Михаил Бурцев - Прозрение

• Название: Прозрение
• Автор: Михаил Бурцев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Накануне отлета первой такой группы под Сталинград - возглавить ее вызвался мой заместитель полковник Александр Афанасьевич Самойлов - в кабинете Д. З. Мануильского собралась своеобразная компания: политработники Красной Армии, вот уже полтора года воюющие с немецко-фашистскими захватчиками, и бывшие захватчики, а теперь пленные офицеры вермахта, сохранившие свои мундиры (и даже тщательно их вычистившие для такой встречи) с погонами и прочими знаками отличия, но уже сознательно вставшие на борьбу с фашизмом. Напряженные фигуры и неподвижные лица, несомненно, выдавали волнение немецких офицеров, но кто бы мог наверное знать, какие чувства испытывали они, о чем думали здесь, за круглым столом, в кабинете старейшего революционера-коммуниста. Ведь они, эти трое - ни капитан Эрнст Хадерман, ни обер-лейтенант Эбергард Каризиус, ни лейтенант Фридрих Райер, - не были коммунистами, больше того - не состояли ранее в какой-либо антифашистской организации. Вероятно, с ними произошло то, что Ленин называл политическим "распропагандированием". А теперь им предстояло склонить на сторону антифашистов своих соотечественников - не только солдат, но и прежде всего офицеров.

Эту цель преследовали и те пропагандистские материалы, с которыми уезжали на фронт пленные немецкие офицеры-антифашисты и с которыми внимательно знакомились они в тот вечер. С неподдельным интересом листали они подготовленную нашим отделом "Памятку немецкому солдату", обмениваясь между собой короткими фразами и одобрительно кивая. Памятка открывалась склишированными положениями из Гаагской конвенции 1907 года о военнопленных и условиях их содержания, затем шли выдержки из Постановления Совнаркома СССР от 1 июля 1941 года и Приказа No 55 народного комиссара обороны об отношении к военнопленным. Официальные документы дополняли тексты и фотографии о жизни пленных в СССР. Цитировался даже отрывок из одного немецкого военного учебника, в котором утверждалось, что сдача в плен не является позорной, "если жертва собственной жизнью уже бесполезна для отечества". (Именно в таком положении находились немецкие солдаты и офицеры в Сталинграде.) Привлек внимание офицеров-антифашистов и документ, раскрывавший правовое положение пленных в СССР, - специальное удостоверение для перехода в плен, идея которого также родилась в Сталинграде; теперь немецким военнослужащим точно становилось известно, на что они могли рассчитывать, если капитулируют. Привожу этот документ дословно:

"Удостоверение для перехода в плен

Предъявители сего офицеры и солдаты немецкой армии в количестве ............ чел. во главе с ....................... убедившись в бессмысленности дальнейшего сопротивления, сложили оружие и поставили себя под защиту законов Советской России. В соответствии с приказом наркома обороны СССР Сталина No 55 и согласно законам Советской страны им обеспечиваются: теплое помещение; шестьсот граммов хлеба в день и три раза в день горячая нища, причем два раза мясное и рыбное блюдо; лечение раненым и больным; переписка с родными.

Настоящее удостоверение действительно не только для группы, но и для отдельного немецкого солдата и офицера.

Командование Красной Армии".

С приездом на фронт полковника Самойлова и трех немецких офицеров-антифашистов работа по разложению группировки Паулюса расширилась, главным образом за счет агитации изнутри: 439 распропагандированных пленных, добровольно согласившихся вернуться в котел, привели с собой из опорных пунктов 1955 солдат.

Теперь командиры и политработники все более налаживали "живую связь" с противником через пленных, ставших агитаторами. И это тревожило ОКВ, выпустившее в январе 1943 года тематический номер "Сообщений". "Сообщения" - издание регулярное, предназначенное для офицерского корпуса, но этот номер специальный. Он посвящен "целям и методам пропаганды противника". В номере "опасным трюком" классифицировалось как раз стремление советской пропаганды "заговаривать с определенными подразделениями - системы, которая должна способствовать установлению личного контакта". Слух о личных контактах агитаторов-немцев, бывших еще вчера "защитниками Сталинградской крепости", а сегодня действующих против Гитлера и его войны, как и слух об "Удостоверениях для перехода в плен", которые рассматривались в качестве официального документа, а не простой "вражеской листовки", наконец, слух о тех, кто уже внял призывам "комиссаров" и, пользуясь удобным случаем, переметнулся в плен Красной Армии, - все это с молниеносной быстротой переходило из одного опорного пункта в другой, и ОКВ объявляло слухам настоящую войну. "Слух - это великая сила, - говорилось в том же "Сообщении". - Ничто не распространяется так быстро, как слух, особенно когда он плохой. Распространяемые слухи подобны ядовитым бактериям в теле".

