Натан Гимельфарб - Записки опального директора

• Название: Записки опального директора
• Автор: Натан Гимельфарб
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

НАТАН ГИМЕЛЬФАРБ

ЗАПИСКИ ОПАЛЬНОГО ДИРЕКТОРА

БАФФАЛО 1999 ГОД.

ОТ РЕДАКТОРА

Книга, которую вы держите в руках, написана не писателем, не исследователем человеческих душ. Перед вами исповедь человека, ставшего в силу своего ума, способностей и трудолюбия директором крупного производственного объединения, изобретателем, учёным. Её язык, стиль, манера изложения ведут нас по ступенькам восхождения еврейского парня:

Через трудное детство, голод и лишения, войну, смерть родных и близких.

Через счастье любви и радости семейной жизни.

Через безграничную веру в торжество светлого будущего, во имя которого он жил и работал.

Через муки и терзания той жизни, свет и тени которой постепенно перешли в губительный мрак, из которого ему удалось вырваться.

Через антисемитизм, который везде и всюду был рядом.

Вы прочитаете жизнеописание, подчас перенасыщенное многими семейными и бытовыми подробностями. Но не будем строги к автору - писал он свои заметки прежде всего для них - своих близких, родственников, друзей, а получилось оно любопытным и познавательным для широкого круга читателей. И интимный фон этот колоритно дополняет основные вехи и события, участником которых оказывался главный герой.

Не всё и не всегда бесспорно в книге, с чем-то можно не согласиться. Но главное - в честном осмыслении автором своей жизни, своего видения тех событий, свидетелем которых он был и интересно рассказал о них нам. В правдивом и искреннем стремлении разобраться в сложных перипетиях современной ему эпохи.

Александр Шапиро

ОТ АВТОРА

Если бы кто-то в бывшем Советском Союзе, где прошла почти вся моя жизнь, от рождения до выхода на пенсию и отъезда в Америку в 1992-ом году, предложил мне самому описать свою жизнь, я посчитал бы такого человека несерьёзным.

Во-первых, писать книги не каждому дано и у меня, по крайней мере в то время, не было ни малейшей уверенности в том, что я сумею это сделать. Во-вторых, я и мысли не имел заняться литературным творчеством. Если бы даже это и взбрело мне тогда в голову, то у меня просто не было времени, так как я по горло был занят другими делами.

Да и саму идею взяться за перо и написать книгу о прожитой жизни следовало тогда выбросить из головы, как вздорную и абсолютно нереальную. Любому здравомыслящему человеку, мало-мальски знакомому с практикой книгоиздания в СССР понятно, что для выхода в свет книги там мало было личного желания автора, если он не был профессиональным литератором. Для этого, как минимум, нужна была инициатива и поддержка “сверху”. Такое могло стать возможным, когда находящийся у власти человек или организация посчитали бы это необходимым и полезным для общества. Например, для воспитания подрастающего поколения в духе коммунистических идеалов и верности марксистско-ленинскому учению и т. п.

Вряд ли моя автобиография, вобравшая в себя многочисленные факты государственного антисемитизма и дискриминации на национальной почве, соответствовала этим идеалам. В ней скорее можно было увидеть грубейшие нарушения Конституции СССР, провозгласившей дружбу народов, равенство и братство людей всех национальностей основополагающими принципами Советского государства.

Многое испытал я, видел и пережил на своём веку, но впервые мысль написать обо всём пришла ко мне в Америке, демократической стране, где права человека не только записаны в конституции, но и соблюдаются в жизни.

Теперь, когда я мог свободно выразить свои мысли, эта идея показалась мне более реальной, чем когда-нибудь раньше, и я взялся за осуществление замысла. Ему я посвятил несколько лет жизни в Америке, заполнив им всё своё свободное время. Новый вид творчества принёс мне огромное удовольствие. Доставил ли я его хоть частично тебе, уважаемый читатель, суди сам.

В работе над книгой мне во многом помогали друзья и родственники, ставшие не только первыми читателями каждой новой главы, но и моими советчиками. Сегодня я хочу сказать сердечное спасибо за оказанную помощь моим друзьям: Евгению Шусторовичу, Нелле Топорской, Леониду Пауди и Иосифу Эрманту; моей супруге Анне Абрамовне, сыну Владимиру и его жене Рите, дочери Вере и её мужу Владимиру, внукам Илье и Наташе, сестре Полине.

Особая моя благодарность редактору книги, Александру Шапиро, без помощи которого она вряд ли бы увидела свет.

