Александр Берзин - Историческое взаимодействие буддийской и исламской культур до возникновения Монгольской империи

• Название: Историческое взаимодействие буддийской и исламской культур до возникновения Монгольской империи
• Автор: Александр Берзин
• Жанр: История

Отношение христианского Запада к мусульманам как к силам дьявола имеет долгую историю. Начавшись в конце XI века н.э. с крестовых походов, целью которых было отвоевать Святую Землю у мусульман, оно продолжилось падением центра Восточной Православной Церкви – Константинополя – под натиском тюрок в середине XV века и возобновилось после крупного поражения британцев и австралийцев в битве с турками при Галлиполи (Дарданелльская операция) в Первой мировой войне. Западные средства массовой информации зачастую изображают исламских религиозных фигур как «бешеных мулл» и выставляют таких мусульманских лидеров, как полковник Каддафи, Саддам Хусейн, Иди Амин, аятолла Хомейни и Ясир Арафат, в сатанинском обличии. Многие представители Запада считают всех мусульман фанатиками-террористами, а в таких бессмысленных актах насилия, как взрыв здания госучреждения в Оклахома-Сити в 1995 году, сразу же подозревают исламских фундаменталистов. В ответ на подобное проявление неуважения к их лидерам, религии и культуре, многие мусульмане в свою очередь рассматривают Запад как «землю сатаны», угрожающую их ценностям и святым местам. Подобная взаимная паранойя и недоверие являются основным препятствием для понимания и сотрудничества между немусульманами и исламским миром.

Александр Берзин, 1996 год статья редактировалась в январе 2003 и декабре 2006

Оригинал статьи: www.berzinarchives.com /web/x/nav/group.html_1232962266.html

---

Аббасиды, в свою очередь, безусловно, не были осведомлены о религиозных верованиях тюркских шахов и тибетцев. Они сталкивались только с иноземными силами, поддерживающими культ религиозных фанатиков-повстанцев, которые не только вмешивались в практику ислама их подданных, но – что, возможно, гораздо важнее – также пытались лишить их политической власти. Этот джихад был на самом деле направлен на политику тюркских шахов и тибетцев, а не на их буддийскую религию.

Аль-Мамун ни в коем случае не был закоснелым религиозным фанатиком. Как и его отец Харун аль-Рашид, он обладал широкими культурными взглядами и продолжал поддерживать переводчиков индийских текстов. При нем наука достигла новых вершин, а положительные сведения об индийской цивилизации становились все более доступными для арабов и их подданных-мусульман. К примеру, в том же 815 году, когда халиф нанес поражение Кабул Шаху, аль-Джахиз (годы жизни 776 – 868) опубликовал в Багдаде труд «Факир ас-Судан ала л-Бидан» («Превосходство черного над белым»), в котором прославлялись великие культурные достижения Индии. Таким образом, среди Аббасидов того времени бытовало хорошее мнение об Индии, и это, несомненно, распространялось на индийцев всех религий, включая буддизм.

Если джихад аль-Мамуна был направлен именно против буддизма, он должен был коснуться не только союза тибетцев, тюркских шахов, карлуков и огузов, но также территории полуострова Индостан, где буддизм был гораздо более распространен и лучше развит. Тем не менее, после победы в Кабуле войска халифа напали на Гилгит и Фергану, а не на Уддияну. То есть они преследовали другие цели.

Чтобы лучше понять сложившуюся ситуацию, давайте рассмотрим историю Тибета непосредственно перед победой аль-Мамуна в Гарндхаре и Гилгите. Это также может помочь нам понять, почему смирение Кабул Шаха и тибетского военачальника практически не оказало воздействия на распространение ислама в Тибете и его вассальных государствах.

11. Политические и религиозные маневры Тибета в конце VIII столетия

Отношения Тибета с Китаем

Тибет и Китай впервые установили дипломатические отношения в 608 году, когда отец императора Сонгцена Гампо – Намри Лонцен (gNam-ri slon-mtshan) отправил первую тибетскую миссию в Китай ко двору династии Суй. В 634 году Сонгцен Гампо в свою очередь отправил миссию ко двору династии Тан, а в 641 году женился на ханьской принцессе Вен Ченг. Четыре года спустя он оплатил строительство первого тибетского храма на священной для китайских буддистов горе Утайшань (Wu-t'ai shan, тиб. Ri-bo rtse-lnga), расположенной к юго-западу от Пекина. С тех пор, несмотря на частые войны между двумя империями, Тибет продолжал периодически направлять послов ко двору династии Тан.

Столетие спустя император Ме Агцом интересовался именно ханьским буддизмом. Несомненно, на него повлияла его следовавшая ханьскому буддизму жена – императрица Джин Ченг. В 751 году, несмотря на ослабленное положение буддизма в танском Китае из-за ограничений, введенных в 740 году императором Сюань Цзуном, Ме Агцом отправил в Китай миссию, чтобы больше узнать об этой религии. Возможно, Ме Агцома также вдохновил интерес к буддизму его юного сына, будущего императора Тибета Три Сонгдецена (Khri Srong-lde-btsan, Трисонг Децен, годы жизни 742 – 797) . Миссию возглавил Ба Сангши (sBa Sang-shi) – сын предыдущего тибетского посла в танском Китае.

