Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

• Название: Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)
• Автор: Олег Верещагин
• Жанр: Альтернативная история

Эта книга никогда не была предназначена для коммерческой публикации (в отличие от остальных моих книг — каюсь в гордыне…) Поэтому сюжеты и образы из неё могут встречаться моим читателям в других моих произведениях. Роман написан полностью, но, к сожалению, в те времена, когда у меня не было компьютера, и это занятие меня угнетает — переписывать с бумажных листов в файл. Тем не менее, перед вами — вполне самостоятельный роман. Точнее — первая его часть. Откройте его. Может быть, он вам понравится.

---

— Да каким… Храбрым. Скрытным. И никогда никому ничего не прощал. Он был хорошим вождём и… королём. Вот и всё. Друзей у него не было. Вождю трудно иметь друзей.

— Да, трудно, — задумчиво согласился я. И, поднявшись, собираясь идти спать, убеждённо повторил: — Очень трудно, Джек.

* * *

Утром, ещё до того, как мы проснулись, неожиданно прошёл весенний дождь — бурный, шумный и короткий. Я слышал сквозь сон, как он лупит по камням и листве, шумит по скальному карнизу над входом. Потом кто-то спросил по-французски (а я понял сквозь сон): "Кончился?" — и чьё-то утвердительное бормотание.

Вставать я не спешил — наслаждался балдёжным состоянием, этими негромкими разговорами, дыханием Танюшки рядом. Кстати, подумал я, а у нас уже все спят рядом со своими девчонками… а Щусь с саней?

Утренний покой накрылся никелированным тазиком. Я сел, тем же движением подогнув ноги.

Да, Щусь спал возле Сани. Само по себе это не выглядело чем-то странным (вон и Олег Фирсов с Басом валяются рядом, перепутавшись ногами и руками). Если не значть, что к чему.

Я мысленно даже не сплюнул — смачно харкнул. И потянулся за туфлями.

* * *

Сколько раз я это видел — в кино, когда солдат уходит на фронт, прощается с

222.

девушкой, и это прощанье длится, длится, и ни он, ни она не могут найти в себе силы его оборвать.

Меня всегда раздражали эти куски фильмов, потому что — по моему мнению — они мешали воспринимать течение событий. А оказывается, что я просто-напросто был дурак и не лечился, потому что уже десять минут стоял, держа ладони Танюшки в своих, сжав их перед грудью.

И не мог уйти.

Виктор Цой

Тёплое место — но улицы ждут

Отпечатков наших ног.

Звёздная пыль

на моих сапогах.

Мягкое кресло, клетчатый плед,

Ненажатый вовремя курок —

Солнечный день

в ослепительных снах!

Группа крови

на рукаве,

Мой порядковый номер

на рукаве!

Пожелай мне удачи в бою,

Пожелай мне

Не остаться в этой траве,

Не остаться в этой траве…

Пожелай мне удачи в бою,

Пожелай мне

удачи.

Есть чем платить — но я не хочу

Победы любой ценой.

Я никому не хочу

ставить ногу на грудь.

Я хотел бы остаться с тобой.

Просто — остаться с тобой.

Но высокая в небе звезда

зовёт меня в путь!

— Я пошёл, — вздохнул я и, отпихнув локтем рукоять палаша, последний раз сжал ладони Танюшки и зашагал по тропинке вниз.

Я уходил не последним. Меня широкими шагами нагонял Север, придерживая на бедре шпагу, а ещё несколько человек — изо всех трёх отрядов — по-прежнему стояли возле пещеры с девчонками.

— С Кристинкой попрощался, — печально сказал он, подлаживаясь под мой шаг. — Плохо

мне как-то, Олег.

— Угу, — буркнул я. Север вздохнул. Его тонкое (аристократическое) лицо стало

задумчивым, он вдруг пропел негромко:

— Я пока ещё

живой…

Жизнь моя — как ветер,

Кто там меня встретит,

На пути домой…

— Не замечал за тобой страсти к русским народным песням, — удивился я.

— Я за собой её тоже не замечал… Однако вот. Что-то другое не поётся, — пожал он плечами под своей кожанкой.

223.

— Угу… — повторил я. — Как там у тебя? — я помедлил и напел, как всегда, фальшивя:

— Жизнь моя — как ветер,

Кто там меня встретит,

На пути домой…

Оглянувшись, я увидел, что Танюшка стоит с поднятой рукой на верху тропы.

Прямо в пронзительно-голубом небе.

* * *

До вечернего привала оставалось не так уж много, и мы с Сергеем пристально посматривали по сторонам, выглядывая место для бивака среди всей этой сумасшедшей зелени. Под вечер в головной дозор я напросился сам — все устали, а у князя есть интересное право: в таких случаях брать самое трудное на себя. Сергей пошёл со мной, потому что знал эти места по зимнему рейду. А ещё потому, что он был мой друг.

— Вон там хорошее местечко, — Сергей указал палашом. Я вгляделся — примерно в

километре от нас (по прямой, впереди начиналась лощина) две поднимающиеся над зеленью жёлто-серые скалы сходились буквой л.

