Леонид Борисов - Жюль Верн

• Название: Жюль Верн
• Автор: Леонид Борисов
• Жанр: История

---

- Я болен, друзья, - говорил Мюрже, корчась от кашля. - Моя Мими сегодня утром пустила на папильотки последнюю кредитку в девяносто семь франков. Я трижды сходил с ума, в безумии мне являлась Жанна д'Арк и голосом раскаявшейся праведницы возвещала: "Анри! Иди к своей цели прямо, на пути сверни в кабачок и отыщи там человека по имени"... Вас как зовут? обратился он к Жюлю. - Благодарю вас! "Отыщи там человека по имени Жюль и скажи ему, что ты привык обедать ежедневно". Трудно менять с детства укоренившиеся привычки. Имеющий уши да слышит. Имеющий язык и деньги да закажет два обеда с вином и фруктами. Сударь, не советую гневить Жанну д'Арк. О, как я болен, друзья мои! Сегодня я написал только сорок строк... Когда-то я умел писать столько же, сколько и сам мэтр Гюго...

- О, Гюго! - воскликнул Жюль и только за то, что Мюрже назвал это имя, немедленно же заказал два обеда с тройной порцией вина и фруктов.

- Вы любите Гюго? - спросил повеселевший Мюрже.

- Обожаю, - ответил Жюль. - По-моему, Гюго - первый поэт Франции.

-Та-ак... - протянул Мюрже. - Он первый, а я, по-вашему, какой?

- Вы... Если хотите, вы второй, - ответил Жюль бегло пересчитывая деньги в своем кошельке.

- Поостерегитесь, сударь! - обидчиво кинул Мюрже. - Я сумею обойтись и без вашего обеда. Вы изволили назвать меня вторым поэтом Франции!

- Вторым поэтом Парижа, - поправил Жюль. Мюрже ударил кулаком по столу, назвал Жюля маменькиным сынком и удалился из кабачка. Охотников разделить с Жюлем заказанную трапезу нашлось немало, и, таким образом, прибавилось много знакомых, друзей и приятелей. В честь щедрого студента было прочитано не менее пятисот строк хромых и вовсе безногих стихов.

В Париже Жюль на первых порах не знал ни отдыха, ни работы. Аккуратный и исполнительный по натуре, воспитанию и привычкам, он встречался с людьми неаккуратными, не умеющими держать свое слово. Приученный к тому, чтобы ценить каждое сказанное слово, Жюль сразу же по приезде в Париж оказался в компании людей болтливых до крайности, откровенных до неприличия, способных ради острого словца обидеть человека близкого, дорогого. И делалось это с таким шиком, размахом и естественностью, что Жюль запретил себе в чем-либо подражать своим новым приятелям; он сидел среди них как немой, или, вернее, подобно человеку, оглушенному болтовней диковинных оригиналов, взявшихся переговорить и перекричать друг друга. За Жюлем немедленно же установилась кличка "Святого из Нанта" и "Месье Молчок". Первое время Жюля обижали эти прозвища, потом он привык к ним. Гораздо труднее было не выходить из сметы. Он снял комнату в мансарде неподалеку от Пантеона; комната была квадратная и маленькая, в ней, впрочем, имелся камин, который никогда не знал дров, и люстра на двенадцать свечей - без единой свечки. На полке у двери он разместил свои любимые книги - Диккенса, Гюго, Мольера и Шекспира; учебники он поставил на столе позади чернильницы. Справа и слева стояли портреты матери и отца, нарисованные акварелью племянником Бенуа. В ящиках низенького пузатого комода Жюль держал белье. Спал он на длинной и узкой железной кровати, для случайных гостей - к себе Жюль никого не приглашал - имелись два кресла и хромоногий стул. По утрам Жюля будил веселый птичий гомон, что напоминало ему родной Нант; из окна своей мансарды он видел верхушки деревьев Люксембургского сада и крышу Пантеона. Соседние домики утопали в плюще и зелени. Песни уличных бродячих артистов звучали с утра до вечера. Жюль скучал. Переход из одного быта в другой был очень резок и чувствовать себя давал прежде всего со стороны финансовой. Завтрак, обед и вечерняя скромная трапеза в смете Жюля умещались, как очки в футляре для скрипки, но ознакомление с Парижем, что по существу означало главным образом посещение кафе, кабаре и маленьких театриков, стоило денег. Скрипка никак не могла поместиться в футляре для очков.

- Сколько же нужно для того, чтобы жить хотя бы так, как мои приятели? - спрашивал Жюль.

Мюрже на этот вопрос ответил так:

- Ни одного су сегодня и немного меньше завтра.

Аристид Иньяр рассуждал проще:

- Думающий о пропитании рискует всюду и везде думать только о пропитании. Нужно думать о нашей работе, - Рано или поздно она будет кормить. В Париже никаких денег не хватит, - следовательно, не в них сила. Впрочем, в деньгах никогда и не было силы.

