Натан Гимельфарб - Записки опального директора

• Название: Записки опального директора
• Автор: Натан Гимельфарб
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Долго ещё, лежа на свежем сене в своём шалаше, говорили мы о войне, о жизни солдатской, оснащении и вооружении нашей армии и ее возможностях противостоять наступающим немецким войскам, вооружённым по последнему слову военной техники.

Теперь, уже на примере нашей дивизии, мы поняли реальное положение в «легендарной и непобедимой» Красной Армии. В то время как солдаты немецких мотострелковых частей были вооружены лёгкими автоматами новейшей конструкции, наши красноармейцы в пехотных частях, в основном, пользовались устаревшей тяжёлой винтовкой со штыком. Если немцы практически не совершали пешеходных маршей, а перемещались на совремённых транспортных средствах, то наши бойцы и командиры преодолевали многокилометровые переходы пешком, таская на себе полуторапудовый груз оружия, боеприпасов, снаряжения, солдатской амуниции и продуктов питания. Тогда как немецкие мотострелковые части имели постоянную поддержку и прикрытие танковыми и авиационными подразделениями, не говоря уже об артиллерийской и миномётной подготовке каждой их операции, наши пехотные полки и дивизии могли рассчитывать, обычно, только на себя и свои собственные небольшие и слабо оснащённые миномётные и пулемётные части, неспособные противостоять танкам и артиллерии противника.

Ни в какое сравнение с немецким было и наше обмундирование. Даже кирзовые сапоги мало кому доставались. Основной обувью были тяжёлые, как кандалы, ботинки и обмотки. Несравнимым было и солдатское питание. Немцы получали калорийные и вкусные концентраты, галеты, мясные и рыбные консервы, сухое молоко и кофе, а наши сухие пайки состояли, в основном, из концентратов перловой или пшённой каши, пожелтевшего сала с прогорклым привкусом от долгого хранения или селёдки не первой свежести.

Вот и сейчас, на передислокацию нашей дивизии на фронт не нашлось автомобилей, и мы должны были пройти несколько сот километров пешком, гружённые, как лошади, оружием, боеприпасами и амуницией.

И вновь кощунственно звучали в ушах слова из той популярной довоенной песни: «Если завтра война, если завтра в поход, мы сегодня к походу готовы.»

Какое бахвальство?! Какая бессовестная ложь, и как легко мы ей верили!

32

По мере приближения к Днепропетровску чувствовалось, что фронт уже совсем рядом. Немецкие самолёты большими группами почти непрерывно находились в воздухе то ли на пути к объектам бомбёжек, то ли возвращаясь на свои базы. Нередко и одиночные самолёты совершали разведывательные полёты на небольшой высоте с целью поиска объектов бомбёжки.

Полк двигался на северо-запад, соблюдая меры предосторожности и маскировки. Шли просёлочными дорогами, предпочитая лесистую местность, вдоль неубранных ещё посевов кукурузы, используя для маскировки рельеф местности.

И всё же на второй день марша мы подверглись бомбёжке.

Василий Степанович первым услышал характерный звук, появившихся из-за горизонта немецких самолётов и скомандовал бежать в придорожный кустарник. Пока самолёты разворачивались для бомбёжки, мы успели рассредоточиться, укрыться в зарослях и прижаться к земле. Бомбы рвались рядом, но никто из нашего взвода не пострадал. В полку же были убитые и раненые.

Чтобы избежать бомбёжек и обстрелов с воздуха, мы теперь шли, в основном, в тёмное время суток, а отдыхали днём, тщательно маскируясь в зелёных массивах. Но даже такие меры предосторожности не уберегли нас полностью от налётов немецкой авиации. Складывалось впечатление, что немцы постоянно следят за нами и что им сверху видно всё, как бы мы не прятались и не маскировались.

Лейтенант Скиба требовал от нас окапывания на каждом привале, даже при отсутствии немецких самолётов. Отдыхать, даже днём, мы теперь могли только приготовив себе индивидуальный окопчик.

Как мы потом убедились, такая мера оказалась совсем не лишней и сберегла многим из нас жизнь при очередных налётах. Пригодились нам сейчас и учебные занятия в Гуляй-Поле, когда Василий Степанович обучал нас быстрому и надёжному окапыванию. Мы это делали теперь быстрее и лучше других и, может быть, только поэтому в нашем отделении никто пока не пострадал при бомбёжках.

