Е Громов - Николай Губенко - Режиссер и актер

• Название: Николай Губенко - Режиссер и актер
• Автор: Е Громов
• Жанр: История

---

Мысли, выраженные в этих рассуждениях, звучат возвышенно, благородно, но они общеизвестны. Любого художника, если он талантлив и совестлив, настигают, рано или поздно, сомнения и самоедство. Но суть дела в другом. Этот монолог против собственного конформизма мог бы прозвучать и как нечто новое, глубоко героем выстраданное, но он так не звучит. Ибо не подготовлен предшествующим действием и не раскрыт в последующем. Но что же конкретно мешало Павлищеву создавать "что-нибудь существенное" и что для него "существенное"? Непонятно. А, может быть, он просто рисуется перед хорошенькой женщиной, заявляя, что его не волнует слава. Лично я таких равнодушных к славе художников не встречал, да и Павлищев выглядит вполне земным человеком.

Его монолог повисает в воздухе и, в сущности, находится вне основного текста фильма. Вне не столько сюжетно, сколько концептуально. Герой остается тайной за семью печатями, но это не тайна красивой женщины. Просто не ясно, что он собой реально представляет как художник. И дорисовать, вообразить себе его личность кажется задачей почти что невыполнимой.

Но и не слишком ли много в фильме недоговоренности? Не обращается ли она некоей мнимой значительностью, и нам предлагают искать черного кота в черном ящике, куда он и не забирался?

Упреки подобного рода высказывались неоднократно в критике 80-х годов, в том числе и на страницах журналов "Советский экран" и "Искусство кино". Процитирую одно из таких высказываний, в нем речь о главных героях фильма: "... они настолько лишены человеческой изюминки, так откровенно банальны, что порою мелькает догадка: Павлищев и Надя, их роман, их неясное томление - это все не всерьез, а что-то вроде пародии на "интеллектуализм", значит, вовсе не попытка показать "остров спасения" в мире курортной пошлости?"4.

Стало быть, слово "пародия", применительно к фильму Губенко, было впервые сказано не Марголитом, - но он сказал его со знаком жирного плюса, а рецензент "Искусство кино" (Л. Польских, талантливый критик) - со знаком минуса.

Аннинский назвал монолог Павлищева "плоским, как плакат", что справедливо. Затем критик чуточку увлекся собственными рассуждениями и заявил: "лучше бы романтический красавец и дальше молчал под Рахманинова: внешность его, надо сказать, выразительнее речей". Это верно выразительнее, но причем тут композитор С. Рахманинов? Я не усматриваю особого сходства с ним у Адомайтиса.

Общая оценка картины "Из жизни отдыхающих" у Аннинского: "... четвертый фильм Губенко, особенно в сравнении с третьи (то есть на фоне "Подранков") производит впечатление довольно невыгодное именно потому, что здесь нет прорыва: сквозь картину нравов - к духовной бездне".

Это уж максималистское требование, хотя, возможно, и лестное для Губенко-сценариста. Ему предлагают уподобиться Ф. Достоевскому, полагая, очевидно, что автор "Подранков" по масштабу таланта не уступает создателю "Братьев Карамазовых".

Вместе с тем в прессе 80-х годов появились и положительные отзывы на фильм. Рецензент минской газеты "Знамя юности" писала, что "новая работа режиссера Николая Губенко открывает, по-моему, такие стороны его творчества, которые раньше не столь явно выступали в его фильмах, это зрелость художественного видения, и самоирония, и тонкий лиризм, слитый с удивительной наблюдательностью"5.

Поддержал фильм и "Московский комсомолец". Тогда эта газета была отнюдь не столь же популярной, как сегодня, но и влиятельной, интересной.

Выше я уже ссылался на Т. Хлоплянкину, критика взыскательного и мало склонного к восторженности. Она высоко оценила лиричность, душевную теплоту губенковского фильма, и стремление его персонажей преодолеть внутреннее одиночество, свой страх перед ним.

Я не так давно пересмотрел этот фильм, его показали по ТВ. И он вызвал положительный отклик у зрителей. И думаю, так будет и впредь. Спору нет, по своей социальной наполнености картина "Из жизни отдыхающих" уступает предшествующей работе режиссера, на что он, впрочем, шел вполне сознательно. Лично мне его лента активно нравится в своей, так сказать, иронично-комедийной части. И я не согласен с теми критиками, которые считают, что Губенко отстаивал в фильме лишь азбучные истины, "элементарную мораль", как выразился один из журналистов.

Стоит уточнить, что значит, применительно к искусству, самое понятие элементарной морали. Этические "выжимки", нравственные идеи художественного произведения едва ли не всегда "просты", как только их начинаешь формулировать в логических суждениях и терминах. В значительной мере они сводятся к тем общеизвестным заповедям, которые даны в Новом Завете, если иметь в виду христианскую культуру и ее этические традиции. Они несут в себе, разумеется, и общечеловеческий смысл, зачастую схожий с тем, что проповедуют другие религии.