Хозяйка. Жюля говорила так:

- Учитесь тратить только то, что вы имеете, и старайтесь обзавестись какими-нибудь заработками. В Париже это не так уж трудно, если вы не брезгливы. Есть много способов иметь деньги.

- Например? - спрашивал Жюль.

- Пожалуйста. Вы поете? Жаль, иначе вы могли бы в один час, распевая на улице, иметь на обед. Тот, кто слушает, всегда платит. Таков обычай. Вы рисуете? Жаль. Набрасывая профили и карикатуры, можно ежедневно хорошо обедать. Два профиля, в которых вы чуточку польстите оригиналу, дают обед из трех блюд. Я это хорошо знаю. Вы пишете? Да? Это совсем хорошо, совсем то, что надо. Мой покойный муж тоже писал, и это нас кормило, и неплохо. Сам Гюго, к которому мой Жан ходил со своими стихами, сказал однажды: "Вы не поэт, но стихи ваши вполне правильны. .." Я очень жалею, что мой муж не умел писать для театра, а то...

- Я сумею написать пьесу, - сказал Жюль.

- Это так хорошо, что я и выразить не умею, но все же и этого мало. Необходимо знакомство с актерами или, что вернее, с драматическими писателями. Мой муж знал Скриба, но и Скриб не хотел писать за моего мужа...

- Значит, нужны знакомства? - спросил Жюль, чувствуя и понимая, что через секунду круг замкнется и на сцену выступит смета и та страница в ней, где записывается перерасход.

- Да, нужны знакомства, ничего не поделаешь, - ответила хозяйка.

- Но это стоит денег! - всплескивая руками, произнес Жюль.

- На свете нет ничего бесплатного, мой дорогой. Но нужно стараться делать так, чтобы о деньгах думали не вы, а тот, кто нужен вам, с кем вы познакомились.

- Мой бог, как все сложно и противно в вашем Париже! - вздыхая, проговорил Жюль. Хозяйка утешила его гениальным советом:

- Постарайтесь сделаться необходимым тому, кто очень необходим вам. Угодите человеку в его самом сокровенном желании, - не воображайте, что человеку нужно что-то очень дорогое и редкое, нет! Человеку нужны пустяки, но о них следует догадаться и преподнести в нужную минуту. Вы не понимаете? Слушайте же! Знаете, как разбогател Скриб? Сейчас он уже стар, ему не меньше шестидесяти, и он давно забыл то, что я хорошо помню и знаю. Он писал пьесы, их не ставили. Шли те пьесы, которые были значительно слабее. Тогда он постарался и написал очень плохую комедию и пригласил в качестве соавтора человека, имевшего связи, но лишенного таланта. Комедия пошла, имела успех. Скриб заявил своему соавтору: "Благодарю вас! Сейчас у меня имеется только что написанная мною пьеса. Она очень плоха, в ней много болтовни и мало смысла. Эта пьеса наверняка пойдет, - я угадал вкусы зрителя и изучил желания и требования театральных дирекций. Я не хочу ставить эту пьесу под своей фамилией. Не хотите ли, чтобы она шла под вашей?"

- Не понимаю тактики Скриба, - прервал Жюль.

- Сейчас поймете, - улыбнулась хозяйка. - Умница Скриб отблагодарил своего соавтора, с помощью которого влез на самую верхнюю ступеньку лестницы успеха и даже приобрел подражателей. Да, да! Ведь пьеса эта, его собственная пьеса, поставленная под другой фамилией, всеми критиками была названа подражательной. Они так и писали: здесь влияние Скриба. Ну, а что касается сборов, то они делились так: Скриб брал себе три четверти, а одну четверть тот, кто имел связи, но ни за какие деньги не в состоянии был купить себе дарования. Вам понятно?

- Очень сложно, - ответил Жюль. - Сюжет запутанный и с большими прорехами. Тут что-то пропущено или упущено.

- Все равно, упущено или пропущено, - такова правда. Я смотрю на вас и вижу: этот не пропадет в Париже. У вас подбородок очень упрямого человека. У меня наметанный глаз. Я уже двадцать первый год сдаю мою мансарду студентам и молодым литераторам. Я хорошо изучила людей - вы из тех, кому в будущем улыбнется счастье.

- Я, по-вашему, Скриб? - рассмеялся Жюль.

- Возможно, что и больше, чем Скриб, но вам необходимо постучаться к тому, кто наверное не Скриб, но в состоянии привести туда, куда вам хочется.

В октябре Пьер Верн прислал Жюлю на десять франков больше положенной ему суммы месячного содержания. "Это на покупку книг, - писал отец. - Что касается маленьких, невинных удовольствий, то постарайся добыть их бесплатно. Для удовольствий покрупнее найди уроки".

Уроков Жюль не нашел, хотя почти все студенты - однокурсники Жюля были одновременно и репетиторами в тех среднеобеспеченных семьях, где всегда имелся маленький лентяй или тупица, с которым нужно было заниматься по вечерам часа полтора-два. Для того чтобы получить такие уроки, необходимо было проявить гибкость и инициативу. Жюль полагал, что игра не стоит свеч.