Михаил Бурцев - Прозрение

• Название: Прозрение
• Автор: Михаил Бурцев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Их легче уничтожить, чем пленить... Конечно, мы ведем соответствующую работу, и товарищи Ульбрихт и Вайнерт много делают в этом направлении... Неистово, скажу вам, работают немецкие коммунисты. Стараются вразумить своих соотечественников, помочь им уйти от смерти, но... Приходят только одиночки я небольшие группы. - Он замолчал, а потом решительно произнес: - Хотите знать мое мнение, мнение кадрового командира? Пока немецкий солдат не получил приказа офицера, а офицер в свою очередь от вышестоящего командования, массовой, организованной капитуляции не будет.

- Солдаты еще не вышли из повиновения офицерам, - поддержал командующего З. Т. Сердюк, - к тому же они не собраны вместе, а рассредоточены по опорным пунктам, и в каждом из них есть фельдфебели или унтер-офицеры. А они консервативны, - З. Т. Сердюк мягко улыбнулся, - как старые, закоренелые холостяки, которые не любят менять привычки. Во всяком случае, очень неохотно делают это. - И став снова серьезным: - Нужно давление извне. Лучше всего приказ сверху.

Что ж, в этом было что-то рациональное. Но ведь не сидеть же у моря в ожидании погоды? Мне хотелось подискутировать, чтобы сообща найти пути решения проблемы, но в это время вошел с докладом, адъютант командующего: на КП доставлены какие-то тюки, сброшенные на парашютах немецкими самолетами и упавшие в расположении армии.

Внесли несколько тюков. В них оказались небольшие символические посылочки для солдат от родных к рождеству. В основном, красочные семейные фотографии. Мы отметили почти полное отсутствие продуктов - редко-редко попадалась тощая плиточка шоколада, но зато огромное множество рождественских открыток с пожеланиями скорейшего возвращения домой, беречь себя ради детей и семьи, счастливого рождества и т. п.

И не эти, в общем-то банальные, и обязательные приметы такого рода посланий поразили меня. Я подумал о том, какое впечатление должны были произвести они на солдат, находящихся в котле, как в аду. В их нынешнем положении на грани жизни и смерти - ближе к смерти, чем к жизни, - эти высказывания чувства личной приязни могли исторгнуть в ответ лишь протяжный и безнадежный стон отчаявшегося сердца. Я вспомнил, как удачно использовали политорганы прошлой зимой под Москвой те же "рождественские мотивы": листовки и агитпередачи, свидетельствовали пленные, наводили в окопах тоску по дому, будили в памяти идиллические картинки мирного времени, вызывали острое желание очутиться в кругу семьи. Сама мысль о войне: об окопах, морозах, отдающих приказания офицерах - казалась кощунственной и ирреальной.

Подполковник Головчинер, начальник седьмого отделения политотдела армии, образованный и энергичный организатор пропаганды, зажегся идеей "рождества под Сталинградом". Тут же был разработан план действий: отобрать открытки "Счастливого рождества!" и дополнить их призывами переходить в плен - иного смысла это пожелание теперь иметь не могло; сделать выписки из писем родных и в комментариях разъяснить, что последовать их призыву "сберечь себя для детей и семьи" - это значит переходить в плен, ибо плен это самый короткий и безопасный путь "скорейшего возвращения домой"; в листовках и агитпередачах напомнить солдатам об обещании Гитлера, данном еще в прошлом году: "Закончить войну к рождеству и вернуть своих верных солдат к семейному очагу"; напомнить и о том, как он это свое обещание выполняет: полмиллиона жен и детей остались вдовами и сиротами, война продолжается - как было под Москвой, гак будет и под Сталинградом; предусмотреть "рождественские послания" и к офицерам - они не могут не видеть бессмысленности сопротивления, поэтому на них ложится вся ответственность перед будущей Германией за судьбу вверенных им солдат.

Поручив двум литературным сотрудникам немедленно засесть за работу, Головчинер предложил мне выехать в 204-ю и 38-ю дивизии, чтобы подключить к "рождественской агитации" старших инструкторов политотделов. Он самым лучшим образом охарактеризовал капитана Никифорова и старшего лейтенанта Кипяткова, и я имел случай убедиться в энергичности и инициативности этих пропагандистов, а также в той помощи, которую оказывают им начальники политотдедов.

Поездки по Сталинградскому фронту необычайно меня обогатили: опыт армейских и дивизионных пропагандистов, личное знакомство с ними неутомимыми идеологическими бойцами, участие вместе с ними в конкретных делах - все это оказалось, да иначе и не могло быть, куда полезнее, чем только изучение донесений. Недаром говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Я готовился выехать во 2-ю гвардейскую и 5-ю танковую армии, но начальник Главного политического управления не разрешил продлить срок командировки ни на один день. Читатель легко поймет меня: уезжать накануне решающих событий по ликвидации окруженной группировки под Сталинградом, в которой оружие пропаганды начинает играть все более и более активную роль, очень не хотелось... И только одно радостное известие скрашивало отъезд: механизированные части 2-й гвардейской армии, нанеся сильный контрудар по 6-й и 23-Й танковым немецким дивизиям генерала Гота, остановили наступление войск фельдмаршала Манштейна. В районе Верхне-Кумского, в 50 километрах от кольца окружения, 4-й мехкорпус генерала В. Т. Вольского сжег и подбил около 200 немецких танков, противник потерял убитыми и ранеными более тысячи солдат и офицеров. Угрозу деблокирования удалось предотвратить. Последняя надежда окруженных на освобождение лопнула. Следовательно, и условия для нашей пропаганды стали еще более благоприятными - появилась реальная возможность добиться организованной капитуляции группировки Паулюса.

