Игорь Северянин - Полное собрание стихотворений

• Название: Полное собрание стихотворений
• Автор: Игорь Северянин
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008

В книге собраны стихотворений Игоря Северянина, прекрасного русского поэта, который, по словам В. Брюсова, «глубоко переживает жизнь и своими ритмами заставляет читателя страдать и радоваться вместе с собою».

---

И получить, как паспорт мэра, ценз.

При этом мне советовалось – вовсе

Знакомства прекратить с родными Златы,

И даже, правда, очень деликатно,

Сквозил намек, что мне она “не пара”

И ничего хорошего не выйдет

Из нашей с нею дружбы и любви.

О, я не внял ничьим, ничьим советам

И продолжал по-прежнему знакомство

С тем, с кем хотел, на поле развивая

Большой и независимый талант.

И в этом направленьи, как и прежде,

Меня всегда любовно поощряла

Моя сестра единственная Зоя.

* * *

Я беден был, и чем я был беднее,

Тем больше мне хотелось жить, и я

Решил во имя торжества весенней

Любви, большую жертву принести.

Послушайте, не смейтесь, для поэта

И юноши пятьсот переплетенных

В сафьян и коленкор томов, любимых

Писателей, продать – не жертва ль это?

Лишиться их в один несчастный день,

Не с детства чуть ли книги собирая,

Еженедельно с них стряхая пыль,

Не жертва разве? Как для вас – не знаю,

Но для меня был труден этот шаг.

И вот из Александровского рынка

Позвать велел я Марье букиниста,

И библиотеку, тоскуя, продал

За… семьдесят рублей! На эти деньги

Я нанял Злате комнату поближе

К себе и стал с утра к ней ежедневно

Ходить и с нею проводить все дни.

* * *

О, в пятом этаже на Офицерской

Вблизи Казанской части уголок!

Пою тебя восторженно и звонко,

И вдохновенно светятся глаза!

Что книги мне! Ах, что мне все на свете!

Я приобрел подругу целиком!

Она мне в этой комнате убогой

Впервые отдалась, такое счастье

Мне подарив, какому больше в жизни

Уж повториться не было дано!

Такое счастье, что и мне, поэту,

Волхву кудесных слов и выражений,

Словами невозможно передать!

Такое счастье сильное, большое,

Живое, неповторное такое,

Что даже страшно, как могу на свете

Еще я жить, то счастье потеряв!

Такое счастье, истинное счастье,

Которое спустя шестнадцать весен

И разлюбив с тех пор полсотни женщин,

Испытываю всей своей душой!

Такое счастье ярко-золотое,

Что и теперь его припоминая,

Я жмурить принужден глаза мечты,

Иначе сердце может разорваться.

Иначе я с ума сойду – такое,

Такое счастье мне дала она!

* * *

Все это продолжалось три недели,

И деньги были прожиты. Достать их

Старался тщетно: неоткуда было.

Чего не передумал в это время,

Выискивая способы! Подруга

Решительно противилась, жалея

Меня всем сердцем, и нашла работу,

На все мои мольбы не обращая

Вниманья, у придворной генеральши.

Я до пяти часов ее не видел

И приходил к моменту возвращенья

Ее с работы. Было очень больно,

Что ей помочь ничем не мог. Да, Злата

В иных условьях сделала бы имя

На поприще каком-нибудь другом.

Она была способной, развитою,

Недюжинною девушкой. Тем хуже,

Что был я так преступно легкомыслен.

* * *

К концу Поста приехал из именья

В столицу дядя Миша по делам.

Он пригласил меня к себе поехать

Встречать совместно Пасху. Вся семья,

За исключеньем дочери замужней,

Моей кузины Лили, собралась

В усадьбе. Я любил край новгородский,

Где отрочество все мое прошло.

Я с радостью поехать согласился,

Но больно было мне расстаться с Златой

На две недели. Ехать вместе с нею

Увы, не мог, условности мешали:

Она была любовницей моею,

А не женой. В семье же дяди строго

К безбрачью относились. Я в смущеньи

Довольно долго колебался. Видя

Мое желанье ехать, деликатно

Она пошла навстречу мне, здоровье

Мое найдя расшатанным немного

И деревенский воздух мне полезным.

* * *

Мы были к утру на лазурной Суде.

От станции верстах в семи, не больше,

Именье дяди, при впаденьи Кемзы

В мою незаменимую реку.

Лиловый дом на берегу высоком,

Вокруг глухие хвойные леса.

Мои кузены – Кока и Володя -

Любили спорт в его разнообразье:

С утра мы с ними бегали на лыжах,

Спускаясь к рекам с берега крутого,

Днем запрягали в санки “Сибарита”

Иль “Верочку” и мчались в Заозерье,

И вместе с нами мчался темный лес.

Я вспоминал свою любовь былую,

Любовь души двенадцативесенней

К другой душе пятью годами старше,-

Я вспоминал любовь к кузине Лиле,

Смотря на эти милые когда-то

По детским впечатлениям места.

