Макс Фрай - Русские инородные сказки - 6

• Название: Русские инородные сказки - 6
• Автор: Макс Фрай
• Издательство: Амфора
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00727-5

Мы снова рассказываем друг другу сказки и записываем их, когда не лень, а потом из сказок составляется очередная книжка — казалось бы, что может быть проще? И в то же время меня не оставляет ощущение, что мы — издатель, составитель и авторы, все вместе — делаем нечто невозможное, невообразимое, немыслимое. Я не могу объяснить, почему обычная с виду книга, шестой по счету сборник авторских сказок, кажется мне чем-то «невозможным», но твердо знаю, что это — так.

Мы делаем невозможное, и у нас получается — вот он, философский камень, превращающий свинцовую тоску небытия в золотой огонь жизни. Мы делаем невозможное, и у нас получается — именно так я представляю себе рай. Мы делаем невозможное, и у нас получается — если смысл жизни не в этом, я так не играю.

Мне даже жаль немного, что я не могу быть просто читателем, который случайно берет в руки эту книгу, открывает ее наугад, начинает читать, а потом понимает, что уже полчаса стоит столбом посреди книжного магазина. Будь я читателем, счастье мое было бы неожиданным и пронзительным, и может быть, мне даже удалось бы сформулировать, почему обычная с виду книжка кажется мне чудом — уж не приснилась ли? Вопрос, впрочем, риторический, точного ответа на него не существует даже для составителя. И хорошо, что так.

---

И вбила я себе зачем-то в голову, что судьба ему нужна правильная, интересная, больно уж сам хорош: длинный, угловатый, бледный, глаза щелочками, а волосы рыжие-рыжие. У нас таких днем с огнем не найдешь, все кареглазые брюнеты да голубоглазые блондины, широкоплечие и смуглые, как из инкубатора, надоели — жуть. Да и потом, не зря же его к нам отправили, у нас здесь вообще ничего зря и просто так не бывает. Так вот, судьбу ему мне хотелось сделать как можно лучше, причем в Джинджере ведь это проще простого: думаешь головой и выбираешь то, что больше всего по душе. Только пока судьбу свою не выберешь, окружающие должны сделать все, чтобы о такой необходимости ты ни за что не узнал. Такие правила.

Пока тетя кормила нашего гостя самодельными конфетами и поила собственноручно собранным на балконе чаем (не столько из гостеприимства, сколько из любопытства), я засела на чердаке, среди сундуков с картами Джинджера. Так уж вышло, что братец Джемэ с раннего детства страдал топографической манией: он тащил в дом даже самые сомнительные каракули, если они хоть чуть-чуть напоминали ему наш город. В один прекрасный день его пыл поутих, а в один еще более прекрасный день тетушка Джина собрала весь этот жуткий хлам и отволокла на чердак. Джемэ такого святотатства даже и не заметил, чего и следовало ожидать, ведь он не всегда замечал, что вместо карт Джинджера собирал какую-то ерунду, подписанную то «Нью-Йорк», то «Туобуя». Сомневаюсь я, что город Джинджер сильно обрадовался бы, узнай он об этом, а ведь ходят слухи, что он знает вообще все.

Мне же на сей раз была нужна одна-единственная карта, она всегда появляется в городе вместе с новым жильцом, например, рождается вместе с младенцем или еще как-нибудь, моя вот — именно так мне и досталась, но ее со временем, конечно же, реквизировал Джемэ, да и ладно, с моей-то судьбой на тот момент все уже было ясно, до сих пор не жалуюсь, а карта эта, можно сказать, сувенир, не более. Многие жители города все равно эти карты сжигают чаще всего, вот как тетя, например.

Весь ужас был в том, что, покрывшись с ног до головы пылью с запахом ванили (у тети все с запахом ванили, хотя я бы предпочла мяту) и оцарапав локоть, я еще и получила по макушке ламинированным свитком, рухнувшим откуда-то с верхней полки, причем свиток оказался моей картой, и если это само по себе очень здорово, то откусанный чьими-то неровными зубами кусок вполне сошел бы за катастрофу. Я, знаете ли, терпеть не могу, когда портят мои вещи, и уж молчу о том, что кусок когда-то был с изображением дороги к пещерам. Хотя, в конце концов, ну что там можно выбрать, в этих пещерах. Не золото же.

Так я и сказала нашему гостю: Дж, сказала я, выбирай, что тебе показывать в городе, вот карта, хочешь, свожу на рынок, там можно купить абсолютно все, ты не поверишь, когда увидишь! А может, пойдем в парк аттракционов, или в цветочный магазин, или в кафе, или на пристань, выбирай что душа пожелает, у нас есть даже древние развалины недалеко от того фонтана, в который ты угодил, библиотека и школа, а вот, видишь, здесь храм Джинджера и башня мудрецов…

— Храм Джинджера? — уточнил гость, а сам, я вижу, к не до конца оторванной (откушенной) подписи в углу карты приглядывается. — Так вроде город ваш называется.

— Да, — говорю, — город Джинджер и его храм. Мы решили, что чем поклоняться всяким выдуманным богам и заниматься прочей ерундой, от которой ум заходит за разум, можно направить рвение особо религиозных жителей в мирное русло: пусть приносят в жертву мусорные кучи и ублажают город новыми красивыми зданиями, а не только хлеб переводят. И богам нравится, что к ним никто не лезет.

— Так-так…

— А еще у нас есть потрясающей красоты сад, вот, смотри…

— А что это у вас здесь?

Тут-то я и поняла: приплыли. Гость наш указывал пальцем с темным ногтем точно туда, где должны бы быть пещеры, если бы… Ведь потащится туда, и ничего скучнее судьбы его тогда не придумаешь. Это мягко говоря!