В других же отделениях нашего взвода были жертвы от воздушных налётов. Только по пути к передовой, ещё не участвуя в боях, взвод потерял двух бойцов, а командир отделения, в котором служил Боря - послушный, дисциплинированный «дядя Стёпа», как его прозвали наши ребята, был отправлен в медсанбат с ранением в руку, повредившем кость. Потери в других подразделениях полка были ещё более весомыми.

Командование, опасаясь потерь с воздуха, ещё более замедлило продвижение полка к фронту. Мы двигались теперь на запад только в нелётную погоду и в тёмное время суток. Прошла целая неделя в пути, а

мы прошли менее двухсот километров. Тем не менее близость передовой чувствовалась. Уже долетало эхо артиллерийских баталий на западе.

На рассвете нас обогнала танковая часть, движущаяся в направлении Киева. Впервые за всё время войны мы увидели наши советские танки в таком количестве. Их было много и двигались они быстро и уверенно.

Днём, когда мы находились на отдыхе в берёзовой роще, прозвучала очередная команда «Воздух!», и мы привычно рассредоточились по своим индивидуальным укрытиям. Каково же было наше удивление, когда над нами появились краснозвёздные бомбардировщики, сопровождаемые истребителями. Они шли на северо- запад, к Киеву.

Радости не было предела. Значит есть всё-таки в нашей армии и танки и самолёты! А мы уже было потеряли всякую веру в это. Оснований для этого было больше чем достаточно. Мы не встретили ни одного нашего танка, прошагав всю Украину с запада на восток, и теперь, двигаясь пешком на запад уже более недели, редко встречали советские танки, самолёты и артиллерию.

-Я говорил вам, а вы не верили! - воскликнул Рома Бройтман, который не переставал всё это время убеждать нас, что вот-вот погонят немцев.

В последнее время, правда, и он несколько приуныл. В его уверенности в скорой победе над фашизмом стало поменьше пыла, но тем не менее он оставался оптимистом в большей мере, чем кто-либо из нас.

На самом деле, как можно было сохранить оптимистический настрой, когда за два с небольшим месяца немцы оккупировали Прибалтийские республики, Белоруссию, Молдавию, половину Украины и находились уже у самой Москвы - у сердца страны.

За это время наша армия ни на одном из участков фронта длинною в несколько тысяч километров не только не перешла в наступление, но даже не отбила у немцев ни одного населённого пункта. Было одно позорное отступление, точнее бегство на запад. А каких жертв стоили эти месяцы войны?! Они исчислялись миллионами бойцов и командиров, не считая десятков миллионов советских граждан, оставшихся на оккупированной немцами территории, в том числе более двух миллионов евреев, обречённых на полное уничтожение. До оптимизма ли было тут?

Рома, пожалуй, был единственным среди нас, кто верил, что наша победа не только неизбежна, но что она придёт скоро, ещё в том страшном 1941-ом году. Он даже называл конкретные сроки, вроде ноябрьских праздников или Нового года, когда декабрьские морозы помогут остановить врага.

А ещё Рома очень верил в помощь союзников. Он считал, что поступающая из Америки в большом количестве военная техника, вот-вот склонит чашу весов в нашу пользу. Часто Рома убеждал нас, что Америка скоро вступит в войну с фашистской Германией и тогда Гитлеру будет «капут». Верил он и в скорое открытие второго фронта, против которого немцы не в силах будут устоять.

В общем, Ромка не переставал верить в скорую победу и всячески пытался свою уверенность внушить нам. Советские танки и самолёты, направляющиеся на помощь защитникам Киева, придали его оптимизму реальное обоснование и он ликовал, как будто перелом на фронте уже наступил, а мы уже одержали пусть небольшую, но победу над врагом.

К сожалению, как показали ближайшие события, для такого оптимизма не было тогда ещё никаких оснований и ликование Ромы было преждевременным.

33

В начале сентября полк прибыл на отведенный ему участок обороны и мы приступили к строительству защитных сооружений. Трудились очень усердно, на протяжении всего светового дня, который к тому времени заметно сократился. Копали траншеи, строили блиндажи, рыли ходы сообщения. Наш взвод занимал центральную позицию в расположении полка. Вероятно, на него возлагались определённые надежды потому, что всё же мы располагали довольно грозной техникой для отражения атак наступающего врага, а может быть и потому, что командир полка очень верил лейтенанту Скибе и его надёжным бойцам и командирам. Наверное, для такой веры были основания из опыта прошедших месяцев войны и учебно-тренировочных занятий в Гуляй-Поле.