене уже один этот ход принес Корчному победу в матче. Но в Лондоне 1-ю партию я проиграл. Корчной начал игру уверенно и быстро, в то время как я подолгу задумывался. В итоге у меня осталось полчаса на 22 хода, у Корчного — в три раза больше… Это была победа опыта над надеждой! Вспомнилась невеселая статистика: во всех двенадцати выигранных им до этого претендентских матчах Корчной, поведя в счете, уже не уступал лидерства. Но тогда еще мало кто знал, что 13 — мое счастливое число!

Решающий момент наступил в 6-й партии, которая после напряженной борьбы была отложена в неясной, но, вероятно, ничейной позиции. При доигрывании Корчной, пытаясь обострить игру, избрал не лучшее продолжение, и на 57-м ходу возник прозаический ладейный эндшпиль, в котором от белых для достижения ничьей требовалась определенная точность. Корчному нужно было отдать ладью за проходную пешку в выгодной редакции, но он допустил перестановку ходов, зевнул промежуточный шах, после чего его позиция стала безнадежной…

В интервью, данном по окончании матча, который я выиграл со счетом 7:4, Корчной признался: «После шестой партии я потерял веру в мою технику и моих секундантов. Счет стал равным, но психологически матч был проигран. Мое доматчевое представление о Каспарове, как об игроке одного нокаутирующего удара, было ошибочным. Каспаров очень техничен для своих лет. Он идет на риск только тогда, когда уверен в оправданности этого шага».

Но моя сдержанная тактика разочаровала некоторых британских шахматистов, ожидавших от меня комбинационного фейерверка. Гарри Голомбек писал в «Times»: «Нам довелось увидеть только отдельные вспышки каспаровского таланта. А ведь он способен вдохнуть в позицию жизнь и огонь». Реймонд Кин сказал: «Каспаров играл, как Карпов, используя в основном ошибки Корчного. Он от природы искусный и изобретательный шахматист, но в этом матче показал лишь часть того, что умеет». Правда, Джонатан Спилмен отметил, что «после шестой партии Гарри из замученного щенка превратился в льва, вырвавшегося из клетки». Но мне больше импонировала оценка американца Роберта Бирна: «Порывистый гроссмейстер с Кавказа сумел проявить поразительное терпение и выдержку, выказав в сложной ситуации незаурядную психологическую устойчивость. И в творческом отношении Каспаров возмужал в ходе поединка. Молодому шахматисту удалось перестроиться и, обуздав фантазию, почувствовать вкус к игре в навязанных соперником простых позициях с малым количеством фигур, к чему Каспаров всегда питал неприязнь».

Многие даже предлагали мне выразить Корчному благодарность за то, что он ускорил мое шахматное созревание и способствовал постижению тонкостей позиционной игры. Действительно, пользу от этого матча трудно переоценить.

Теперь на моем пути к матчу с Карповым оставался только Смыслов. Умудренный опытом боец, прошедший горнило многолетней борьбы с Ботвинником, он стал чемпионом мира за шесть лет до моего рождения. А спустя четверть века поразил всех, разгромив Золтана Рибли, шахматиста вдвое моложе себя.

Было нечто глубоко символическое в том, что оба дисквалифицированных советских гроссмейстера в конце концов вышли победителями полуфиналов. Пикантность предстоящему поединку придавали сами соперники, абсолютно непохожие друг на друга. Одному по ходу матча исполнилось шестьдесят три года, другому… двадцать один! Перед претендентскими матчами нередко приходилось слышать: «Куда им в таком возрасте?!» Каждый, естественно, вкладывал в эту фразу свой смысл… Межзональный турнир, четвертьфинал, полуфинал были для каждого из нас победой над временем. Возрастные рамки раздвинулись сразу в обоих направлениях!

Сила Смыслова всегда заключалась в его умении накапливать микроскопические преимущества непритязательными с виду разменами и маневрами, а уж в эндшпиле он считался непревзойденным виртуозом. Британская пресса назвала Смыслова «Неувядающим маэстро». Его шахматное долголетие к тому моменту начало приближаться к рекорду Ласкера, который продолжал выступать в соревнованиях и в возрасте шестидесяти восьми лет.

