Виктория Холт - Принц-странник

• Название: Принц-странник
• Автор: Виктория Холт
• Жанр: Исторические любовные романы

Действие романа первой книги дилогии «Любовь у подножия трона» происходит в смутные времена, знакомые читателю по роману А. Дюма «Двадцать лет спустя». Принцесса Генриетта, дочь свергнутого английского короля, с юных лет оказывается при французском дворе. Ее дружба с братом — принцем Уэльским, впоследствии Карлом II, любовь к царствующей во Франции особе и калейдоскоп придворных интриг определяют судьбу юной принцессы, о которой взволнованно и детально повествуется в книге. Герои этой истории, в том числе и королевские особы, смотрят на нас со страниц романа живыми глазами, в которых порой блестят слезы.

А принцев в этой книге целых два. «Странствующими принцами» называли юную Генриетту, которую привезли из охваченной восстанием Англии в одежде мальчика, и ее брата, будущего английского короля.

---

— Почти что.

— Я привезла тебе двадцать тысяч пистолей.

— Мэри, ты ангел! Однажды я верну тебе, обещаю. — Он смущенно засмеялся. — Все, что я могу положить сегодня к твоим ногам, — это обещания и авансы.

— Однажды ты станешь королем Англии, я в этом не сомневаюсь, Чарлз. Англичанам в тягость пуританские нравы. Ведь в каком они положении? Не мне тебе объяснять, как любят они веселиться. А что сейчас? Театры закрыты, никто не поет, никто не танцует, остается созерцать собственные грехи и вымаливать их прощение. Ни англичанин, ни англичанка такого вытерпеть не в силах, они ведь больше всего на свете любят развлечения и зрелища! Скоро им приестся вся эта пуританская тоска: однажды они решили, что не будут терпеть католических правителей, придет время, и они точно так же сметут пуританизм. Англичанам не нравится, когда религию смешивают с развлечением.

— Начинаю понимать, — сказал Чарлз, — что всю жизнь я себя вел как образцовый англичанин.

— Ну, разумеется! И скоро вся Англия осознает это, и тогда она будет умолять тебя вернуться. Именно так: встанут на колени и будут умолять вернуться.

— Им не придется делать этого. Им достаточно поманить пальцем, бросить приветливую улыбку бедному Карлу Стюарту, и он сию же секунду окажется целиком и полностью к их услугам. Давай теперь поговорим о родных. Мы ведь так редко встречаемся.

— Право, я предпочла бы более легкий предмет для беседы. Я немного расстроена из-за Джеймса и Энн Хайд. Думаю, я брала ее с собой в последний раз.

— Джеймс?.. И Энн Хайд?

— У него фантазии в ее адрес. Она хорошая девочка, Чарлз.

— А Джеймс… Он не так хорош? Мэри вздохнула.

— Я думаю только, что скажет по этому поводу мама.

— Бедная мама! Не хватало, чтобы она зареклась видеть еще одного своего сына.

— Она питает такие честолюбивые планы в отношении вас. При мне она шагу не давала ступить мадемуазель, пытаясь склонить ее выйти за тебя замуж.

Чарлз застонал.

— Нет! Только не это!

— Ответы мадемуазель были крайне двусмысленны и многозначительны. Чарлз, мне кажется, тебе нужно хоть немного вскружить ей голову… Быть может, она и выйдет за тебя, когда ты вернешь себе трон.

— Имеются сотни женщин, желающих выйти замуж за короля Англии, Мэри. Но рассуждая о Чарлзе-изгнаннике, они почему-то находят его непривлекательным парнем.

— Не правда, — сказала Мэри нежно. — Даже с пустым кошельком и дырявыми карманами ты — самый обаятельный мужчина в Европе. Единственное препятствие, которое мешает мадемуазель принять твою руку и сердце — ее гордыня.

— Верно! И я благодарен, что ее гордыня защищает меня от нее.

— И, конечно же, мама мечтает о браке Людовика с Генриеттой.

— Вот это было бы славно. Это и моя заветная мечта. Дорогая, бесценная Минетта и король Франции! Как ты думаешь, хочет ли она сама этого? Мне бы так не хотелось видеть ее несчастливой.

— Людовик великолепен, он само телесное совершенство, хотя, возможно, несколько глуповат по меркам Стюартов. — Они вместе засмеялись. — Но прекрасен и не лишен сердечности. Думаю, Генриетта любит его. Она сравнивает его с тобою. Во всяком случае, когда она говорит о ком-то из вас, у нее одинаково перехватывает дыхание. В ее глазах — ты совершенство. Я ей говорю:» Как блестяще танцует Людовик!», а она мне:» Но не так хорошо, как Чарлз!»Я говорю:» Людовик, без сомнения, самый привлекательный мужчина Европы!», а она:

« Возможно, я не судья, но у него нет ума Чарлза «. И так везде и всегда, на каждом шагу Чарлз и только Чарлз.

— Милая Минетта! Я напишу ей и побраню за то, что она меня любит слишком сильно. Впрочем, едва ли она любит меня больше, чем я ее. Если мне суждено стать королем, я перевезу всю родню домой, чтобы все мы были вместе. Вот к этому я стремлюсь больше всего.

