Анатолий Гончар - Судьба. На острие меча

• Название: Судьба. На острие меча
• Автор: Анатолий Гончар
• Жанр: Фэнтези

Что делать хрупкой девушке, если государство, столь любимое ею, находится на грани страшной войны? Рыдать и прятаться за чужие спины? Ну уж нет, это не про нас! Храбрая воительница Ее величества Амель Амертон, считая, что лучшая защита — это нападение, отправляется в чужую страну, чтобы предотвратить войну. Ей предстоит сразиться с самыми разнообразными противниками: жестокими каргаритами и ватаганами, кровожадными обруками и скворхами, беспощадными шлотами и жаберами… Героиня поймет, что такое предательство и дружба, ненависть и настоящая любовь. Но сможет ли она совершить предначертанное судьбой?

---

Я смогла спокойно вздохнуть лишь, когда городские ворота окончательно скрылись из виду. Вскоре смешанный (хвойные и лиственные деревья чередовались друг с другом), прореженный топорами городских лесорубов лес сменился роскошными заливными лугами.

— По-моему, здесь где-то поблизости должна протекать речка? — гном вроде бы разговаривал сам с собой, но я поняла в чью сторону дует ветер, — а я где-то, — он сделал паузу, — краем уха, — снова пауза, — слышал, что вокруг Ногатинской гати одни зловонные болота… — он замолчал, молчала и я. А что было нужно сказать? То, что мы двигались отнюдь не в сторону Ногатинской гати мне стало понятно уже давно, и то что за нами до сих пор не было погони можно было рассматривать лишь как ещё одно счастливое везение.

— Куда собственно едем? — Ластику судя по всему не терпелось поговорить, впрочем он был прав, полёт нашей мысли до сих пор не улетал дальше, чем "выбраться за город". Теперь же, когда городские стены остались позади, стоило подумать, куда же мы в конце концов направляемся.

— Тёрм, — позвал полковника никак не желающий успокаиваться гном. Его супруга, удобно устроившись на баулах с вещами, мирно посапывала и в попытках завязать разговор не участвовала, — у вас есть план?

— План? — отозвался он, и я прямо физически почувствовала как у Каннера в голове заработали шестерёнки мыслительного механизма, — ну, у нас, понимаешь… конечно же… — признаваться, что у нас такого плана нет и не было, ему мучительно не хотелось, — в общем, нет.

— Браво, — я не смогла сдержаться от восторга, — героический поступок признаться в собственном легкомыслии…

— Милая моя, ты не права, — гном одарил меня своей обворожительной улыбкой, — легкомыслие — это когда Вы обжиратесь пирожными, а потом говорите, что вас пучит, здесь же не легкомыслие, а элементарная тупость. Любое доброе начинание начинается с построения планов, которые…

— Которые обычно благополучно проваливаются, — вставил своё слово наш неунывающий возница.

— Ну, в общем-то бывает и так, — удивительно легко согласился гном, — но теперь-то нам надо подумать, куда будем топать, хотя бы парочку ближайших суток. У кого будут какие предложения?

— В Камерлин нам нельзя, — высказал своё предположение Тёрм, и с этим было трудно не согласиться, в данный момент все дороги в соседнее государство были перекрыты, — для того, чтобы выбраться в западные страны надо пересечь всю Рустанию, а это при объявленной на нас охоте практически невозможно.

— К тому же в западных странах без золота нам делать нечего, а я последние свои сбережения потратил на одного безмозглого болтунишку.

— И на свою красоту, — не смог удержаться от колкости Тёрм.

— Что красота? Мгновениям утеха, — отмахнулся от него Ластик, — а деньги в вечность открывают путь.

— Что красота? Величию помеха, — продолжил за гнома Тёрм, — лишь в блеске злата познаётся суть.

— Что красота, коль куплена за злато, — гном не унимался, — Что красота, когда несчастен мир?

— За злато брат пойдёт тотчас на брата, — снова вклинился Тёрм, и его тут же перехватил Ластик:

— Не красота, а злато здесь кумир.

М-м-м… Экспромт или выучили заранее?

— Ладно, ладно убедил, — Тёрм поднял вверх правую руку, — но больше о деньгах ни слова.

— Согласен.

— Даже в шутку?

— Даже в шутку, — после этих слов я поняла, что у нас с деньгами действительно проблемы. В моей сумке лежал небольшой кошелёчек, но на долго ли его хватит четырём путешественникам? Но ладно, раз о деньгах договорились не говорить, то я не стану про них даже думать.

— Авель, — мужчины, сокрушительно потерпев поражение с собственными мыслями, вновь обратили внимание на меня, — у тебя нет подходящего местечка, где бы мы смогли переждать хотя бы некоторое время?

— Увы, у меня нет знакомых за пределами столицы, а те, кто меня мог бы запомнить, скорее поднимут на вилы, нежели приютят у себя в доме. Нет, точно нет. Хотя… — мысль, показавшаяся мне в первое мгновение более, чем странной, приобрела зримые очертания, — пожалуй, есть одно место, где я могла бы попросить убежища.

— И где же оно находится? — лениво спросила проснувшаяся от наших разговоров Мардофина.

— В Усманских болотах.

