Виктория Платова - Смерть в осколках вазы мэбен

• Название: Смерть в осколках вазы мэбен
• Автор: Виктория Платова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-01069-6

Неприятности в жизни журналистки Леды начались с посещения художественного вернисажа. На эту выставку Леду пригласил ее возлюбленный, рок-музыкант Герт. Художник Карчинский прославился своими картинами в стиле корейских средневековых мастеров, а также вазами мэбен, предназначенными для одной ветки дерева сливы в цвету. На выставке произошел скандал — художник отказался продать одну из ваз мэбен знаменитой модели Диане, которую сопровождал всесильный банкир Ивлев. А вот Леде художник подарил картину. По оценке Герта, полотно тянуло на двадцать тысяч баксов. Далее события хлынули лавиной. Выставку художника неожиданно закрыли, в его мастерской случился пожар, вазу, понравившуюся Диане, украли, банкира убили. А Леда неожиданно для себя оказалась в эпицентре этой лавины…

---

— Говорите, — потребовала я категорическим тоном.

— Сейчас я должен был быть в Москве, — проговорил ночной визитер, — но обстоятельства сложились весьма неблагоприятным для меня образом. Поэтому я и хотел бы попросить вас об одолжении. А именно отправиться вместо меня в Москву и встретиться там с одним человеком. От меня ему нужно передать небольшую посылку.

— И все? — удивилась я.

— Почти, — кивнул Карчинский.

Глава 17

Я молчала. Карчинский тоже не торопился с объяснениями. Он сидел в кресле и задумчиво смотрел на меня. У него был вид человека, который решает сложный шахматный этюд и должен просчитать все возможные варианты.

Мне, кстати сказать, не мешало сделать то же самое. Хотя что тут может быть особенного? Подумаешь, прокатиться до Москвы, передать там посылку и вернуться обратно. Этим я помогу хорошему человеку, художнику. Непонятно, почему только он не хочет послать кого-то из своих помощников или обратиться к кому-то из друзей. Друзья-то у него есть. Вот Герт, к примеру, давно его знает, и этот… художник-авангардист Иванов. Почему бы Карчинскому не попросить именно их? Так нет, приехал ко мне, да еще и выдвигает условие — никому об этом не говорить. Тоже мне, шпионские страсти! Что такого особенного может быть в посылке, если нужно соблюдать такую секретность?

Карчинский пошевелился в кресле и посмотрел на меня.

— Вы согласны, Леда? — мягко поинтересовался он. — Понимаю, на вашем месте я бы тоже не торопился с ответом. Но я уже говорил про неблагоприятные обстоятельства. Пожар уничтожил часть моих картин, многие серьезно пострадали. Выставка в Москве из-за пожара отменена. А это не просто очередная выставка, она приурочена к Дням корейской культуры, которые сейчас проходят в столице.

Я молча ждала продолжения.

— Понимаете, Леда, — Карчинского не остановило мое молчание, — я не могу уехать в Москву и все здесь бросить. Но мне необходимо передать одну свою работу руководителю Центра корейской культуры. Однако я не хочу обращаться с этой просьбой ни к своим друзьям, ни к своим помощникам. Как-никак в мастерской произошел пожар, кто-то очень постарался причинить мне ущерб. И ваза, ваза мэбен, присланная из Кореи, была похищена. Я не хочу вызывать никаких подозрений, поэтому и остаюсь в Петербурге. Но вы совсем другое дело. Вы известная журналистка, которая может отправиться в Москву по своим служебным делам. А заодно и передать небольшой сувенир главе Центра корейской культуры.

Неужели все мои мысли можно так легко прочитать? Он с легкостью отвечал на мои незаданные вопросы, опровергал неприведенные аргументы.

— А нельзя отправить вашу посылку почтой? — привела я последний довод.

— К сожалению, это совершенно невозможно. — Карчинский потянулся ко мне, словно вознамерился взять за руку. — Я хочу отправить Александру Паку одну из своих ваз мэбен. Сами понимаете, это очень хрупкая вещь, и я не хочу, чтобы она пострадала. Вы поможете мне? — с настойчивостью повторил он.

— А когда нужно ехать? — сдалась я.

— Вылететь нужно завтра утром, а вернуться вечерним поездом. Вот деньги на билеты и на небольшие удовольствия. Отдадите вазу, письмо от меня, а потом погуляйте немного по столице, зайдите в какой-нибудь магазин и выберите для себя что-нибудь красивое. Я знаю, что женщины обожают разные безделушки.

Я прикинула предполагаемую сумму, выделяемую мне «на небольшие удовольствия», и удивленно присвистнула.

— А это за какие такие заслуги?

— Ничего не делается бесплатно. Но я всегда ставил деньги на второй план, они не имеют никакого значения, если ими нельзя воспользоваться. Если вы не захотите их взять, то, когда вернетесь в Петербург, я отведу вас в один маленький магазинчик, и вы выберете для себя что-нибудь. Это ведь так просто — услуга за услугу.

— Но моя маленькая услуга обходится вам достаточно дорого.

— Деньги для меня не главное, — твердо вымолвил художник, — и могу я сделать приятное красивой женщине, которая потратит свое время, помогая мне.