Попрощавшись с фронтовыми товарищами, я забежал перед отъездом за своими вещами в домик, который нам с Артуром Пиком отвели в Средней Ахтубе, когда мы только приехали, и где он работал над "Известиями". Меня встретила незнакомая женщина, еще нестарая, но сильно сдавшая, видимо, от выпавших на ее долю страданий, - на ее лице, густо испещренном морщинами, лихорадочно блестели глаза. Артур успел предупредить меня, что это и есть хозяйка домика - вернулась после долгого отсутствия.

- Надоело скитаться по чужим людям, - объяснила она мне, по-хозяйски затапливая русскую печь. - Вот и пришла... Небось не выгоните. - Она выпрямилась и прямо, не мигая, поглядела на меня. - Теперь немец Волгу не перейдет, не до того ему... Да и вы здесь не засидитесь - пора вперед, идти... - Она скрестила на груди руки, устремила пристальный взгляд на огонь, уже вовсю занявшийся в печи: - А мы тут родились и снова семьей жить будем...

Простые, бесхитростные, проникнутые страданием слова "Пора вперед идти..." еще долго не выходили у меня из головы: они всплывали в памяти всякий раз, когда Совинформбюро сообщало о новых успехах наших мужественных воинов.

"3а массовый плен и организованную капитуляцию!"

Во второй половине декабря на Среднем Дону последовал сокрушительный удар Юго-Западного и Воронежского фронтов по 8-й итальянской армии и десяти немецким дивизиям, еще более усугубивший критическое положение группировки Паулюса. Этому успеху способствовала и та предварительная работа, которую провели политорганы по разложению войск противника. Было решено направить на Юго-Западный фронт пропагандистскую группу Главного политического управления. Ее возглавил полковник Б. Г. Сапожников, опытный пропагандист, старейший работник нашего отдела. Напутствуя группу, Д. З. Мануильский, только что вернувшийся Со Сталинградского и Донского фронтов, говорил:

- Немцы в котл" находятся в состоянии аффекта. Едва ли не каждый задается вопросом: "Что день грядущий мне готовит?.." Мы должны помочь им ответить на этот вопрос. Что касается румынских, итальянских и венгерских солдат, то они ненавидят своих гитлеровских хозяев. Есть случаи неповиновения, даже перестрелок. Важно усиливать распри между Гитлеровцами и их союзниками, оперативно реагировать на факты разложения, подбирать должные аргументы...

В группу вошли немецкий писатель-антифашист Фридрих Вольф, наши специалисты по Румынии, Италии и Венгрии. Итальянское направление представлял весьма эрудированный пропагандист Дмитрий Николаевич Шевлягин.

Помощь группы политорганам оказалась весьма существенной. Пропагандистские материалы достигали цели. Вряд ли кто из тех, кому была адресована листовка "10 советов итальянским солдатам", в которой разъяснялось, как покончить с войной, не читал ее. И если им напоминали, что "немцы вас бросили в кровавое месиво войны, а ваших жен и детей обрекли на вымирание от голода, в вашей смерти и ваших страданиях виновны Гитлер и Муссолини", то рассчитывать на равнодушных не приходилось. "Пусть лучше накинут мне петлю на шею и вздернут на дереве, но воевать я больше не намерен", - писал домой рядовой Бускалья Винченцо из 53-го пехотного полка.

Более 1200 тысяч экземпляров листовок было распространено в 8-й итальянской армии, но особенным успехом пользовались две из них - "Немцы Снова предали вас" и "Куда вы бежите, итальянцы?!". В первой сообщалось о подлинных случаях: 19 декабря в Богучаре, а 20 декабря под Калитой германское командование вывело из-под удара наступающей Красной Армии свои дивизии и подставило итальянские. Это стало известно всему итальянскому войску, и оно побежало, а вдогонку ему полетела новая листовка "Куда вы бежите, итальянцы?!": до Италии 4000 километров, и даже бегом до нее не скоро добраться, к тому же кругом немцы, и они повернут вас обратно, снова и снова подставляя вас под удар. Единственно разумный выход в этих условиях - отречься от тех, кто предал вас, и переходить в плен. Плен - самый быстрый и безопасный путь домой, в Италию, тем более что лагеря для итальянцев расположены в южных районах СССР, а не в Сибири, крепкими морозами которой вас запугивали ваши неверные союзники.