— Но, — задумчиво сказала Мэри, — сомневаюсь, чтобы на нее не подействовали чары Людовика. Думаю, она все же влюблена в него. Он очаровательный парень и у него хороший характер. Такое впечатление, что он не покупается на лесть и всегда делает то, что считает нужным.

— Сомневаюсь, что он женится на Генриетте, пока я в роли изгнанника. Ах, Мэри! Если я вернусь на трон, какие грандиозные изменения произойдут!

Вот тут уж без всяких сомнений моя маленькая Минетта станет королевой Франции! Каким замечательным событием для обеих наших стран это будет! Какой альянс! Я полюблю Францию еще больше, если ее королевой будет Минетта!

— А королевой Англии — мадемуазель!..

— О, вот в этом я сомневаюсь. Очень сомневаюсь! Существует одно серьезное препятствие, мешающее нам соединить руки у алтаря. Пока я в изгнании, она не выйдет за меня замуж, а когда я верну себе корону, я не возьму ее в жены. А теперь давай выпьем за будущее. Будем надеяться, что наши мечты сбудутся.

— Первым нашим шагом будет восстановление престола в Англии.

— Первым шагом! Шутка сказать! Хотя кто знает, может быть, однажды это и осуществится.

По возвращении в Лондон Люси обнаружила, что за ее отсутствие город неузнаваемо изменился.

Люди теперь одевались в серую одежду и сами выглядели серыми, угрюмыми и подавленными, либо источали бесконечное и непереносимое самодовольство. Уличные певцы куда-то исчезли, не было больше стихийных карнавальных шествий, столь обычных в былые годы. Одни только публичные дома по-прежнему процветали, и их обитательницы по-прежнему щебетали из раскрытых окон, переговариваясь друг с другом.

Люси нашла комнату над цирюльней невдалеке от Сомерсет Хауса. Цирюльник с радостью пустил к себе госпожу Барлоу, как она назвалась. О ее связи с королем, о том, что кареглазый мальчуган — сын Чарлза, никто не знал. О детях заботилась Энн Хилл, и она рассказала хозяину, что ее хозяйка настоящая леди, которая жила за границей и давно мечтала вернуться в родные места.

У них оставались кое-какие деньги, и несколько дней Люси могла лежать в комнате, глядя на улицу, но вскоре она вновь ощутила потребность в любовнике.

Каждый день Энн открывала новые и новые перемены, происшедшие с Лондоном. Таверны оказались закрытыми, травля быков собаками запрещена, парки, исключая Малберри-гарден, не работали, давно уже не проводились в церквях рождественские богослужения, не устраивались танцы на улицах в день первого мая.

— Зачем мы вернулись? — стонала Люси. — В Кельне и Гааге было в сто раз веселее!

Через несколько дней после приезда она тщательно оделась и выбралась на улицу. Все смотрели на нее, настолько она отличалась от других женщин и казалась иностранкой. Вскоре она нашла и любовника — высокопоставленного офицера —» железнобокого» из конницы Кромвеля, но связь с ним ее не удовлетворила. Сознавая греховность своего деяния, он проскальзывал в цирюльню с наступлением сумерек, занимался любовью под покровом темноты и покидал ее еще до рассвета. Люси была хороша собой и полагала, что красоту не следует прятать под покровом ночи, и все больше убеждалась, что напрасно вернулась в Лондон.

В конце концов она заявила любовнику, что сыта по горло его осторожностью и постоянным страхом за совершаемый грех. После этого у нее вошли в привычку прогулки по Малберри-гарден: парк был, конечно, не тот, что раньше, но все же оставался местом, где можно посидеть, полюбоваться ландшафтом, подышать воздухом под деревьями и, при случае, поймать любовника.

Ей не удалось найти любовника в Малберри-гарден, но однажды к столику, за которым она сидела, подошла женщина с явным намерением присоединиться к ней.

— Я увидела, как вы сидите здесь, — сказала она, — и мне захотелось присоединиться к вашему обществу. В наши дни редко можно встретить в Малберри-гарден такую леди, как вы.

— Ох уж эти дни! — опрометчиво сказала Люси. — В былое время все здесь было по-другому.

— Вот и я про то же! — обрадовалась ее собеседница. — Былые денечки! Неужели они так никогда и не вернутся, как вы полагаете?

— А вам бы хотелось, чтобы они вернулись?

— А кто бы не хотел? Я так любила развлечься, повеселиться. А теперь ничего этого нет, одни молитвенные собрания день за днем, все дни напролет. Вы бы не хотели закусить со мной?

— Спасибо, — сказала Люси, обрадованная неожиданному обществу.

Женщина была одета скорее броско и совершенно не походила на пуританку. Они ели пирог с мясом, запивая его рейнским.

— Вы чудесная женщина, — сказала Люси новая подруга.

Люси улыбнулась, оценив комплимент.

— И, ручаюсь, пользуетесь успехом среди мужчин.

— Разве они еще не все покинули этот город? — с иронией спросила Люси.

— Нет. Далеко не все. Они время от времени навещают мой дом возле Ковент-гарден. Вы обязательно должны навестить нас.

— С удовольствием!

— А почему бы не пойти прямо сейчас?

— Я с семьей, и меня будут ждать.

— Семья? Вы не шутите?

— Сын и дочь. Я оставила их с прислугой.