— Вы, несомненно, можете сделать что угодно, но давайте договоримся, Владимир Иванович, — твердо произнесла я. — В Москву я поеду и вашу посылку отвезу, но денег за это мне не нужно. Не буду доказывать, что я такая альтруистка, но согласитесь, что платить такую сумму за мизерную услугу по меньшей мере странно. Давайте обойдемся без всего этого. — Я встала.

— Вы потрясающая женщина, Леда, — проговорил Карчинский, и не успела я опомниться, как он обнял меня и поцеловал в губы. — Я просто счастлив, что встретился с такой женщиной. Я ваш должник на всю жизнь. Можете обращаться ко мне, когда только пожелаете.

Я неловко оттолкнула его и освободилась. Ну и тип! А Герт тоже хорош, дрыхнет себе без задних ног.

— А где посылка? — спросила я, на всякий случай отодвигаясь от художника на безопасное расстояние.

— Она у меня в машине, я сейчас ее принесу. И все-таки я верил, что вы мне не откажете. Подождите минутку, я сейчас. — Он быстро прошлепал в коридор, щелкнул замком и был таков.

Вернулся он и вправду почти через минуту. В одной руке у него был небольшой, аккуратно упакованный сверток, в другой он держал письмо в самодельном конверте.

— Вот здесь адрес, — проговорил он. — Центр находится совсем недалеко от центра, простите за каламбур, поэтому добраться туда очень легко. Но мой вам совет: воспользуйтесь такси, и вы избавите себя от многих хлопот.

— Хорошо. — Я повертела в руках конверт. — Мне нужно будет что-то сказать этому Паку?

— Нет-нет, — Карчинский замахал руками. — Ничего говорить не нужно, я все объяснил ему в письме. Просто передайте посылку, и все. Я понимаю, — торопливо заговорил он, — что вам сейчас нужно привести себя в порядок и отдохнуть. Дорога всегда бывает такой утомительной. Поэтому я не стану вам мешать. Доброй ночи, прекрасная богиня. Надеюсь, Леда, что, когда вы вернетесь, мы продолжим наше приятное знакомство.

С этими словами он поцеловал мне руку и скрылся за дверью. Я осталась в собственной квартире с запакованной вазой мэбен, письмом к Александру Паку и деньгами на два билета. Один туда, другой обратно.

Оставив вещички Карчинского на трюмо, я отправилась в спальню. Хватит с меня на сегодня. Художник прав, выспаться мне совсем не помешает, тем более что с утра лететь. Так, не забыть позвонить на работу. А может, не стоит?.. Когда вернусь, придумаю что-нибудь.

— Кто это был? — спросил Герт совсем не сонным голосом.

— Карчинский, — ответила я, — приходил забрать свою картину.

— Гонишь, — сказал Герт и сел на постели. — Что ему было от тебя нужно?

— А почему ты спрашиваешь сейчас, а не вышел сам, когда мы с ним так мило разговаривали? — в свою очередь, спросила я.

— Лень было вставать, — признался Герт, почесывая живот. — Да ведь он и не стал бы при мне говорить.

— С чего ты взял? — Я присела на край кровати. — Он ведь, кажется, твой друг.

— Но этот друг не ко мне приехал со своим делом, а притащился к тебе посреди ночи, — резонно ответил мой дружок. — Так ведь, моя милая?

— Так-то оно так, — я начала злиться, — но почему ты не вышел? Гад ты последний, вот и все.

— Да не хотел я вам мешать. — Герт потянулся ко мне и, несмотря на мое сопротивление, все-таки привлек к себе. — Не кипятись, малышка, давай лучше поговорим. Чего он от тебя хотел?

— Он хотел, чтобы я улетела завтра в Москву и передала от него одному человеку посылку и письмо. И как мне теперь поступить? Лететь или не лететь?

— А ты что решила? — спросил Герт, поправляя мои волосы. — Сама как думаешь?

— Полечу, наверное, — неуверенно ответила я. — Не думаю, что это может быть опасно. Не бомбу же он посылает.

— Не бомбу, факт. — Герт взъерошил волосы. — Вряд ли это связано с чем-то криминальным. У него и здесь хватает заморочек. А когда вернешься? — перевел он разговор.

— Завтра же и вернусь. Вечером. Так что ты, мой милый, будешь весь день предоставлен сам себе. Только давай без глупостей.

— Есть, мой генерал, — Герт дурашливо приложил руку ко лбу. — К твоему возвращению я буду ожидать тебя дома с розами и шампанским.

— Лучше с горячим ужином. — Я шутливо хлопнула его по спине. — Давай-ка укладываться, милый, а то мне завтра вставать чуть свет.

Герт согласно покивал, но отпускать меня совсем не собирался. Спорить с ним было бесполезно, и я решила отоспаться в самолете.

* * *

Черт возьми! Черт бы побрал весь авиатранспорт вместе со всеми авиапассажирами! Черт бы побрал не в меру разговорчивых соседей, которым все равно на кого изливать свое красноречие! Черт бы побрал климактерический синдром, который делает некоторых особей женского пола просто невыносимыми!

Ну как, скажите на милость, можно думать о чем-то хорошем или красивом, если старая облезлая выдра громким визгливым голосом весь полет терзала мой слух о перенесенных всеми ее родственниками операциях. К концу полета я дошла до кондиции и уже просто была готова применить физическую силу к этой старой дуре, чтобы она с многочисленными увечьями снова попала на операционный стол. И чтобы достался ей хирург-маньяк и садист. Вот тогда бы моя душа хоть немного успокоилась.