Матч игрался в Вильнюсе в марте — апреле 1984 года и закончился моей победой со счетом 8,5:4,5. Основой успеха было удачное применение защиты Тарраша. Я уже знал, что в матче настроение шахматиста зачастую зависит от игры черными: если она складывается удачно, то можешь спокойно пытаться использовать преимущество белого цвета. В целом я лучше ориентировался в сложных ситуациях, но наибольшее удовлетворение мне доставили два эндшпиля, где удалось реализовать небольшой позиционный перевес.

В тот период жизни большое влияние на меня оказала встреча с Мариной Нееловой. Наше знакомство продолжалось более двух лет, с того удивительного вечера в Москве, когда я увидел ее в роли Маши в чеховских «Трех сестрах». Марина хорошо понимала мои проблемы, понимала, в чем состоит истинная суть моей борьбы, и ее поддержка придавала мне силы. У нас было много общих друзей среди писателей и художников.

Марина необыкновенно начитанна и образованна, обладает острым умом и чувством юмора. Когда я позвонил ей из Вильнюса после победы над Смысловым и сказал, что уже «без пяти минут чемпион мира», то услышал ее ироничный голос: «Не спешат ли твои часы?»

Вполне возможно, что наш союз опирался и на ощущение нашей исключительности. Мне было интересно ее восприятие мира, а ей, надеюсь, мое. Мы понимали друг друга с полуслова. Духовная связь помогла нам перебросить мостик между короткими и редкими встречами. Паузы между ними мы заполняли продолжительными телефонными разговорами, и этого на какое-то время хватало — я успокаивался и начинал чувствовать себя увереннее. Я удивлялся и радовался тому, что нам удавалось находить точки соприкосновения в самых различных и далеких друг от друга областях.

Однако наши профессиональные занятия — большой актрисы и известного спортсмена — разводили наши орбиты все дальше и дальше…

Победы над Белявским и Корчным, а также на турнире в Никшиче принесли мне второй «Оскар». При голосовании я набрал 984 очка, Карпов — 918. К середине 1984 года мой рейтинг также превысил карповский: 2715 против 2705.

После моего матча с Корчным Карпов дал интервью, в котором сказал: «Я не хотел бы принизить достижение Каспарова, но надо признать, что Корчной — отработанный пар… король оказался голый… Даже молодой индийский шахматист (Баруа. — Г.К.) смог победить Корчного». Абсурдность такого заявления была слишком очевидна, если вспомнить, что всего за два года до этого Карпов потребовал от руководства мобилизовать для борьбы с Корчным всю мощь советской шахматной организации. Да и последующие турнирные выступления Корчного не подтвердили версии об «отработанном паре».

Говоря же о моем предстоящем матче со Смысловым, Карпов к традиционному сравнению — «соревнование между молодостью и смелостью, с одной стороны, и здравым смыслом и опытом — с другой» — добавил: «Это как вечная борьба между бушующим морем и земной твердью». Как мы знаем, бушующее море обычно не может одолеть земной тверди, иначе бы наш мир не существовал. На самом же деле Карпов был абсолютно уверен в моей победе. Когда журнал «Огонек» предложил своим читателям предсказать результат матча, то редакция обратилась и к чемпиону мира. Запечатанный Карповым конверт хранил точный прогноз — 8,5:4,5 в пользу Каспарова. Не было сомнений в исходе матча и у других наших гроссмейстеров.

Тем не менее у нас в прессе мои шансы намеренно занижались. Почему? Может быть, кто-то опасался чрезмерно воодушевить меня или, не дай бог, поднять мою популярность? Конечно, сам Карпов не питал никаких иллюзий, отчетливо сознавая, что после провала пасаденской операции матча со мной не избежать. Угроза его титулу была слишком очевидна, хотя в интервью он и заявлял, что получить право играть матч на первенство мира «это уже достижение, о котором не многие рискнут даже мечтать». Карпов — хладнокровный человек и может объективно и точно оценить опасность. Так же как и люди вокруг него, чье положение зависело от сохранения Карповым своего титула и которые хотели, чтобы он как можно дольше чувствовал в них свою опору. Недаром еще перед началом матча в Вильнюсе Смыслов сказал мне: «Молодой человек, если бы история с нашими полуфинальными матчами произошла бы не летом 1983 года, а несколько раньше, мы бы никогда не встретились в финале».