Не странно ли, они не волновали

Меня, как раньше: полон был я Златой

Физически, духовно – целиком,

Она прислала мне письмо, в котором,

Благословляя нежно-матерински,

Писала, что заказчица на лето

Решила ехать в Гатчину, где дачу

Уже нашла себе, что, понимая

Мою любовь к природе, Злата тоже

Поедет с нею, но не будет вместе

На даче жить, а комнату подыщет,

Чтоб навещать ее мне было лучше.

“А ты, – она писала, – с мамой в Пудость

На лето наезжай, там есть форели,

И лодка, и река, и все, что надо

Тебе иметь, да и ко мне поближе

От Гатчины – четвертая верста”.

Как раз кончались праздники, и вскоре

Я возвратился в строгий Петербург.

Идет весна в сиреневой накидке,

В широкой шляпе бледно-голубой.

И ландышей невидимые струйки

Бубенчиками в воздухе звучат.

Она, смеясь, мои щекочет нервы,

Кокетничает мило и остро,

Вплетает в грезы нежно пасторали

Весенней сельней прелести полям,

Цветет лугами, птичками щебечет,

Она – полувиденье, полуявь…

Я к ней спешу и золотою Златой

Вдруг делается юная весна,

Идущая в сиреневой накидке,

В широкой шляпе бледно-голубой.

* * *

На следующий день по возвращеньи

Я за город пошел из Петербурга

С утра пешком, здесь были две причины:

Во-первых, доказать хотел я Злате

Свою любовь, которой не опасна

Ни удаль сорокатрехверстной пыльной

Экскурсии по шпалам, ни затрата

Энергии, чтоб с нею повидаться;

А во-вторых, подчеркивал я этим

Торжественность и трогательность встречи,

Как бы уподобляясь пилигриму,

Спешащему благоговейно в Мекку.

Я шел Балтийской линией. Мой отдых

Был в Дудергьере, сладостно-картинном,

У озера, похожего на лужу.

Потом я шел на Тайцы, встретил Пудость

Впервые на пути своем, где речка

Ижорка малахитовой водой

Своей меня совсем зачаровала

И где я мимоходом нанял дачу.

Я к девяти был в Гатчине у Златы,

Которая от радости свиданья

Нежданного, узнав еще вдобавок,

Что я пришел пешком к своей любимой,

Сначала как-то вся оцепенела

На миг, затем с рыданьями на шею

Мне бросилась, лицо мое целуя

И хохоча сквозь слезы, от восторга.

Как ласково она меня кормила!

Как радостно она меня встречала!

Любовно на руках своих качала…

Я голову склонил к ней на колени.

Она меня баюкала и, близко

Склонясь, в глаза мучительно смотрела:

“О неужели можем мы расстаться

Когда-нибудь?” – она шептала тихо.

И я, сражен недопустимой мыслью,

Отчетливо сказал: “Не бойся, Злата,

Пока я жив, всегда с тобой я буду”.

О горе мне: я клятвы не сдержал!

* * *

Я приезжал к ней часто. Переехав

На дачу вскоре, чуть не ежедневно

С ней виделся. Так ярко сохранилось

Одно в блестящей памяти свиданье,

Единственное в некотором роде.

Однажды, нагулявшись вдоволь в парке,

Мы с ней пошли к Варшавскому вокзалу

Она меня на поезд провожала

Последний, шедший ночью в Петербург

Была пора истомная июнья,

Цвела сирень, певучая чарунья,

И, в станционном садике гуляя,

Мы сели на скамейку над прудом.

Сплошной стеной цветущей и душистой

Заботливо кусты сирени влажной

От публики нас отделяли. Злата!

Ты помнишь ли сиреневую ночь?

Лобзаньям нашим счет велся ли в небе?

Что ж нам теперь его не предъявляют?

В уплату жизнь пришлось отдать бы! Злата!

Ты помнишь ли сиреневую ночь?

Любовью и сиренью упоенье,

Угар и бред, и снова поцелуи,

И полугрусть, и радость, и тревогу,

И иступленность ласк… О Злата, Злата!

Ты помнишь ли сиреневую ночь?

Соединив в лобзаньи наши лица

В душистую сиреневую влагу

Бросали опьяненные… О Злата!

Ты помнишь ли, ты помнишь ли ту ночь?

Ты не могла забыть ее, я знаю

И каждый год тебя благословляю,

Предчувствуя грядущую сирень!

* * *

На дачу переехав, первым делом

Я начал строить небольшую лодку

По собственному плану. Наш хозяин

Крестьянин Александр Степаныч, плотник

Был превосходный. Через две недели

Она была совсем уже готова.

С каютой парусиновой и с носом,

Остро и резко срезанным, похожа

Была своей конструкцией на крейсер.

Я дал названье ей – “Принцесса Греза”.

Она предназначалась мной для наших

Прогулок по Ижорке. Так для Златы

Был приготовлен маленький сюрприз.

Мне флаг она впоследствии в подарок

Андреевский, морской, своей работы,

Преподнесла, и я его хранил