Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 4. Жена господина Мильтона.

• Название: Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 4. Жена господина Мильтона.
• Автор: Роберт Грейвз
• Издательство: ТЕРРА - Книжный клуб
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-02057-5

Роберт Грейвз (1895–1985) — крупнейший английский прозаик и лирический поэт, знаток античности, творчество которого популярно во всем мире.

В четвертый том Собрания сочинений включены роман о великом английском писателе XVII в. «Жена господина Мильтона», а также избранные стихотворения Р. Грейвза.

Перевод с английского О. Юмашевой.

Комментарии А. Николаевской.

---

Сонет господину Лоузу появился слишком поздно, и его не включили в сборник поэм, опубликованный в 1646 году. Но среди других сонетов я обнаружила один, посвященный дочери доктора Дэвиса, хотя там не упоминалось ее имя. В нем говорилось о чистой девственнице, отринувшей непорочный путь и отправившейся по дороге, ведущей к разрушению. Автор обещал женщине только место на брачной церемонии, когда жених распрощается со своими милыми друзьями, чтобы вкусить блаженства в полночь, и поэтому я не обижалась на это стихотворение. Муж, когда писал сонет, придерживался странных примет и обычаев. Прежде всего, он мылся с головы до ног и надевал чистое белье и лучший камзол, но без шпаги. Потом он брал чашу с чистой водой и входил в комнату, которую предварительно приказывал чисто вымести, и там стояли только стол и стул. Мильтон запирал дверь и приказывал сохранять абсолютную тишину. Там, верно, он выпивал воду и приступал к работе. На двери комнаты висел лист бумаги, где в лавровом венке было написано имя Музы Каллиопы, кому он обещал служить.

Парламент запретил праздновать Рождество в Лондоне, потому что сладкие пирожки, каша со сливой и остролист считались папистскими идолами. Муж с удовольствием ничего не устраивал, потому что, как он сказал, праздники всегда мешали ученью и делам. Каким холодным было начало нового, 1646 года!

8 декабря, с рождением новой луны начались морозы, с каждым днем становилось все холоднее, и так продолжалось целый месяц. Лед достиг небывалой толщины. Вода в трубах замерзла, нам приходилось покупать воду ведрами по очень высокой цене! Три недели мы прожили без угля и вполне могли остаться без дров, если бы не граф Бриджвотер. Он разрешил мужу выкорчевать старое дерево у него в саду. Я показала мальчикам, как это можно сделать, и как потом разрубить пень на мелкие куски с помощью колуна и клиньев. Во дворе подтаивало днем и снова замерзало по ночам, дороги стали ужасно скользкими, и было очень опасно выходить. Но муж приказал мне не бояться, чтобы наш сын родился смельчаком. На третий день февраля он отправился со мной, чтобы послушать военную музыку в Поле святого Мартина, но я дошла только до ворот нашего дома. Там я поскользнулась на льду, упала и не могла подняться. Я очень испугалась, что у меня может случиться выкидыш, потому что говорят, что женщина при этом испытывает такую же ужасную боль, как при родах, а в результате… нуль! Мне повезло, и хотя у меня появились боли в животе, выкидыша не было. Но я повредила себе лодыжку. Муж не позволил мне отлежаться, а приказал забинтовать ногу с помощью намоченных в холодной воде тряпок и хромать, двигаясь по дому, пока нога не пришла в норму. Это делалось для того, чтобы наш сын научился выдержке.

Третьего февраля Муну пришлось сдать Честер: у него кончилось продовольствие и порох. Он храбро оборонялся и сдался на почетных условиях. Мун вывел гарнизон под развевающимися знаменами, барабанную дробь, солдаты держали пули наготове в губах. Ему позволили отплыть в Ирландию, чтобы там соединиться с лордом маркизом Ормонде, которому король поручил объединить папистов для защиты его интересов перед парламентом.

В Англии война подходила к концу, и в марте сдался сэр Ральф Хоптон со своей армией из Корнуолла. Страна обнищала после войны, кое-где жизнь стала как в Ирландии. Королевские солдаты обирали тех, у кого они были расквартированы, эти люди голодали, но им ничего не платили. Солдаты шатались по стране, грабили дома и пассажиров карет, угоняли скот на глазах у хозяев. Даже офицеры превращались в грабителей. Один из тех, кто перебежал в армию парламента, сказал, что ему было стыдно смотреть в лицо честным людям, лучше уж получить пулю в грудь. Солдатам парламента хорошо платили, им не было нужды становиться мародерами и грабителями. Их больше уважали люди в деревнях, соответственно, они не знали горя.

