Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 4. Жена господина Мильтона.

• Название: Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 4. Жена господина Мильтона.
• Автор: Роберт Грейвз
• Издательство: ТЕРРА - Книжный клуб
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-02057-5

Роберт Грейвз (1895–1985) — крупнейший английский прозаик и лирический поэт, знаток античности, творчество которого популярно во всем мире.

В четвертый том Собрания сочинений включены роман о великом английском писателе XVII в. «Жена господина Мильтона», а также избранные стихотворения Р. Грейвза.

Перевод с английского О. Юмашевой.

Комментарии А. Николаевской.

---

Матушка сначала сильно протестовала, но потом поняла, что я права, и позволила мне уехать. Сэр Роберт торжественно обещал, что у меня все будет в порядке, и если мой муж откажется меня принять, он проводит меня обратно домой. Я спросила капитана Айертона, где я стану жить в Лондоне, пока господин Агар будет готовить почву для перемирия между мной и мужем, и он обещал, что господин Агар об этом позаботится. Потом я спросила, когда мне нужно будет ехать в Лондон, и полковник Пай ответил, что если у меня будет желание, я смогу отправиться завтра утром, потому что он посылает двух раненых офицеров домой, я буду ухаживать за ними, и тем самым оплачу дорогу в Лондон.

— Я готова, сэр, — весело ответила я, но на самом деле у меня стало грустно на сердце. То, что капитан Айертон рассказал мне о дочери доктора Дэвиса, меня поразило. Теперь мне придется выказывать больше любви к мужу, чем я к нему чувствовала. Но это следовало делать, если я хочу остаться его женой, как это мне претило! Передо мной стоял выбор: все или ничего!

Когда офицеры покинули наш дом, матушка заговорила со мной очень сердечно.

— Мэри, ты хорошая дочь. Я тебя благословляю вернуться к своему грубияну-мужу. Ему, как собаке, все равно, кого и как он кусает. Попробуй пробудить в нем совесть добрыми словами. Скажи, что не вернулась к нему тогда с его поганой служанкой, потому что я тебе это не позволила, а теперь ты в этом раскаиваешься и что тебя во многом убедил полковник Пай. Мой тебе совет: придется перед ним унизиться и ползать на брюхе, как змея, лизать пыль из-под ног его и делать вид, что страшно раскаиваешься. Но как только он порвет отношения с доктором Дэвисом и, наконец, прижмет тебя к груди, тогда ты снова можешь распрямиться, вскочить ему на плечи и вонзить до крови в его бока шпоры!

— Сударыня, можно со мной отправиться моей служанке Транко? — спросила я.

— Можно, хотя Транко — лучшая и самая веселая служанка.

Я сложила свои пожитки в сундук, но оставила дома свой дневник, а ключ взяла с собой. Мне пришлось попрощаться с милым Форест-Хиллом, где я родилась, и вернуться в противный, туманный, грязный, вонючий и отвратительный Лондон, место, где родился мой муж и которое мне придется полюбить против своей воли.

ГЛАВА 19 Я жду ребенка; мой отец разорился

Во время короткой осады Оксфорда, которой командовал сэр Томас Фейерфакс, у нас случилось два несчастья. Я узнала об этом только год спустя, поэтому расскажу об этом в следующей главе. Могу только сказать что к 21 мая 1645 года в город совершенно перестали поступать припасы, и солдаты генерала Фейерфакса построили новый мост через реку Червел. Полковник сэр Вильям Легг, губернатор города, боялся атаки и приказал затопить луга и поджечь дома в пригороде, чтобы было легче защищать город. Но все равно в обороне были уязвимые места, особенно на севере. Караульные дремали на посту, оружие было не в таком порядке, как при прежнем губернаторе, сэре Артуре Эштоне.[61] Сэр Артур был папистом, суровым и прилежным офицером, строго наказывал солдат за пьянство и не позволял пить после отбоя. Жители города были недовольны тем, что им за все платят только обещаниями, а не деньгами. Они очень страдали от расквартированных солдат, понимали, что дело короля не победит, и плохо выполняли требуемую от них работу.

Но город не подвергался штурму, потому что когда генерал Фейерфакс узнал, что король покинул Оксфорд и, отправившись на север, снял осаду Честера, где так туго приходилось Myну, генерал также снял осаду Оксфорда и последовал за королем. Вскоре, 14 июня Его Величество окружили и разбили в Нейзби в деревушке неподалеку от Девентри, и от этого поражения ему не удалось оправиться, хотя оно не было последним сражением в этой войне, и даже Оксфорд продержался еще год.