В 755 году ксенофобски настроенные оппозиционные министры убили императора Ме Агцома. Они входили во фракцию, которая шестнадцатью годами ранее изгнала из Тибета ханьских и хотанских монахов, приглашенных  императрицей Джин Ченг – этнической ханькой. Убийство произошло в год восстания Ань Лушаня и, возможно, как и ранее, министры опасались, что интерес императора к буддизму и танскому Китаю принесет в Тибет бедствия. Вероятно, на столь смелый шаг их воодушевили свержение Аббасидами Омейядского халифата в 750 году и восстание Ань Лушаня. Продолжавшиеся шесть лет гонения на буддизм в Тибете, начатые ксенофобски настроенными министрами, напоминают меры Ань Лушаня против ханьского буддизма. Между тем, основной целью этих гонений, скорее всего, была протанская фракция тибетского двора, а не сама религия.

Приглашение в Тибет Шантаракшиты

Возглавленная Ба Сангши делегация в Китай вернулась в Тибет в 756 году, принеся с собой буддийские тексты. Из-за антибуддийских настроений того времени Ба Сангши временно спрятал привезенные тексты, но поддерживал интерес Три Сонгдецена, бывшего в то время еще подростком, к буддизму.

В 761 году Три Сонгдецен достиг совершеннолетия и, взойдя на престол, официально объявил себя буддистом. Затем он отправил миссию в недавно основанную империю Пала (750 г. – конец XII века), располагавшуюся на севере Индии. Он поручил этой миссии, возглавленной Селнангом (gSal-nang), впервые пригласить в Тибет буддийского мастера Шантаракшиту – настоятеля монастыря Наланда.

Вскоре после прибытия индийского настоятеля в Тибете разразилась эпидемия оспы. Ксенофобски настроенная фракция тибетского двора обвинила в эпидемии иностранного монаха и выслала его из страны, как она ранее поступила с ханьскими и хотанскими монахами, когда в 739 году в Тибете случилась похожая эпидемия.

Несмотря на это проиcшествие Три Сонгдецен продолжал стремиться укрепить положение буддизма в Тибете. Он был очень могущественным и притязательным правителем и проводил захватническую политику по расширению территории Тибета. Воспользовавшись слабостью династии Тан после восстания Ань Лушаня, Три Сонгдецен восстановил свою власть над значительной частью северо-восточного Тибета, ранее захваченной танским Китаем. Кроме того в 763 году, спустя год после обращения в манихейство уйгурского Бегю-кагана, он на короткое время занял танскую столицу Чанъан.

Карта №18: Тибет в начале IX столетия.

Затем Три Сондецен направился в коридор Ганьсу (Ганьсуский проход), перекрыв танскому Китаю прямой доступ к Великому шелковому пути, главная северная ветвь которого пролегала между танскими форпостами в Турфане и Куче. Это вынудило китайских торговцев обходить занятые тибетцами территории севернее, через земли уйгуров во Внутренней Монголии. Затем тибетцы вступили в затяжную войну с уйгурами и танским Китаем за господство над Турфаном и Бешбалыком, где танское правительство сохраняло лишь номинальную власть. Чтобы добраться до главной северной ветви Великого шелкового пути, китайские торговцы, шедшие в обход через Внутреннюю Монголию, были вынуждены проходить через эти два города.

После военных побед власть Три Сонгдецена укрепилась, а его уверенность в себе возросла, и он еще раз отправил Селнанга в Индию, чтобы повторно пригласить в Тибет Шантаракшиту. На этот раз индийский настоятель прибыл вместе с Падмасамбхавой (Гуру Ринпоче), чтобы последний укротил местных вредных духов и демонов Тибета, враждебно настроенных к утверждению буддизма.

Строительство монастыря Самье

Великие индийские буддийские монастыри-университеты Бихара, такие как Наланда – родное учебное заведение Шантаракшиты, на протяжении нескольких столетий пользовались непрерывной государственной поддержкой, даже несмотря на смену правящих династий. Император Харша (годы правления 606 – 647) предшествовавшей династии Гупта содержал при своем дворе тысячу монахов из монастыря Наланда и даже, в знак почтения, коснулся стопы ханьского монаха Сюань Цзана.

Правившая во времена Три Сонгдецена династия Пала оказывала еще большую поддержку буддизму. Ее первый император Гопала (годы правления 750 – 770) основал буддийский монашеский университет Одантапури, а второй император Дхармапала (годы правления 770 – 810) учредил Викрамашилу и Сомапуру. Хотя Дхармапала расширил свою империю на запад до границ Гандхары и на восток до Бенгалии, он никогда не втягивал буддийских монахов в политические или военные перемены в государстве. Кроме того, он не пытался их контролировать. Монастыри северной Индии могли свободно обучать религии.

В 766 году Три Сонгдецен, вдохновленный примером индийского императора Гопалы, повелел основать монастырь Самье и построить его по образцу Одантапури. Самье должен был стать первым в стране монастырем, предназначенным главным образом для тибетцев. Во время возведения Самье монашество приняли первые семь коренных тибетцев, а ко времени окончания строительства в 775 году к ним присоединились более трехсот соотечественников. До этого в Тибете были только буддийские храмы и несколько небольших монастырских построек для иностранных монахов, например для хотанских и ханьских беженцев 720 года.

Хотя тибетцы принимали монашество в соответствии с индийской традицией, Три Сонгдецен настойчиво проводил политику объединения культур. Однако его мотивом могла быть политическая выгода. Ему необходимо было уравновесить требования трех соперничающих фракций двора: коренных тибетцев, проиндийской и прокитайской фракций. Поэтому главный храм монастыря Самье был построен в три яруса, выполненных в архитектурных стилях трех разных культур: тибетской, северо-индийской и ханьской. Это напоминает об основателе его династии – Сонгцене Гампо, который стремился достичь похожего равновесия, по политическим соображениям женившись на принцессах из Шанг-Шунга, Непала и танского Китая.