Король снова начал переговоры с парламентом Вестминстера, но его требования были слишком велики и неприемлемы. В Палате Общин обсуждалось, какие награды, чины и премии будут даны лидерам, принесшим им победу: в руках короля оставалось лишь несколько замков и гарнизонов. В апреле из Эксетера приехали господин Кристофер Мильтон и его жена. Эксетер сдался парламенту. Господин Кристофер Мильтон потерял все, кроме дома в Ладгейте, за который он получал сорок фунтов ежегодно, и они стали жить у вдовы Веббер, а мой муж давал ему немного денег, пока господин Кристофер не вернулся к занятиям юриспруденцией. В мае я была на седьмом месяце беременности, и мы узнали, что дом в Вудстоке был взят штурмом, а король удрал из Оксфорда, переодевшись слугой дворянина, и отправился в Шотландию, где обратился к помощи шотландского парламента, сказав, что со своими любимыми шотландцами у него не может быть неразрешимых расхождений.

Снова осадили Оксфорд, и в июне король написал из Ньюкасла, предложив губернатору сдаться на взаимовыгодных условиях, потому что он опасался за жизнь молодого герцога Йоркского и своих племянников — принца Руперта, которого он простил за потерю Бристоля и принца Мориса. Но сэр Томас Глемхем, губернатор, не собирался сдаваться. Генералу Скиппону поручили возвести мощные укрепления на Хедингтон Хилл и фортификации вокруг города. Началась артиллерийская подготовка с двух сторон, снаряды попадали в Форест-Хилл и один убил господина Роберта Хикса, когда он играл в шары на лугу. Потом было решено прекратить пальбу, чтобы не повредить старинные церкви и колледжи Оксфорда: древность следует уважать.

Сэр Роберт Пай Старший в письме отцу посоветовал покинуть поместье и спрятаться в Оксфорде до начала осады. Если так произойдет, он и его сын-полковник по условиям закладной станут владельцами нашего дома. Они имели на это право, потому что им не были выплачены проценты и не возвращена основная сумма. Но при этих условиях поместье не будет реквизировано парламентскими комиссионерами, как это произойдет в противоположном случае. Сэр Роберт обещал позаботиться, как хороший сосед отца, обо всем, что находилось в доме и в постройках и возвратить все отцу, как только обстановка стабилизируется. Вдали гремела канонада, и отец с домочадцами второпях покинул дом, оставил ключи полковнику Паю и со всем семейством отбыл в Оксфорд.

Там они устроились в открытом сарайчике для скота на Виф Лейн, а в конце июня губернатора уговорили сдать город.

Генерал Фейерфакс предложил гарнизону из семи тысяч человек выйти из города с оружием. Имущество всех роялистов города должно было быть секвестировано, но владельцы могли прийти к соглашению с парламентом — заплатить штраф, не превышающий доход, собранный за два года, и тогда им могли вернуть поместье, а пока они могли жить, как арендаторы парламента при условии, что не станут заниматься военными делами.

Но бедному отцу не удалось воспользоваться подобной щедростью. В воскресенье 28 июня, спустя неделю после подписания условий сдачи, он выехал из Оксфорда, подъехал к дверям нашего дома и постучал в дверь. Старик с распухшим лицом высунулся из окна и нацелил в отца пистолет, спросив, в чем дело.

— Я — мировой судья Ричард Пауэлл, и это мой дом. Кто вы такой? — спросил отец.

— Я — Лоуренс Фарр, слуга сэра Роберта Пая Старшего, это его дом.

— Неужели для меня не оставили послания сэр Роберт Старший или его сын полковник или господин Джон Пай не оставили мне записки?

— Нет, сэр, — ответил старый слуга, — молодой сэр Роберт проезжал здесь 15 числа, потому что он был в церкви в Холтоне, когда полковник Айертон женился на дочери генерала Оливера Кромвеля, он мне приказал охранять дом от воров и мошенников, а сейчас он снова уехал со своим полком.

— Надеюсь, ты оправдал его доверие, — заметил отец.

— Я старался изо всех сил, потому что сюда никто не приходил, кроме четырех человек с судебным распоряжением от Комитета Секвестра в графстве Оксфордшир, расположенного в Вудстоке. Три клерка, составлявшие списки и оценивавшие ваши вещи, а четвертый — дворянин, член Комитета. Он протестовал, говоря, что они слишком высоко оценивают вещи, и тогда они снижали цену. Снаружи его ждал брат. Я его не пустил в дом, потому что у него не было позволения на вход, хотя именно он покупал, а потом забрал все вещи…

Бедный отец с ужасом воскликнул:

— Что ты говоришь, добрый человек? Все было куплено и увезено?

— Конечно, сэр, — радостно подтвердил Ферр. — Они полностью очистили дом, жаль, что здесь не было моего господина сэра Роберта, все задарма продали — ведь был всего-то один покупатель, господин Томас Эпплтри и действовал он от имени собственного брата. Я никого внутрь больше не пускал, как мне и было приказано. Я уверен, что сэр Роберт хотел бы купить ковры и кресла, столы и изголовья кроватей, комоды и посудные буфеты по такой низкой цене или даже в два раза выше, потому что тогда ему было бы легче сдавать дом на более выгодных условиях. Да и постельное белье не помешало бы ему.