Эндрю Ходжер - Храм Фортуны II

• Название: Храм Фортуны II
• Автор: Эндрю Ходжер
• Издательство: «Неофит» Ltd
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-4346-8

Во второй книге читатель встречается с уже знакомыми героями. Он опять попадает в Римскую Империю первых лет новой эры.

После смерти цезаря Августа власть берет в свои руки его пасынок Тиберий. Жестокий и подозрительный, он мечтает стать абсолютным монархом, но его планам мешают несколько обстоятельств. А главным препятствием является его приемный сын Германик.

И вновь плетутся интриги, и вновь льется кровь.

---

А херуски и хауки, приходя в себя после полученного жестокого отпора, перестраивали ряды, готовясь, если понадобится, снова броситься в атаку. Сам Херман наблюдал за этим, громкими криками подбадривая воинов и отдавая приказы вождям.

Узкая долина не позволяла германцам всем разом навалиться на врага и смять его массой и численностью. И это давало римлянам какие-то шансы. Но сил оставалось все меньше и меньше. Густо стелились трупы легионеров и их союзников под ноги варварам...

Еще немного и, казалось, железный строй щитов и панцирей будет прорван.

— Вперед! — взвыл Ульфганг, потрясая своим огромным мечом и дико вращая глазами.

Он бился в первых радах и вот могучим ударом снес пол черепа римскому центуриону, вот сбил с ног какого-то галльского пехотинца.

На пути вождя варваров вырос Гортерикс. Молодой офицер с бледным лицом, сцепив зубы, бросился на врага, умело работая длинным гибким мечом и прикрываясь небольшим круглым щитом.

Взревев от ярости, здоровенный германец принял вызов. Началось единоборство силы и ловкости.

Гортерикс уже очень устал, к тому же, получил один раз камнем в голову, а потому его реакция не была уже такой хорошей, как обычно. И тем не менее, он довольно успешно отражал мощные, но безыскусные удары варвара. Ему удалось даже легко ранить соперника в бедро.

Ульфганг зверел все больше и больше; его страшный меч со свистом рассекал воздух, грозя снести все, что попадется ему на пути. Но Гортерикс пока не попадался.

Бойцы забыли уже и о том, что вокруг них кипит яростное сражение. Сейчас в мире для них существовали только две вещи: блестящий клинок в собственной руке и меч в руке противника.

Хатты тем временем все напирали; римское каре начало медленно, шаг за шагом, отступать, сохраняя, впрочем, незыблемость рядов.

Германцы при виде этого издали торжествующий вопль и с удвоенной силой навалились на врага. Четырехугольник был окружен хаттами и хауками Зигштоса. Херуски под руководством Хермана и Сигифрида отошли к дубраве, чтобы там перестроить ряды и быть готовыми нанести очередной удар.

Когда по долине пронесся радостный крик варваров, Гортерикс на миг отвлекся и повернул голову, чтобы посмотреть, что случилось. Ульфгангу хватило этого неуловимого момента.

Могучим ударом он тут же разрубил пополам легкий щит галла и вновь занес меч, чтобы обрушить его на голову противника. Гортерикс попытался выставить вперед свое оружие, чтобы парировать клинок германца, но его нога поехала на скользкой от крови траве и молодой офицер рухнул на землю. Лезвие хатта свистнуло над его головой.

Видя, что их командир упал, несколько галлов, находившихся поблизости, бросились ему на помощь и сумели оттеснить Ульфганга. Над Гортериксом склонился офицер пятой пехотной когорты Дуровир.

Падение слегка оглушило Гортерикса, к тому же, он выронил меч и был теперь безоружен. Открыв глаза, молодой галл вдруг встретил какой-то странный, неприязненный взгляд Дуровира. И было еще что-то непонятное и пугающее в черных зрачках командира пятой когорты.

Гортерикс знал, что Дуровир недолюбливает его, считая своим конкурентом и думая, что он мешает его карьере. Отношения между ними всегда были натянутыми, но до явной вражды все же не доходило — римляне этого не любили и решительно пресекали всякие проявления межплеменной или иной розни в войсках союзников.

Но сейчас с Дуровиром творилось что-то неладное: его губы дрожали, лицо побледнело и покрылось потом. В руке он конвульсивно сжимал свой гибкий меч.

Но, может, он просто был охвачен горячкой боя и еще не пришел в себя? Гортерикс приподнялся на локте и поискал глазами свое оружие. Вот оно, рядом.

— Спасибо, — сказал молодой галл, протягивая руку за мечом. — Ты помог мне, брат. Я этого не забуду.

А Дуровир вдруг скрипнул зубами, его лицо исказила дикая гримаса. Видно было, что в нем идет страшная упорная внутренняя борьба. Внезапно он резко выпрямился.

— Нет! — крикнул он яростно. — Не могу! Моя мать прокляла бы меня, и наши Боги не приняли бы меня к себе после смерти! Я не смогу этого сделать! Никогда!

— Чего сделать? — удивленно спросил Гортерикс.

