Юрий Шилов - Космические тайны курганов

• Название: Космические тайны курганов
• Автор: Юрий Шилов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Культурология
• Год: 1989
• ISBN: 5-235-00803-0

Космические тайны курганов.

Кандидат исторических наук Юрий Алексеевич Шилов — научный сотрудник Института археологии Академии наук Украинской ССР, исследует курганы Азово-Черноморских степей IV—I тысячелетий до нашей эры, о которых и рассказывает эта книга. В ней особое внимание уделяется причинам распространения обычаев «космических странствий» и «преодоления небытия».

В книге очерчен путь, пройденный археологией и языкознанием в постижении одной из самых волнующих тайн всемирной истории: формирования ариев и их священной книги «Ригведы». Значительный вклад в разработку этой проблемы внесен Юрием Алексеевичем, который сумел расшифровать мифы, заложенные строителями «степных пирамид» в их конструкции и обряды.

Рассматривая духовные свершения пращуров, Юрий Алексеевич постоянно задается вопросом диалектических связей прошлого — настоящего — будущего. В «Космических тайнах курганов» этой линии отведено немало страниц. Подчеркивая отсутствие достоверных данных о былых посещениях Земли пришельцами из космоса, автор вскрывает глубинное родство современной космонавтики с «пракосмонавтикой» первобытного мира. Это — новое слово в изучении истории культуры, не имеющее аналогов в мировой науке.

---

Стелы устанавливались у могил. Затем их низверга­ли, ломали, сбивали им головы. "Жертвы" укладыва­лись обычно поверх погребенных (рис.17). Стел гораз­до больше, чем подлинных жертвоприношений... Сколь­ко жизней сохранено таким образом!

Наряду с этими, наспех изготовленными "двойника­ми" изредка встречаются подлинные шедевры первобыт­ной скульптуры.

Все четыре стороны идола из кургана у села Керно­совка Новомосковского района Днепропетровской об­ласти покрыты резными рисунками. Голова изваяния пе­редает облик некоего звероподобного старца. Наряду с реалистически представленными бородатым лицом и лысиной, окаймленной волосами (см. рисунок на титуль­ном листе), показаны острые звериные уши, а, кроме то­го, сзади изображен хвост. Возможно, перед нами муж­ской антипод женщины-быка со стелы кургана № 1—3 у села Усатово (рис.13).

Ниже сложенных на груди рук божества изображена фигурка хвостатого человека, следующего на четверень­ках за парой собак. Собаки, вероятно, преследуют черепаху, изображенную над поясом божества. Сцена напо­минает зодиакальную композицию на первом Велико-Александровском кромлехе (рис.12).

Рядом с предыдущим, но на левой стороне изваяния, видно второе хвостатое человекоподобное существо, оплодотворяющее женщину. Ниже изображено рогатое животное — бык или корова, а на передней стороне — пара коней.

Помимо скотоводческо-охотничьей тематики и сцен воспроизводства жизни, отчетливо выражены атрибуты власти. Под левой рукой божественного старца изобра­жен лук, ниже правой — булава и кинжал, а у пояса — топор, мотыга и молот. Сзади ниже пояса представлены орудия металлургического производства.

К тематике земледелия можно отнести растительные узоры на тыльной стороне и боках изваяния. Весьма по­казательно "древо жизни", подчеркивающее хребет, реб­ра и таз идола. 12 "корней" в области таза — это, оче­видно, месяцы года; 28 "ветвей", — знакомый нам усредненный лунный месяц ((27+29)/2 лопатках изображены знаки Луны и Солнца (см. рисунок на обложке).

Следует еще отметить расположенные под корнями древа ступни. В отличие от Скворцовского кургана-сто­пы они лишены особой символики и подчеркивают ко­ленопреклонность идола.

В оформлении Керносовского идола сконцентрирова­ны представления, которые отражены также на других стелах и гробницах из курганов III тысячелетия до на­шей эры. Но здесь отсутствует известный мотив проти­воборства двух героев или божеств. Не этот ли мотив преломился в обычае сопровождения погребаемого чело­веческой жертвой? Не становился ли жертвой побежден­ный в ритуальном поединке? Такие поединки, как, впро­чем, и человеческие жертвоприношения на могилах вож­дей, существовали и в языческом средневековье, были кульминацией поминальных тризн.

Космический мир или "небесный миропорядок" стро­ителей "степных пирамид" запечатлен не только в убран­стве могил и оформлении различных конструкций, в изо­бражениях на гробницах и идолах, в украшении посуды и в амулетах, но и на сводах пещер. Их пока известно только две.

Древнейшую из этих пещер, "Грот быка" Каменной Могилы, мы уже не раз вспоминали. Настало время ее посетить.

На этот раз не пойдем в северную галерею с ее об­рывистым тупиком, а пройдем по наиболее пологому южному склону.

Поднимаясь на вершину холма, похожего на высу­нувшуюся из-под земли и обращенную на север голову гигантского быка, мы непременно остановимся возле плит со знаками "солнечного божества, которое путе­шествует по лабиринтам мироздания". Так определил В. Н. Даниленко изображения десятков ступней среди множества хаотически нанесенных на камни лунок и черт... Тут же видны мастерски изображенные кони: не­которые из них влекут странные колесницы с двумя раз­новеликими "колесами" (рис.28), похожими на пары рассмотренных выше воронок: для поднятия жертвы и опускания небесных даров.