По поводу сражения в Нейзби было много споров. В битве принц Руперт почти полностью разбил конницу генерала Айертона на одном фланге, а генерал Кромвель разгромил конницу, сопротивлявшуюся ему на другом фланге. Отряды нападали с отчаянной храбростью, и солдаты иногда дрались прикладами мушкетов. Парламентская армия выкрикивала: «Бог — наша сила!» А королевские войска кричали: «Да здравствует королева Мари!» Генерал Скиппон был тяжело ранен в бок, и пуля внесла в рану кусок его нагрудника и даже тряпицу от рубашки. Генерал Айертон был серьезно ранен в бедро пикой, а лицо ему поранила алебарда. Под ним убили коня. Генерал Кромвель с риском для жизни сражался один на один с капитаном королевской кавалерии. Тот ударом меча рассек шнур, что держал на голове Кромвеля шлем, и сорвал его прочь. Он мог бы убить генерала вторым ударом, направленным в подбородок, если бы на помощь тому не подоспели солдаты, а один из них во время схватки швырнул ему свой шлем, и генерал Кромвель поймал его и нахлобучил на голову, хотя и задом наперед, и носил шлем весь день. Король храбро сражался с неприятелем, и это признавали даже его враги. Он вел себя так же храбро, как и обычные солдаты, но ему не повезло, и он не погиб во время сражения.

Было весьма удивительно, что в таком сражении, которое продолжалось много часов, из королевской армии в семь с половиной тысяч человек погибло шестьсот, а из парламентской армии нового образца в пятнадцать тысяч человек погибло всего двести солдат. По этим показателям эту битву считали не такой важной по сравнению с теми, которые произошли в Эджхилле и Марстон Мур, потому что великим полководцем считается тот, кто пролил больше крови. Помпею присвоили определение «Великий», а Юлий Цезарь не удосужился получить подобный титул — Помпей погубил в сражениях более двух миллионов людей, а Цезарь — всего один миллион. В войнах, происходивших в наше время, сталь убила больше людей, чем порох, хотя порох наводил страх на плохо обученных солдат. Болезни, такие, как оспа и лагерная лихорадка, погубили больше людей, чем сталь и снаряды вместе взятые.

Население Лондона торжественно отпраздновало победу в Нейзби, как мне стало известно, — звонили в колокола, читали и пели псалмы на всех улицах. Спустя несколько дней четыре тысячи пленных провели по улицам города, и при этом демонстрировали захваченные штандарты и знамена, которые потом вывесили в Вестминстер-Холле.

Мне не хотелось видеть это шествие, потому что душа у меня сострадала этим беднягам, и мне было бы неприятно слышать, как их оскорбляли и освистывали на улицах. Когда их собрали на плацу в Тотхилл-Филдс, парламент обещал отпустить их домой, если они обещают в будущем не вступать в сражения. Но эти люди настолько верили в дело короля, что большинство из них отказались дать подобную клятву, и после этого их сослали в далекие колонии.

Я довезла раненых офицеров к ним домой в Бишопсгейт, каждый из них желал приобщить меня к своей религии. Один, со сломанным плечом, был анабаптистом и считал, что всем необходимо еще раз пройти крещение, в второй, с воспалившейся ногой, был социанцем.[62] Анабаптист рассказал мне о том, как много пособников парламента находилось в Оксфорде, начиная с полковников и далее ниже в чине. Они постоянно собирали нужную информацию о том, что происходило в городе и передавали ее генералу Фейерфаксу. Они оставляли свои записки в тайниках, и эти записки сразу же изымались двумя людьми, делавшими вид, что они обычные огородники, и передававшими их агенту парламента. После того, как я рассталась с ранеными офицерами, я отправилась на лодке к Вестминстеру в дом сэра Роберта Пая Старшего, члена парламента, у которого в залоге было наше поместье. В этом доме меня ждал господин Агар. Он очень обрадовался, увидев меня, и сказал, что его родственник господин Абрахам Блекборо уже приготовил для меня комнату.

Вместе с Транко я отправилась в карете к господину Блекборо. Это был тот самый дом в переулке Святого Мартина, где три года назад жили мои братья и сестры. Мы приехали туда в сумерках. Решено было все хранить в тайне от мужа, и мне не советовали подходить к окну, а Транко запретили называть кому-либо мое настоящее имя.

Господин Блекборо был приятным и ироничным джентльменом, он мне рассказал, что мой муж совершал ежедневно прогулку в полдень и часто заходил к нему, чтобы узнать, не вышла ли его новая статья-памфлет. Господин Блекборо обожал покупать все памфлеты, а мужу нравилось спокойно их прочитывать у господина Блекборо, а не торопливо перелистывать у продавцов книг на улице святого Павла, где ему могли грубо заявить: «Покупай или убирайся!», да и кресла там не было. Мы надеялись, что он явится на следующий день, и господин Блекборо станет с ним мило беседовать, обсуждая новую книгу Брак и удовольствия.

— Когда ваш муж придет, — сказал он, — и если я увижу, что у него хорошее настроение, я вам дам сигнал, громко сказав: «Сэр, памфлет ждет вашего внимания!», и вам придется выступать на сцену. Сударыня, должен вам признаться, что мы сотни раз обсуждали ваше положение, и он к вам относится, как бы точнее это определить — со страстной неприязнью. Он все ваши недостатки видит как бы сквозь увеличительное стекло. И вам будет весьма нелегко с ним помириться. Но мне кажется, что в подобном преувеличении лежит ключ к вашей победе. Он так долго плохо думал о вас, что теперь вы в его глазах стали похожи на Медузу Горгону со змеями вместо волос и чертами лица лисицы с холодным неприязненным взглядом. Но когда он увидит, что на самом деле вы сильно отличаетесь от образа, созданного его воображением, может, вам и удастся с ним помириться.