— Да, неплохо, — согласился я. — ну что, подождём наших?

— Что-то… — Сергей подёргал ноздрями. — Слушай, дымом пахнет.

Я принюхался и кивнул. Действительно, слегка пахло сухим дымом, от хороших дров. Мы быстро обежали глазами окружающее, но самого костра или дыма видно не было. И тем не менее Сергей уверенно сказал:

— Они там, — и указал на скалы.

Я молча согласился с ним. Те, у кого хватило ума развести бездымный костёр, наверняка выбрали и самое удобное место для ночлега — то, которое бросилось в глаза нам.

— Негры? — предположил Сергей. Я пожал плечами и предложил:

— Посмотрим?

— Пошли, — коротко кивнул Сергей.

Мы убрали палаши и, на ходу доставая даги, тихо начали спускаться в лощину…

…По дну, в зарослях, тёк тихий и чистый ручей. Сергей присел на колено, с усмешкой показал мне следы, оставленные на берегу — плоские следы сапог без каблука, шитых без различия ноги. Следы ещё не полностью заполнила вода.

— Мальчишка, — тихо сказал он. — Совсем недавно спускался… Это не негры.

— Странно-о… — протянул я, — очень тихо. Такое впечатление, что они засаду

устроили; тогда зачем костёр? Пошли всё-таки глянем.

Противоположный берег оказался круче того, по которому мы спустились, поэтому мы карабкались долго — лезть-то надо было тихо. Потом нам попался резко выступающий каменный карниз. Я пошёл в обход справа, Сергей — слева.

Подтянувшись за ветку оливы, склонившейся над выступом, я выбрался на камень. И буквально нос к носу столкнулся с человеком.

Сергей был прав — это оказался мальчишка. Чем-то похожий на Вадима (только черноволосый) — такой же круглолицый, не очень высокий, но широкоплечий. Одетый в кожаные штаны и низкие сапоги с ремнями, он, очевидно, стоял и прислушивался — не видя, но слыша меня, — когда я выскочил перед ним, он отскочил и выхватил из-за голенища длинный, плавно изогнутый нож, выставив перед собой безоружную левую руку с растопыренными и согнутыми пальцами. Я вытолкнул в руку дагу, которую сжимал в зубах. Несколько секунд мы молчали, глядя друг на друга и не двигаясь. С другой стороны на каменный карниз выбрался Сергей; бесшумно ступая, пошёл сзади к мальчишке, но между нами и им на камень соскочила рослая белокурая девчонка — тоже в коже, босиком, но с длинной шпагой в руке; синеватое лезвие описало шипящую "восьмёрку" и закачалась, словно гадюка перед броском. Сергей, мгновенно прикрыв живот и грудь рукой с дагой, выхватил палаш.

224.

— Стоп, стоп, — быстро сказал я. — Мы свои, вы свои. Все свои.

— Русские? — спросил мальчишка, но не оглянулся и не опустил засапожник, явно

отточенный, как бритва.

— В основе своей, — ответил я и, нарочито медленным движением убрав дагу, показал

пустые руки. — Мы не враги.

— Откуда нам знать, — девчонка говорила по-русски, н ос гортанным немецким

акцентом, — может быть, они люди Мясника?

— Нет, фроляйн, — на плохом немецком возразил Сергей, тоже убирая палаш, — мы не

имеем отношения к Нори Пирелли. Мы наоборот — вроде как идём на него походом.

— Вильма, убери шпагу, — сказал темноволосый тёзка моего дружка. — Сейчас

разберёмся.

* * *

Судьбы Сергея Лукьяненко, нашего, советского парнишки из Алма-Аты и австриячки Вильмы Швельде были, в общем-то, неинтересными и обычными. Сергей со своими друзьями попал сюда с Медео два с небольшим года назад, Вильма — из Альп вот уже шесть лет. Прошедшей зимой негры разбили друзей Сергея в Молдавии, а товарищей Вильмы — на юге Италии. Остатки отрядов встретились в Югославии, но в марте и эту небольшую группку почти полностью перебили. Вильма и Сергей спаслись чудом и добрались сюда, но интересным было то, что напали на них в Югославии не негры, а как раз ребятки Мясника! Так что новенькие присоединились к нам с закрытыми глазами. Я лично был только рад появлению ещё двух бойцов. Вильме, правда, Франсуа предложил было уйти к нашим девчонкам, но австриячка просто посмотрела сквозь француза, и тот отошёл…

…Было всё ещё тем вечером, когда наш отряд только собирался отправиться в поход — недалеко от пещеры Тезиса. Мы жгли костры и отдыхали. Было немного странно видеть почти сотню вооружённых мальчишек и девчонок, ходивших, лежавших, перекликавшихся, что-то певших, жевавших, смеющихся у нескольких костров. Чем-то это напоминало турслёт в особо романтических условиях.

Я аккуратно затачивал кусочком песчаника режущую кромку палаша, весело поглядывая по сторонам и прислушиваясь к тому, как Игорь Басаргин смешит собравшихся вокруг, читая на память филатовского "Федота-стрельца". Читал он, по-моему, даже лучше самого Филатова.