Не отразились ли на этих плитах Каменной Могилы представления, которые прослежены нами в кургане Чауш? (рис.26).

Предположение подтверждается, когда мы видим у входа в "Грот быка" сцену жертвоприношения человека и лошади (рис.23). Их опрокинутые фигурки помещены у ног сидящего человекоподобного идола. Перед идо­лом — целая рощица "елочек". Вплоть до деталей напо­минают они ту часть календарной росписи гробницы 3 из Высокой Могилы, где представлен период летнего солнцестояния... Так обнаруживается связь между таки­ми, казалось бы, разными и удаленными друг от друга памятниками, как Каменная и Высокая Могилы, курган Чауш. Расположенные между Молочной, Днепром и Ду­наем, они отражают прочность связей степных племен середины III тысячелетия до нашей эры.

Преодолев врожденный страх пред всяческими под­земельями, ложимся на мокрые камни Могилы и про­тискиваемся в щель "Грота быка". Луч фонарика вы­свечивает темно-бурые стены, неровные, похожие на буг­ристую кожу. Песчаник лоснится от копоти горевших здесь некогда факелов, от прикосновений сотен побы­вавших здесь в разное время людей... Но вот электриче­ский луч упирается в тупик, перед которым из песчаного пола выступает скала. Пещерка становится немного про­сторней, в ней уже можно сидеть. Мы так и делаем, освещаем над собой потолок и видим множество изобра­жений. Большинство из них едва различимы под копо-тыо и более поздними фигурками, образующими три композиции.

Наименее выразительная, но самая важная располо­жена в центре. Жрец с воздетыми к небу руками как бы парит над поверженным волком, олицетворением зла. "Пракосмонавтская" сущность жреца подчеркнута пе­рьеобразным оформлением нижнего края одежд, клюво­образной моделировкой лица, а также изображением птицеобразного знака у ног.

Пред колдуном расположен объект его заклинаний: два быка и две коровы. Они образуют неправильный крест, напоминающий птицу у ног колдуна. Такая ком­позиция отвечает символу четырех сторон света и вре­мен года, широко распространенному в первобытных культурах и дошедшему до нашего времени.

На месте третьей композиции зияет дыра. Кусок сво­да с главным персонажем "Грота быка" вывалился (вследствие землетрясения?) и перевезен теперь в Киев, в Институт археологии Академии наук Украины. Так что глядя на сохранившуюся часть композиции, надо вспо­минать ее полное изображение (рис.24).

Здесь тоже представлено четыре копытных живот­ных — вероятно, быки и коровы различного возраста. Шествие возглавляет бык, раза в четыре превосходя­щий размерами другие фигуры. Возможно, он не слу­чайно похож на слона: изобразивший его человек мог видеть слонов в Египте или же в Индии, а вероятнее все­го, узнал о них от более сведущих людей. Во всяком случае хоботообразное оформление морды и уподоблен­ные бивням рога вполне соответствуют деталям изобра­жения быка на первом кромлехе Велико-Александров­ского кургана. Оба они приближаются к ближневосточ­ным канонам.

Сопоставляя последнюю композицию с изображени­ем колдуна, мы начинаем понимать общий смысл оформ­ления свода "Грота быка". Победив земное зло (вол­ка) и воспарив на высшее небо зодиакальных созвездий, жрец переводит годовой цикл из статичного (ком­позиция II) в динамичное положение (композиция III). Святилище, таким образом, предназначалось для ново­годнего ритуала: отсюда жрецы "выпускали" весеннего быка — Тельца, который увлекал за собой три других времени года. Ритуал носил экстазный (шаманский) ха­рактер: помимо копоти и охры, изображения хранят сле­ды многочисленных ударов кинжалами, топорами или булавами. А на выступающей с пола скале выбито не­сколько лунок для каких-то небольших возлияний, опло­дотворявших, вероятно, Мать-Землю.

Разгадав главную тайну "Грота быка", мы сумеем разобраться и в хитросплетениях рисунков, нанесенных позже, которые украшают карнизы и тупиковую стену пещеры. Здесь есть 7 треугольников — месяцев весен­не-летнего полугодия. Есть знакомые нам по I кромлеху Велико-Александровского кургана собаки и вепри, а так­же две лошади; одна из них, словно с перебитым хреб­том, — наверное, жертвенная. Есть и Х-образный знак, "решетки" и "елочки", будто перенесенные сюда из се­верной галереи Могилы, оканчивающейся под "Гротом быка". Мы уже знаем, что сочетание последних трех символов означает взаимосвязь Хаоса с Космосом. Здесь же изображено главное средство преобразования первого во второе: слоноподобный бык (бык с хоботом), впряженный в плуг.

Тайна разгадана! Мы выбираемся из "Грота" нару­жу... Снова видим сцену жертвоприношения лошади и человека (рис.23). И вдруг понимаем — обязаны это понять! — что знание не равно пониманию, что между рассудком и чувствами лежит пропасть, не меньшая, чем между прошлым и будущим. Так разгадана ль тайна?

Молчит Могила, молчит долина Молочной. Даже солнце словно старается уйти от ответа на вечный во­прос — скрывается за грядой низких туч. Тихо-тихо, только жаворонок выводит свою песню...