Но Дуровир не ответил. Он быстро огляделся по сторонам и бросился в самую гущу боя, что-то выкрикивая и размахивая мечом.

Гортерикс с усилием поднялся на ноги и тоже поспешил туда, где ряды римлян уже опасно прогнулись под неослабевающим давлением обезумевших варваров.

Он сделал всего несколько шагов, как вдруг увидел, что Дуровир падает на траву — меч высокого хатта с клочковатой редкой бородой пронзил его грудь.

Одним прыжком Гортерикс оказался рядом; его клинок молниеносно рассек германцу шею, из перерубленной аорты ударила густая струя крови, и мужчина с коротким хрипом повалился на траву.

— Прикройте! — крикнул Гортерикс своим воинам и склонился над упавшим Дуровиром.

— Не волнуйся, брат, — сказал он, — сейчас я перевяжу тебя. Все будет в порядке.

— Нет, — скрипнул зубами командир пятой когорты. — Я попросил у Богов смерти, и они дали мне ее. Я заслужил это.

— Но чем? — удивленно спросил молодой галл. — Ты храбро сражался и можешь гордиться собой.

Дуровир мрачно улыбнулся.

— Да, — ответил он. — Я неплохо бился. Но Бога видят все, от них не скроешься. Я совершил тяжкий грех, один из самых страшных в нашем племени, и этому нет прощения.

— О чем ты говоришь? — с тревогой сказал Гортерикс. — Не думай об этом. Сейчас я перевяжу тебя.

Перевяжешь меня, — задумчиво повторил Дуровир. — А я хотел убить тебя, чтобы занять твое место командира передовой когорты.

— Ну чего не придумаешь в гневе, — примиряюще улыбнулся Гортерикс. — Поверь мне, мы еще будем с тобой хорошими друзьями и выпьем не одну чашу доброго вина.

Тело Дуровира потрясла крупная дрожь, на губах выступила кровь. Он судорожно вцепился в руку Гортерикса и прошептал слабым прерывистым голосом, уже не открывая глаз:

— Я ухожу. Боги покарали меня. Но ты должен знать: это Гней Домиций хотел, чтобы я убил тебя. Берегись его, это страшный человек...

Голова командира пятой когорты качнулась в сторону, он еще раз вздрогнул и замер.

Гортерикс медленно поднялся на ноги.

«Спасибо, брат, — подумал он с грустью. — Я отомщу за тебя. И варварам, и Гнею Домицию».

И в этот же момент все римское каре — уже изрядно помятое в нескольких местах — взорвалось радостным криком: -

— Идут! Идут! Германик!

— Мы спасены!

— Армия подходит!

Гортерикс оглянулся.

Действительно, там, где только начиналась долина, постепенно вырастала на горизонте какая-то густая масса, кое-где расцвеченная красным и желтым. Доспехи проблескивали сквозь пыль, солнце отражалось на медных щитах и наконечниках пиллумов.

То шла римская армия. Германик успел вовремя, чтобы спасти свой авангард. Чаша весов судьбы начала медленно клониться на другую сторону. Богиня Фортуна резко крутнула свое колесо и теперь с интересом наблюдала, что же из этого выйдет.

Глава XXXI Битва

А вышло вот что.

Заранее оповещенный гонцами Авла Плавтия, которых не сумели перехватить конники варваров, Германик сразу же оценил ситуацию и ускоренным маршем повел всю армию к месту сражения.

По пути он отдавал приказы и распоряжения легатам и старшим офицерам. Войско на ходу перестраивалось в соответствии с указаниями своего полководца, и в долину вышла уже готовая к бою могучая колонна.

Впереди шли когорты галльской пехоты, которые по бокам прикрывали батавские копейщики и пращники.

Затем — отряды пеших лучников и четыре кадровых легиона: Пятый Алода, Двадцать Первый Стремительный, Двадцатый Валериев и Восьмой Августов, собранные в единый ударный корпус.

Далее следовал сам Германик во главе двух когорт своей гвардии и конницы, а за ним — вторая ударная группа: три оставшиеся легиона, галльские эскадроны конных лучников и легкая бельгийская пехота, которая прикрывала тыл колонны.

И вся эта масса, словно рассвирепевший грозный носорог, неслась вперед, чтобы нанести страшный, неотразимый удар по смешавшимся в кучу и впавшим в отчаяние варварам.

Даже Херман растерялся. Он не ожидал, что римляне подойдут так быстро, и теперь уже почти утратил веру в победу.

Не потерял головы среди германцев лишь один человек — безрассудно храбрый командир херусской конницы Ниэлс.

Его люди еще не вступали в бой, и теперь вождь, понимая, что дорога каждая минута, вывел две тысячи своих всадников из-за холмов и бросил их прямо на передовой отряд римских войск.

Шаг был отчаянный и больше напоминал самоубийство, но Ниэлс сознательно пошел на него — надо было любой ценой задержать врага, чтобы дать Херману возможность перегруппировать силы для отражения удара.

Германская кавалерия с разгону ударила в самый центр галльской пехоты, яростно рубя по головам длинными широкими мечами и разя тяжелыми копьями.