"Бактерии" оказывали сильное воздействие на солдат, угрожая в целом группировке войск. Именно под влиянием слухов, навеянных нашей агитацией, в январе покинули свои опорные пункты еще несколько сот немецких солдат. Трудно переоценить значение этих теперь уже организованных и сравнительно массовых переходов в плен. Ведь немецким солдатам приходилось преодолевать невообразимые препятствия, возведенные гитлеровцами из лжи, клеветы и террора, перешагивать через собственный страх, который ежедневно нагнетался приказами офицеров и генералов окруженной группировки. Их, этих приказов, к нам попало немало, но я процитирую только один - самый главный, подписанный генерал-полковником Паулюсом:

"Солдаты моей армии! Все нападения врага на нашу крепость до сих пор были безрезультатны. Так как русский знает, что оружием он ничего не достигнет, он пытается воздействовать на вас пропагандой через листовки, чтобы сломить нашу волю к сопротивлению". "И т. д. и т. п. Как видим, уже первая его строка лжива насквозь. Лживыми были и все остальные доводы и "аргументы" - вроде тех, что якобы "русские мучают и убивают пленных" или "близится помощь фюрера". Таким образом, намерение защититься от советской пропаганды, от обращений А. И. Еременко и К. К. Рокоссовского, видно и невооруженным глазом. Но приказ Паулюса недооценивать было нельзя: авторитет командующего 6-й армией был достаточно высок, чтобы солдаты могли не считаться с ним. Тем более что многие из них продолжали верить нацистской клевете о советском плене. Еще питали надежду на прорыв кольца окружения. Наконец, напоминания о "приказе фюрера", о "единой клятве" были не чем иным, как скрытой формой устрашения. А гнева своих начальников немецкий солдат боялся пуще гнева господнего. И тем не менее...

20 января меня пригласил к прямому проводу полковник А. А. Самойлов. Он докладывал как раз о работе командиров и политорганов Донского фронта, расширяющих контакты с немецкими солдатами. Не забыл он упомянуть и о тех усилиях, которые предпринимаются антифашистами, чтобы взять "духовную крепость" офицерского корпуса Паулюса.

- Трудно дается нам этот штурм, - с грустью сказал Александр Афанасьевич. Но закончил доклад все-таки оптимистично: - Однако возьмем, обязательно возьмем. - И, прощаясь, добавил: - До скорой встречи с победой!

Встреча, увы, не состоялась. В ночь на 26 января вместе с экипажем МГУ Самойлов выехал на очередную рекогносцировку, предполагая провести и опытную агитпередачу. Проводник, видимо, сбился с пути, и агитмашина проскочила метров на 200 в нейтральную зону. Фашисты ее заметили и открыли огонь. Александр Афанасьевич организовал круговую оборону, потом прикрывал отход экипажа. Когда подоспели бойцы боевого охранения, тяжело раненный в грудь полковник все еще отстреливался, не давая немецким автоматчикам приблизиться к МГУ...

Полтора месяца бились врачи за жизнь политработника, но спасти его не удалось. 9 марта 1943 года в "Красной звезде" появился некролог... Надо ли говорить, как больно переживали мы потерю дорогого Александра Афанасьевича. Нам еще долго, очень долго продолжало недоставать его...

Планируя последний штурм окруженной группировки Паулюса, Ставка разрешила командующему Донским фронтом и своему представителю обратиться к немецкому командованию с ультиматумом. История этого ультиматума подробно описана в воспоминаниях главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова{57}. Кстати, инициатором ультиматума был именно он, в то время генерал-полковник артиллерии и представитель Ставки на фронте. Моя же задача - передать некоторые подробности, связанные с той работой, которая проводилась политорганами вокруг ультиматума, адресованного "командующему 6-й германской армией генерал-полковнику Паулюсу или его заместителю и всему офицерскому и рядовому составу окруженных германских войск в Сталинграде".

Парламентерская группа майора А. М. Смыслова вручила ультиматум в штаб Паулюса. В составе этой группы в качестве переводчика находился старший инструктор седьмого отдела политуправления фронта капитан Н. Д. Дятленко. Он успешно выполнил задание. Позднее Дятленко будет переводить допрос Паулюса командующим фронтом К. К. Рокоссовским и не раз побывает в стане врага.