— Где? — они на три голоса рявкнули так, что в воздух поднялись сразу все слепни, облепившие лошадок.

— В Усманских болотах у жаберов, — если я их хотела удивить, то я их удивила.

— Перегрелась, — покрутив пальцем у виска, констатировал Тёрм.

— Девонька, а ты чего сегодня кушала? — участливо поинтересовалась всегда по-доброму относившаяся ко мне Мардофина.

— Грибочков у неё на завтрак не было, это точно, — ответил за меня Ластик.

— Может пока до тайника своего добиралась, где-нибудь по дороге белены малость пожевала? — Тёрм вздохнул и с притворным сочувствием посмотрел в мою сторону.

— Я не шучу, Тёрм, — я сосредоточено посмотрела ему в глаза.

— Они же тебя едва не съели заживо, — он уже был снова серьёзен, — или я что-то упустил?

— Я соврала вам, Тёрм, они не едят людей и не пьют их крови.

— Но как же тогда все эти жуткие рассказы?

— Они — выдумка самих жаберов.

— Постой, постой, — снова вмешалась Мардофина, — они же нападают на караваны и убивают караванщиков, я это знаю точно.

— Да, они это делают, — я вынуждена была согласиться. — Но только для того чтобы защититься.

— Нападают, чтобы защищаться? Это что-то новенькое, — гном, хмыкнув, скривил скептическую рожу и покачал головой.

— Да, именно так, и поверьте, у них есть для этого существенная причина.

— Откуда ты всё это знаешь? — полковник снова отвернулся, уставившись на дорогу.

— Я говорила с жабером.

— Ты говорила с этой тупой, уродливой лягушкой? — Тёрм побагровел от возмущения.

— Эта тупая, уродливая лягушка, — я была возмущена словами камерлинца не меньше, — знает звездную математику и цитирует наших поэтов лучше некоторых аристократов, наизусть помнит древние летописи и прочее. К тому же, если и нападает, то убивает сразу, а не мучает в пыточных подвалах, как это делают «цивилизованные» люди!

— Прости, Авель, я не хотел тебя обидеть.

— Ты обижаешь не меня, ты обижаешь ни в чем не виноватых жаберов!

— Авель, прости меня ещё раз, мне просто тяжело отделаться от мысли, что сталось бы с тобой не подоспей мы тогда вовремя.

— Ни-че-го, — проговорила я по слогам, — ничего бы со мной не случилось, меня бы отпустили. Поверь, Тёрм, жаберы — неплохие ребята, просто им не повезло больше, чем нам…

На этом наш разговор неожиданно прервался, ввиду появления новоявленных разбойников.

То, что они всё же на это отважатся, я не ожидала, ну, никак. Но братья поджидали нас на очередном повороте, перегородив дорогу повозкой и вооружившись огромными, похоже только что выломанными дубинами. У того, что помладше, в руке ещё посвёркивал небольшой плотницкий топорик.

— Тпру, — Клась бросился к нашим лошадям и схватив за уздечки, остановил. Старший, пока ещё не подходя близко, грозился дубиной.

— А ну-кась вы слазьте с телеги! — приказал младший, обвязывая, нарочно отпущенными Тёрмом вожжами ствол ближайшего дерева.

— С чего это нам слазить-то? — начала была гномиха, но Тёрм сердито посмотрел на неё, и она умолкла.

Мы покорно слезли с телеги. Тёрм бросил на землю хлыст и теперь внимательно поглядывал по сторонам. Ни я, ни он не были уверены, что проигрывающий деньги крестьянин — не специально нацепленная маска. Вдруг оба братика давние и успешные грабители? Поэтому спешить и раскрывать свои карты пока не стоило. У братьев могли быть и сидящие по кустам сообщники.

— Лехайн, ну-кась посторожи, а я покуда осмотрю их пожитки, — скомандовал младшенький и, настороженно зыркая по сторонам, направился к нашей телеге. Когда он приблизился, я окончательно убедилась, что к бывалым разбойникам он себя причислить не мог. Ещё бы, если бы я захотела, то могла бы свернуть ему голову в один миг, как курёнку. А он, не подозревая о грозящей ему опасности, важно прошествовал мимо нас, по пути пнув под колено запнувшегося ногами о земляной бугорок — где он только его нашёл? — упавшего и тут же заревевшего Ластика, и оттолкнув плечом Тёрма. Он ничего не боялся: два здоровенных мужика против измождённого худого лавочника с женой и маленькими детьми… Он был уверен в своём превосходстве.

— Отошли от телеги, отошли подальше, — Лехайн оказался более предусмотрительным. Держа дубину наготове, он встал между мной и братом. Тёрм, до того вышедший чуть вперёд, автоматически оказался за моей спиной. Клась тем временем уже гремел нашей посудой. Я решила действовать, когда он доберётся до сумы с оружием. Нет, конечно, можно было б его утихомирить и раньше, но мне просто стала интересна реакция «разбойничка». Тёрм похрустывал костяшками пальцев и похоже вмешиваться пока тоже не собирался. Гномиха благоразумно помалкивала, и лишь Ластик во всю веселился. Сквозь визгливо-плачущие нотки в криках и всхлипах "моего мальчика" явно прорывались смешки. Чёртов гном, закрыв лицо руками, ржал в предвкушении представления.