В художественном произведении первостепенно важен контекст, характерно-неповторимое сцепление тех или иных идей, их эмоциональная окраска и насыщенность. С этой точки зрения в фильме "Из жизни отдыхающих", что я уже старался показать выше, задеваются вполне актуальные и серьезные проблемы нашей повседневной жизни - как вчерашней, так сегодняшней. В конечном счете, они упираются в общую, и тоже фактически вечную, коллизию человеческой духовности и бездуховности. Еще раз скажу, в фильме нет прямого "прорыва к духовной бездне, о чем сетовал Л. Аннинский, но автор и не ставил себя целью в него прорываться. Задача фильма более скромная, и не стоит предъявлять к нему не адекватных замыслу этических и эстетических требований.

Однако в авторский замысел явно входило желание оптимально четко прочертить собственно лирическую, поэтико-психологическую линию, что, на мой взгляд, не вполне удалось. Не потому, однако, что это вообще чуждо дарованию Губенко. Нет, не чуждо, что он убедительно доказал еще в фильме "Пришел солдат с фронта". Но придется сказать без обиняков: Губенко-сценарист не сладил с образом Павлищева, что и явилось ахиллесовой пятой фильма. Пожалуй, этот образ ни драматургически, ни актерски почти не состоялся. Почему? В нем не хватает как раз" лично пережитого", о первостепенной значимости которого столь решительно говорил Николай в беседе с Аннинским после постановки "Подранков". Я прервал цитирование их диалога, и не привел его комментирование критиком. Сделаю это сейчас.

"... Фильм "Из жизни отдыхающих", - замечает Аннинский, - тогда еще не был сделан. Когда он был сделан, я подумал: "Кто из нас не ездил по профсоюзным путевкам? Мы это "пережили"....

Все верно. Нечто подобное рассказанному в фильме "Из жизни отдыхающих" каждому из нас, так или иначе, ведомо. Безусловно, ведомо оно и Николаю Губенко, хотя это вовсе не означает, что он обязательно когда-то находился в ситуации своего героя. "Лично пережитое" любым художником не стоит непременно рассматривать как непреложный факт его житейской биографии. Строго говоря, абсолютно автобиографичным не является даже его фильм "Подранки". Тем более, не является им "Пришел солдат с фронта" В отличие от Николая Максимовича Егорова, его "родитель" Николай Николаевич Губенко не был на фронте и никогда не работал председателем колхоза. Но он проникновенно и глубоко вошел во внутренний мир своего героя, в известном смысле стал им. Помните, как у Пушкина: "над вымыслом слезами обольюсь...".

К чему я клоню? Необходимо уточнить суждение Губенко относительно "лично пережитого". Или, вернее предостеречь от расширительного и не точного его понимания. "Лично пережитое" в искусстве - это, чаще всего, не чисто биографическое, а такое жизненное событие, которое воспринято художником как нечто кровное "свое", его непосредственно касающееся, остро волнующее, чем он не может не поделиться с людьми.

Такой вот полной, самозабвенной органичности не ощущается, по моему мнению, в образе Павлищева, хотя, повторюсь, его характер и даже судьба могли быть житейски близки и, наверняка, были близкими своему создателю. Может быть, даже слишком близкими - дистанция между персонажем и его автором тоже должна присутствовать.

Пожалуй, Губенко здесь, что редко с ним случалось, ошибся в выборе исполнителя на главную роль. Или не понял его творческую и человеческую индивидуальность, не раскрыл ее в рамках своего фильма. Регимантас Адомайтис - прекрасный актер. Начиная с первой работы в картине "Никто не хотел умирать", он не раз доказывал способность органически перевоплощаться в разных героев и выражать на экране яркие и звучные эмоции. А в картине "Из жизни отдыхающих" он слишком "зажат", скован в так называемой прибалтийской сдержанности. Она обернулась сухостью во внешнем проявлении своих чувств. Это, правда, было уже заложена и в исходном материале роли, что артист не смягчает, а, скорее, усиливает, подчеркивает. Вероятно, он именно так "прочитал" сценарно-режиссерский замысел.

Высказывая все эти соображения, я опять-таки ловлю себя на сомнениях. Может быть, я ошибаюсь в оценках фильма? Ведь многие зрители вполне его приняли вкупе с главным героем. Эстетическое восприятие лирического произведения (или лиричности в произведении) порою непредсказуемо субъективно, индивидуально. И художнику бывает очень нелегко понять, как слово его отзовется. Нелегко понять это и критику, причем даже тогда, когда прошли годы и можно, казалось бы, все точно взвесить. Только вот соответствующих весов нет в арсенале искусствоведческой науки. И все-таки мне представляется, что я прав в трактовке образа главной героя и его фабульной линии.