Михаил Бурцев - Прозрение

• Название: Прозрение
• Автор: Михаил Бурцев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- А как воюют они сейчас?

- Ожесточенно, - не раздумывая ответил он. - Но вот когда нам удается, преодолев все преграды, проникнуть в их опорные пункты, поднимают руки!.. Но не всегда и не везде. В 100, 305 и 294-й, где среди солдат много ненемцев, - чаще, и они подвергаются нашему воздействию особенно усиленно, в других же дивизиях - реже...

- Ну и какова ваша тактика? Как вы, идеологические бойцы, воюете?

- Какова тактика боев, такова и тактика агитации, - бойко и неожиданно для всех нас вступил в разговор молоденький лейтенант.

- Диктор армейской МГУ, - представил его Шелюбский. - Не раз вел передачи на том берегу, выбивал гитлеровцев из опорных пунктов.

- Вместе со штурмовыми отрядами, атакующими опорные пункты врага, действуют и агитаторы-рупористы, - снова заговорил лейтенант. - Только в ход они пускают не автоматы и гранаты, а рупор или забрасывают в опорный пункт листовки, адресованные солдатам именно этого опорного пункта. Таких листовок немного - их размножают на ротаторе, стеклографе, а то и просто на пишущей машинке...

- Агитатором выступает боец?

- Не только. Есть и командиры. В основном это коммунисты и комсомольцы. Но все проходят подготовку у инструктора политотдела дивизии или у переводчика из разведотдела.

- Хорошо, но какова же ваша роль, пропагандистов политотдела армии? Вас, здесь сидящих?

- Одни периодически переправляются через Волгу и помогают политотделам дивизий, - отвечал Шелюбский, - другие заменяют дивизионных пропагандистов, вышедших из строя, пока не назначат новых, третьи пишут листовки и обеспечивают их издание и распространение. Ну и ведем агитпередачи через МГУ с этой стороны Волги...

Меня, конечно, интересовал вопрос: почему почти все армейские пропагандисты находятся здесь, во втором эшелоне? Неужели не нашли для них места вблизи КП армии? Или здесь не убеждены, что работа по разложению противника принесет ощутимую пользу? Чувствовалось, что и сами пропагандисты были уязвлены таким отношением, хотя никто прямо не решился высказать этого.

На пятачок, как выяснилось, попасть было очень трудно, да и нельзя без разрешения командарма. Но от этого я еще больше укрепился в мысли: переправиться на КП - на другой берег Волги - непременно надо, и как можно скорее. Хотелось встретиться с дивизионными пропагандистами, поговорить с начальником политотдела армии.

Но как переправиться? На реке почти сплошная ледяная корка, и катера ходят редко - лишь в исключительных случаях. Катер, того и гляди, затрет льдиной или того хуже - отнесет к немецким опорным пунктам.

Но главное препятствие не льды и не гитлеровцы. Необходимо специальное разрешение, а где его взять? Командарм-то на правом берегу. И тут я ощутил тот высокий авторитет, каким пользуется Главное политическое управление Красной Армии в войсках. Для его представителя в ночь на 10 декабря был снаряжен видавший виды катер.

Не стану утомлять читателя всеми перипетиями ночной переправы, скажу только, что было все: и немецкие ракеты, озарявшие Волгу, и пулеметные очереди, и лед, ударявший о борт катера, и капризы старенького мотора, вдруг глохшего, - и тогда нас относило в сторону немцев... Но все обошлось, и еще затемно я оказался в землянке начальника политотдела армии генерал-майора И. В. Васильева, которого мое неожиданное появление явно озадачило: "Как это вам удалось добраться до нас, да еще без предварительного согласования?" Он был незнаком мне, да и в 62-й армии находился не так давно, с середины сентября, - сменил прежнего начальника, обгоревшего на переправе. Но с первых же слов его я понял, что пропагандистскую работу среди вражеских солдат ставит он высоко и того же требует от начальников политотделов дивизий. Рассказывая о массовом героизме бойцов и командиров, без которого невозможно удержать плацдарм, а тем более разбить врага, он добрым словом отозвался и о пропагандистах.

- Основная масса немецких солдат, - показал он на карте, - отведена в западный сектор кольца. Здесь же, в центре города, немецкое командование создало опорные пункты, которые и держат жесткую оборону. Лишь умелой, гибкой тактикой, смелыми действиями ударных групп удается отвоевывать у противника одну позицию за другой. И там, где эти действия умело сочетаются с настойчиво проводимой агитацией среди немецких солдат, как, например, в полосе 13-й гвардейской дивизии, там и успех немалый, и потерь наших меньше. Есть и перебежчики, отдельные группы сдаются, едва только наши бойцы ворвутся в опорный пункт... Вот только пленные не изъявляют желания возвращаться обратно в "кромешный ад", чтобы привести остальных...