Заканчивается книга нашим прибытием в Нью-Йорк и, кто знает, может найдутся силы, чтобы в свои преклонные годы взяться за её продолжение и описание жизни в стране, ставшей для меня новой родиной.

Натан Гимельфарб

ДЕТЯМ И ВНУКАМ СВОИМ ПОСВЯЩАЮ.

Дорогие мои дети и милые внуки!

После того, как мы с Вами отметили моё семидесятилетие, и пошёл отсчёт годам восьмого десятка, я стал ощущать приближение своего жизненного финала. Оглядываясь на прожитые годы, я всё отчётливее понимаю, что многое из жизни моей, моих родителей, всей нашей большой и очень дружной семьи может представить определённый интерес для Вас, детей Ваших и внуков. Возможно и для многих других евреев, рассеянных, как и прежде, по всему свету. Думаю, что мой горький опыт представляет какую-то ценность и я не должен, и не хочу унести его с собой.

Если и Вы посчитаете его полезным для себя, то примите эту исповедь, как мой подарок Вам. Мне очень приятно это сделать, так как постоянно хочу доставлять Вам радость.

Скажу откровенно, что нелегко мне было взяться за перо. Я ведь не писатель, не журналист (если не считать нескольких десятков статей по технической тематике). Полагаю, что и написанное мною, не станет литературным шедевром, но ведь и не эту задачу я ставил перед собой.

Кое-кто из моих друзей, обладающих большими чем я способностями к литературному творчеству, и, считающих полезным описание моего жизненного пути, предлагали мне в этом свою помощь. Но я решил писать сам, ибо кто же лучше меня знает мою жизнь, чувствует и понимает все тонкости и особенности происшедших в ней событий. В моём решении отразилась также невысказанная любовь к моим родителям, братьям, родным и близким, погибшим в годы моего детства и юности от голода и холода, побоев и насилия во время еврейских погромов, в Гражданскую и Отечественную войнах. Замученных и расстрелянных в гетто, умерших после ранений на полях сражений и от тяжёлых болезней.

Вечная им память и вечная слава!

Главное, в чём смею заверить Вас: моё повествование правдиво и идёт от души.

Прочитайте его. И если оно принесёт Вам и детям Вашим какую-то пользу в жизни, если чему-нибудь доброму научит, я буду считать, что исполнил свой долг. Мне это будет лучшей наградой за мою большую любовь к Вам, за мое полувековое служение своей семье и людям.

Ваш отец и дед Натан Гимельфарб.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ О ДЕТСТВЕ И ЮНОСТИ

1

Родиной принято считать то место, где ты родился. Не знаю кто придумал такое определение и не уверен, что оно абсолютно верно во всех случаях жизни. В самом деле, что, в таком случае, следует считать Родиной для человека, родившегося на корабле, пересекающем океан, или на самолёте, летящем с одного континента на другой. Были в моей жизни и другие основания усомниться в верности этого определения в общем.

Что касается лично моей Родины, то у меня нет абсолютно никаких сомнений в том, что это местечко Красилов, что недалеко от города Проскурова, теперь Хмельницкого, на самом западе Украины, рядом со старой границей с Польшей.

Я в этом уверен не только потому, что нет никаких сомнений в том, что, именно здесь я родился, а главное - потому, что в моем сердце нет города на земле роднее и милее Красилова, что в памяти моей на всю жизнь остались до боли знакомые подробности из моего раннего детства и юности. С Красиловым связаны воспоминания о милых моему сердцу родителях и старших братьях, многочисленных родственниках, которые так много для меня сделали доброго, перед которыми я всю свою жизнь в неоплатном долгу, и которым я не успел даже словами выразить свою благодарность, любовь и преданность. Не успел потому,что все они так рано ушли из жизни. С Красиловым связаны воспоминания о друзьях детства и юности, погибших на войне или расстрелянных в гетто, о незабываемых школьных годах, особенно о первых годах учебы в настоящей еврейской школе.

Красилов - это моя боль, которая сидит в моем сердце всю жизнь и не утихает. Вот почему это небольшое местечко так дорого мне, и почему я с полным основанием считаю его своей единственной Родиной. Именно с этим маленьким местечком ассоциируется у меня понятие Родины. Не с Республикой, к которой оно относится, не со страной, куда входила эта Республика, считавшейся Великой Державой, даже Сверхдержавой. Только с местечком, ибо Республику и Сверхдержаву я не могу считать Родиной-матерью, потому что от них я имел одни страдания и еще потому, что они не раз предавали меня.