— Ерунда всякая, — бормочу, а сама тете знаки всякие бровями делаю. Ей-то врать проще, судьба у нее совсем не такая, как моя.

— Да, — подхватывает тетя, — ерунда. Мусор разный, куча злобного дикого зверья, болота, опять же. И хорошо, что порвалось, а я пойду цветы поливать, пока солнце не взошло.

Чтобы наш гость не успел опомниться, я схватила его за руку и вытащила на улицу. В два часа ночи в Джинджере всегда людно, здесь ведь гораздо больше ночных жителей, чем любителей жаркого солнца. На работу я решила не идти: люди наверняка смогут пережить ночь-две без воздушных шариков — а чем, вы думали, я занимаюсь? — в отличие от этого, странного и долговязого. Ну не потому, что он странный и долговязый, а потому, что самостоятельности в выборе приличной судьбы ему явно не хватило бы.

Страшно сказать, сколько всего я ему показала за три ночи, я раньше и не знала даже, что столько всякого есть в Джинджере. Но с каждой секундой моя вера в разум гостя становилась все слабее и слабее.

На рынке он купил курицу, а вечером мне едва удалось спасти ее от ножа, с которым этот странный человек носился за ней по всему дому. На рынке! Курицу! На нашем лучшем в мире рынке, где можно купить даже волшебную палочку с какими-нибудь смешными свойствами вроде превращения крыши в небо!

В парке он попытался сорвать зеркальные цветы. Нет, всякое, конечно, бывает, но я бы никогда не поверила, что можно сделать это в ответ на их просьбы не загораживать свет.

В библиотеке я битый час оттаскивала его от книг с грифом «очень опасно», потому что даже предупреждения о том, что между их переплетами на данный момент можно найти только огонь и ничего более, на него не действовали. И это при том, что на библиотечных полках есть даже такие книги, в сюжете которых у некоторых получается поучаствовать самим.

Хуже всего было в храме Джинджера. Я допускаю, что трудно сходу привыкнуть к чужим совершенно традициям и прочему, но! есть! жертвенный! хлеб! прямо! с жертвенника!

Наверное, я чего-то не понимаю.

И, кажется, не интересовали нашего гостя ни легенды и тайны Джинджера, ни все красоты, ни даже прекрасные девушки Белой улицы. Зато каждую секунду он расспрашивал меня о пещерах, дались они ему. В конце концов, на третью ночь я не выдержала и рассказала что смогла.

— Дж, — сказала я, — бесполезно просто так объяснять, что такое пещеры и с чем их едят, как ты выразился. Ни с чем их не едят. Зато там едят о-го-го как. И не только едят. Новичкам в Джинджере туда лучше не соваться. Это что-то вроде заповедника странных и злющих существ, которые не имеют ничего общего с городом, но как-то сюда попали и прижились — не знаю уж, чего их всех так золото привлекает. Все эти существа…

Дальше он меня не слушал, начал рассказывать что-то свое, про то, как собирается пойти погулять днем и все такое, а я принялась его отговаривать, глупость же, и жарко, и мало ли что.

А на следующий день он исчез.

Ну почему он потащился туда с самого утра? Ну почему не предупредил меня? Ну почему карта появилась у него именно в тот день? Ну почему, почему, ПОЧЕМУ я не дорассказала ему о тех, кто живет в пещерах?!

Вернее, о тех, кто эти пещеры охраняет.

Им принадлежит все золото, скрытое там, это правда; вряд ли, конечно, теперь оно им действительно нужно, но судьба, судьба, а потому и днем и ночью у входов в пять пещер сидят Сфинкс, Грифон, Гидра, Цербер и Василиск — самые злобные зверюшки города Джинджер. Жизнь у них скучная и однообразная, потому что никто никогда не пытался из пещер что-нибудь украсть: мало безумцев, согласных променять миллион возможных чудес на миллион золотых монет.

Отныне у входа в шестую пещеру больше никогда не будет пусто: со дня исчезновения рыжего и тощего любителя дирижаблей из нашего с тетушкой дома там пляшет большущая огненная саламандра с длинным хвостом.

Дж, безымянный гость Джинджера, обошелся без моей помощи в выборе собственной участи.

Теперь-то, конечно, у него много золота. Золото теперь его судьба.

На-все-гда.

ИСКА ЛОКС

ЦЕНТР СПАСЕНИЯ ДИКИХ ЖИВОТНЫХ

— Мы его взяли еще совсем маленьким. Отец принес. Он тогда был охотником, часто в горы ходил. Ну и притащил тигренка. Он таким милым был, таким ласковым. Пока не вырос. А сейчас никакого сладу с ним нет: в клетке сидеть не желает, да и жестоко его в клетке держать, она маленькая совсем. А в доме он то разгром устроит, то всю еду сожрет. В общем, мы подумали и решили, что у вас ему будет лучше.

— Правильно решили, держать тигра-подростка в доме не только сложно, но и опасно. Это же дикий зверь! А сейчас у него еще и инстинкты просыпаются. Вы очень вовремя нам позвонили. Еще бы немного, он бы в доме метить начал. Ему нужен надлежащий уход и забота, и мы в нашем Центре их ему обеспечим.

(Свою речь про надлежащий уход и заботу я бы мог без запинки произнести разбуди меня посреди ночи. При этом я бы еще и выдал дежурную улыбку, выражающую сочувствие и благодарность, а также уважение. Конечно, ничего подобного я не испытывал. Ну, может, только немного: все же тех, кто в конце концов понял, что держать дикого зверя в доме — чистой воды идиотизм, я уважал немного больше, чем тех, у кого животных приходилось отбирать с помощью закона.)