О трудностях ведения боевых действий в условиях города говорил и член Военного совета армии генерал-лейтенант К. А. Гуров, политработник еще со времен гражданской войны, получивший свой первый орден Красного Знамени за разгром банды Унгерна.

- Командующий интересуется причиной внезапного появления представителя Главного политического управления, - сказал он.

Выяснилось, что в армии не особенно поддерживали предложение об отправке пленных в котел. Впрочем, точка зрения менялась: Военный совет уже принял решение широко оповестить вражеских солдат об обращении к ним А. И. Еременко и К. К. Рокоссовского.

Член Военного совета предложил провести семинар дивизионных пропагандистов:

- Их давно не собирали, а сейчас и повод есть. К тому же они неподалеку...

Я, разумеется, не возражал. Вскоре в землянке появились восемь молодых, крепких, опаленных порохом и дымом офицеров. Первым выступил старший лейтенант Циткин, инструктор политотдела 13-й гвардейской дивизии. На его груди два боевых ордена. Он отлично владел "личным оружием" окопной громкоговорящей установкой, создал при политотделе и в частях актив агитаторов - рупористов, дикторов, распространителей листовок. Перед боем проводил беседы с бойцами штурмовых отрядов, рассказывал им, что дает работа с рупором и листовкой. Последнее меня особенно заинтересовало, и я, не удержавшись, невольно перебивал его:

- В чем же конкретно выражается ваша агитация?

- Разъясняем, что единственный выход из котла - это сдаться в плен. Райской жизни не обещаем, но безопасность гарантируем полную, а также еду, лечение, работу, пока война идет, а после нашей победы - и встречу с семьей. Напоминаем о льготах для тех, кто переходит добровольно, - прежде всего, конечно, первоочередное возвращение на родину, для чего имеются специальные удостоверения. Если наши штурмовые группы проникают в опорные пункты, многие немцы тут же поднимают руки. И почти у всех - листовки.

Циткин с похвалой отозвался об окопной громкоговорящей установке:

- ОГУ помогает нам держать "живую связь" с противником.

Политрук Лобанов, инструктор политотдела 284-й стрелковой дивизии, начал с того, что пожаловался на отсутствие у него ОГУ! получить ее "самая большая мечта на сегодняшний день". Главным своим делом, пока нет "кричалки" (так любовно прозвали в армии МГУ и ОГУ), он считал своевременную доставку в расположение противника листовок, которые либо присылает политотдел армии, либо он сам печатает на шапирографе. В каждом взводе у него есть "персональные" распространители, всего же по дивизии их "более сотни". В атаку они всегда идут с запасом не только боевых, но и "бумажных" патронов. Распространители листовок открыли личный счет - кто и сколько доставил листовок противнику, иногда "прямо к входу в опорный пункт". За полтора последних месяца они распространили десятки тысяч листовок. Пятеро активистов удостоены медали "За боевые заслуги": с листовками, распространенными этими активистами, пришли пленные...

- Политрук Лобанов также представлен к правительственной награде, заметил генерал Васильев.

Слово предоставлено старшему лейтенанту Никитину, работнику политотдела 95-й стрелковой дивизии. Никитин в дивизии новичок (его предшественник мужественно погиб, не выпустив рупора из рук). Он рассказал о "вчерашнем случае". Дело было так. Сразу же после атаки штурмового отряда пропагандист провел агитпередачу, обращенную к солдатам опорного пункта 305-й немецкой пехотной дивизии. Атака и агитпередача были успешными. 9 солдат с белым флагом поднялись на вершину высотки. К ним навстречу пошел наш лейтенант. Но в это время гитлеровцы открыли по солдатам пулеметный огонь, убили четверых. Остальные разбежались. Лейтенант привел только одного. Немецкого солдата била нервная дрожь. Лязгая зубами, он пробормотал: "Стрелять могли только офицеры, герр командёр..."

Затем выступили старший лейтенант Ямпольский (92-я стрелковая дивизия), старший политрук Миллер (45-я стрелковая дивизия) и другие пропагандисты.

Складывалась общая картина боевой агитации, которая строилась применительно к условиям уличных боев. Сочетание ее с боевыми действиями штурмовых групп и отрядов приносило определенные результаты, пусть, на первый взгляд, и не очень ощутимые, но ведь и вод$ камень точит... И если все еще не было массовой сдачи в плен, то потому только, что немцы не потеряли надежды на деблокирование. С десяток раз кряду фельдмаршал Манштейн ежедневно радировал окруженным: "Держаться! Мы идем на спасение!" Его призывы транслировались повсюду, где были радиоприемники, и едва ли не каждый немецкий солдат знал, что из района Котельникова и Тормосина движется к нему на спасение до 30 дивизий специально созданной Гитлером группы армий "Дон" под командованием Манштейна.