Хилари Мантел - Чернее черного

• Название: Чернее черного
• Автор: Хилари Мантел
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42855-7

Впервые на русском — один из ярчайших современных авторов Британии, лауреат Букеровской премии 2009 года Хилари Мантел.

В романе «Чернее черного» показана спиритическая изнанка старой и новой Англии. На сеансы, устраиваемые Элисон Харт и ее приятельницами-медиумами, являются настоящие призраки — духи, которые жаждут не покоя, но мести. А мстить им есть за что — ведь прошлое Элисон скрывает массу загадок, о которых ее новая помощница Колетт, обратившаяся к спиритизму после развода с неряхой системным администратором, даже не догадывается…

---

ЭЛИСОН: О да, классика жанра, выйти замуж за мужчину с таким же чувством юмора, как у отца. Я постоянно слышу об этом.

КОЛЕТТ: Я не смеялась, когда он это делал. Больше походило на — ну, знаешь, конвульсии. Как будто у меня был припадок.

ЭЛИСОН: Забавное, полагаю, было зрелище.

КОЛЕТТ: Он тыкал пальцем между моих тоненьких ребрышек. Это было похоже — правда было — на то, как он нападал на меня, вытянув палец… ох, боюсь, я не смогу это сказать…

ЭЛИСОН: Обычно ты не робеешь.

КОЛЕТТ: …как будто он тренировал меня.

ЭЛИСОН: Готовил тебя к будущей жизни. (Пауза.) Думаю, для этого и нужны отцы. Вот, хочешь платок?

КОЛЕТТ: Давай вернемся к нашим баранам. Тебе надо пораньше лечь спать, клиентка звонила, просила погадать ей на Таро перед деловым завтраком. Миссис Этчеллс, вы собирались рассказать мне о миссис Этчеллс.

ЭЛИСОН: Понимаете, наступил момент, когда мне понадобились собственные деньги. Я подумала, если я накоплю денег, то смогу сесть на поезд в Эш-Вейле и уехать куда-нибудь, мне было все равно куда. Вышло так, что миссис Этчеллс помогла мне начать. Однажды я стояла, прислонившись к забору перед ее домом, и ревела белугой, потому что Ники Скотт, и Кэтрин, и все остальные — потому что эти девочки, мои подруги, по крайней мере, я считала их подругами…

КОЛЕТТ: Да?

ЭЛИСОН: Они весь день обзывали меня психопаткой, потому что на уроке английского со мной случился, ну, своего рода несчастный случай, это все Моррис виноват, он сунул нос в класс и сказал, ах, Вильям, мать его так, Копьетряс? Чертов Билл Древкокач, Билл Дротомах, знаю я этого парня, он мертв, мертв, по крайней мере так он говорит, и он должен мне пять фунтов. Мы проходили «Ромео и Джульетту», и он сказал, видел я эту Джульетту, она мертва, и не такая уж она и красотка, шлюха она драная, вот что я тебе скажу. Тогда я поняла, что он врет, потому что Джульетта — вымышленный персонаж. Но поначалу я верила ему во всем. Я не знала, во что верить.

КОЛЕТТ: Да, и?

ЭЛИСОН: Потом он втиснулся на соседний стул, потому что Ники Скотт, и Кэтрин, и вся их банда, они плюнули на меня и оставили одну за партой. Он положил руку мне на колено, вообще-то чуть выше колена, и сдавил, и я не удержалась и завизжала. И он говорил, я тебе еще кое-что расскажу об этой Джульетте — ее мать занялась одним делом, не успев вырасти из детских носочков, в койке она была что надо. Напоминает твой дом, а, напоминает тебе дом, милый дом?

И он начал задирать мне юбку. А я тянула ее вниз и пыталась отпихнуть его руки, я била его, но ничего не помогало. И мистер Нэйсмит сказал, простите, что врываюсь в ваши девичьи мечты, но, боюсь, вы уделяете мне недостаточно внимания, Элисон. И как раз тогда я сорвалась и набросилась на Морриса, я рыдала, ругалась и орала: «Отвали от меня, извращенец» и «Катись туда, откуда пришел». А мистер Нэйсмит, мрачнее тучи, рванул ко мне через весь класс, и я закричала, убери свои грязные лапы, извращенец. И учитель схватил меня за шею. Это было обычным делом. В те дни. Во всяком случае, в моей школе. Пороть они не имели права, зато вцеплялись так, что мало не покажется. И он потащил меня к директору… И меня выгнали. Исключили, так это теперь называется. За то, что я обвинила мистера Нэйсмита. Понимаете, я вопила, он задирал мне юбку, он задирал мне юбку. А в те дни о сексуальных домогательствах и слыхом не слыхивали, так что никто мне не поверил, хотя сейчас никто бы не поверил ему.

КОЛЕТТ: И как же это связано с миссис Этчеллс?

ЭЛИСОН: Что?

КОЛЕТТ: Вы сказали, что стояли, прислонившись к ее забору, и ревели.

ЭЛИСОН: Да, потому что они издевались надо мной, понимаете? Мне было все равно, что меня исключили, напротив, это стало большим облегчением, они сказали, что вызовут ма в школу, но я знала, что не вызовут, потому что директор слишком боялся ее. Короче, миссис Этчеллс заметила меня и выбежала из дома, пошли вон, противные девчонки, сказала она, зачем вы мучаете бедняжку Элисон? И я удивилась, что она знает мое имя.

КОЛЕТТ: А кем была миссис Этчеллс? В смысле, я знаю, что она научила вас всему, вы не раз говорили об этом, но вы знаете, кем она была?

ЭЛИСОН: Моей бабушкой, по крайней мере так она сказала.

КОЛЕТТ: Что?

Щелк.

Щелк.

КОЛЕТТ: Это Колетт, сейчас половина первого, и мы продолжаем беседу. Элисон, вы рассказывали нам о своем воссоединении с бабушкой.

ЭЛИСОН: Да, но это не было похоже на, боже упаси, сопливое ток-шоу, и бабушка не шла ко мне, улыбаясь сквозь свои гребаные слезы. Не знаю, зачем эти вопросы на кассете, Колетт. Я же только что рассказала тебе, как все было.

КОЛЕТТ: Я уже в пятнадцатый, блин, раз говорю, чтобы была запись…

ЭЛИСОН: Ладно, ладно, но, можно, я буду рассказывать так, как мне нравится? Она завела меня в дом и накормила тостами с фасолью. И знаете, я ела их впервые в жизни, в смысле, ма вечно отвлекалась, так что фасоль и тосты я ела по отдельности, фасоль в пять часов, а потом она смотрела на меня минут через десять и говорила, ой, я же еще не дала тебе тост? Ну как в кафе бывает, придорожных забегаловках, тебе приносят большие ламинированные меню с картинками еды, да? Я всегда гадала зачем, в смысле, зачем они это делают, все равно еду-то в итоге получаешь совсем другую, на картинках порции огромные и красочные, а на самом деле — крохотные и цвета блевотины. Что ж, думаю, они это делают, чтобы помочь таким людям, как моя мать, они ведь не знают, что с чем принято есть. Когда у нас ночевал какой-нибудь мужчина, который ей нравился, она говорила, о, я приготовлю большой воскресный, она имела в виду большой воскресный обед, но, когда дело доходило до обеда, парень спрашивал, что это, Эмми? То есть она подавала цыпленка с цветной капустой и белым соусом из пакетика.

КОЛЕТТ: И пюре?

ЭЛИСОН: Нет, пюре было позже, когда наступало время пить чай. И она шла на угол и покупала карри, и это называлось «готовить обед», на что вы жалуетесь, не понимала она, я же сама за это заплатила?

КОЛЕТТ: Мне бы правда не хотелось перебивать поток вашего…

ЭЛИСОН: Вот для этого они и рисуют картинки, чтобы такие люди, как моя ма, не заказывали яичницу к цыпленку. И чтобы они ели все, что положено, одновременно.

КОЛЕТТ: А миссис Этчеллс…

ЭЛИСОН: Приготовила мне тост с фасолью. Чем совершенно покорила меня, в смысле, в то время я всегда была голодна, наверное, поэтому теперь я такая большая.

КОЛЕТТ: Давайте оставим пока этот вопрос…

ЭЛИСОН: Она сказала, заходи, дорогая, садись, расскажи, что случилось. Ну я и рассказала. Потому что мне некому было довериться. Я плакала и изливала душу. Тахира, Ли. Мистер Нэйсмит. Моррис. Все.

КОЛЕТТ: И что она сказала?

ЭЛИСОН: Ну, дело в том, что она, похоже, все поняла. Она просто сидела и кивала. Когда я закончила, она сказала, видишь, внучка в бабку пошла. Я переспросила, мол, что? Ты унаследовала его, сказала она, мой дар, который не достался Дереку, возможно, потому, что он был мужчиной. Я спросила, кто такой Дерек, а она ответила, мой сын Дерек. Твой папа, дорогая; так или иначе, он мог им быть.

КОЛЕТТ: Она сказала, что всего лишь мог?

ЭЛИСОН: Я подумала только, слава богу, значит, не Моррис. Я сказала, ладно, если Дерек мой папа, а вы моя бабушка, то почему моя фамилия не Этчеллс? Она ответила, да потому, что он сбежал, прежде чем твоя ма смогла затащить его в церковь. Но я его не виню. Я сказала, странно, что меня не тянуло к вам. Она ответила, напротив, в некотором роде потому, что ты всегда прислонялась к моей изгороди со своими юными подружками. И сегодня, сказала она, думаю, что сегодня, видишь, что-то притянуло тебя. Ты попала в беду и пришла к своей бабуле.

КОЛЕТТ: Вообще-то все это довольно печально. Хотите сказать, она жила неподалеку от вас все это время?

ЭЛИСОН: Она сказала, что не хотела вмешиваться. Сказала, твоя мама занимается своим делом, и, конечно, вся округа знает, что это за дело, — я ничуть не удивилась, я уже довольно давно поняла, почему мужчины, уходя, кладут по десятке на буфет.

КОЛЕТТ: Итак, после этого вы с миссис Этчеллс стали близки?

ЭЛИСОН: Я часто приходила и выполняла для нее разные маленькие поручения. Несла ее покупки, потому что у нее болели колени. Бегала за сигаретами, хотя она не дымила, как моя ма. Я всегда называла ее миссис Этчеллс, не хотела звать ее бабулей, не была уверена, что стоит. Я спросила ма о Дереке, но она только рассмеялась. Она сказала, неужто Этчеллс опять взялась за старое? Дурацкие воздушные замки.

КОЛЕТТ: То есть она не подтвердила ее слов? И не опровергла?

ЭЛИСОН: Нет. Она швырнула в меня солонку. Так что… разговор был окончен. Если верить миссис Этчеллс, Дерек и моя ма собиралась пожениться, но он сбежал, когда обнаружил, какая она на самом деле (смеется) — возможно (смеется) — возможно, она накормила его какими-нибудь креветками тандури[27] с макаронами из жестянки. О боже, она понятия не имела о нормальной еде, эта женщина. Понятия не имела, что такое сбалансированное питание.