Виктория Платова - Смерть в осколках вазы мэбен

• Название: Смерть в осколках вазы мэбен
• Автор: Виктория Платова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-01069-6

Неприятности в жизни журналистки Леды начались с посещения художественного вернисажа. На эту выставку Леду пригласил ее возлюбленный, рок-музыкант Герт. Художник Карчинский прославился своими картинами в стиле корейских средневековых мастеров, а также вазами мэбен, предназначенными для одной ветки дерева сливы в цвету. На выставке произошел скандал — художник отказался продать одну из ваз мэбен знаменитой модели Диане, которую сопровождал всесильный банкир Ивлев. А вот Леде художник подарил картину. По оценке Герта, полотно тянуло на двадцать тысяч баксов. Далее события хлынули лавиной. Выставку художника неожиданно закрыли, в его мастерской случился пожар, вазу, понравившуюся Диане, украли, банкира убили. А Леда неожиданно для себя оказалась в эпицентре этой лавины…

---

— Бр-р, — дернулась Лилька. — Неужели она такая бесстыжая?

— Вот в этом можешь не сомневаться, — заверила я. — Слушай, Ирочка, она действительно такая или просто дурака валяла?

— Не знаю, — Кривцова поднялась и слегка потянулась. — Мне кажется, что она старается на каждого человека произвести впечатление, а если ей это не удается, то пробует вывести его из себя. Отсюда и эти ужимки, и закатывания глазок, и вздохи, и весьма красноречивые и недвусмысленные взгляды. Может, на самом деле что-то есть, а может, нарочно дразнит гусей. Не знаю. Но я тебя предупредила.

— Бедный Семен, — засмеялась я. — Вот будет для него разочарование, когда она появится у нас в редакции и будет глазеть на женщин.

— Если только она не бисексуалка, — хмыкнула Лилька, — хотя для Гузько и это будет ударом.

— И поделом, — закончила Ирочка. — Этому песику иногда нужно давать по носу.

— Или хорошего пинка, — добавила я. Мы понимающе засмеялись и покинули «Мечту», где за розовыми шелковыми занавесочками осталась дремать сонная продавщица. День у нее, видимо, выдался такой неудачный, кроме нас, ни одного посетителя, а может, напротив, никто не мешал ей смотреть розовые сны.

* * *

Дни проходили за днями, сливаясь в привычную вереницу. Я ходила на работу, регулярно выдавая Илье ожидаемые статьи.

Но что-то у нашего главного поубавилось энтузиазма, и он только кивал: «Хорошо, хорошо», но меня не задерживал. И свои разговоры поучительные оставил, и требования прекратил. В общем, Илюша стал тише воды, ниже травы. Бывало, что кого-то и распекал, но нечасто.

Сотрудники обнахалились и вели вольную жизнь. А для меня все стало однообразным. С утра работа, затем домой, готовить ужин. Вечером приходил Герт и начинал рассказывать, как они записывают альбом да какие при этом примочки используют. Он поглощал приготовленный ужин с завидной скоростью, а затем перебирался на диван и устраивался перед телевизором. Когда я, вымыв посуду, приходила к нему, он радостно начинал меня лапать. Мы привычно занимались любовью, и он привычно засыпал, свернувшись калачиком и уткнувшись носом в подушку. До утра я была предоставлена самой себе. Я могла ходить, сидеть, слушать музыку, варить кофе, смотреть телевизор или рыться в Интернете, но Герт спал как убитый, или как бревно, или как убитое бревно, даже практически и не шевелясь во сне. Лишь легкое похрапывание возвещало о том, что он здесь, рядом со мной.

Да, привычная, размеренная жизнь, привычные ритуалы. Может, действительно пора уже свою жизнь привести в порядок, чтобы и было вот так все привычно и предсказуемо? А что? Дом, семья, работа. Хотя работу давно не мешало бы сменить. Иногда наша редакция и все знакомые рожи кажутся невыносимыми до смертной жути. А сидеть где-нибудь в тихом просторном офисе и заниматься какими-нибудь менеджерскими делами…

Менеджерскими… Это если только попроситься менеджером к Герту. За сценическими костюмами присматривать или реквизитом. Но как представишь себе, что по долгу службы надо будет каждый день смотреть на небритые рожи рокеров, которые с жуткого перепоя, смачно разя перегаром, пересыпают свои скудные речи доброй порцией отборного мата… Нет уж, пусть лучше интеллигенты, продажные и не очень журналисты, которые и в пьяном виде могут строить весьма приличные фразы. Нередко их пьяные философские выкладки можно смело превращать в лозунги. Нет, в нашей среде тоже ругаться умеют, но рокеров, похоже, переплюнуть могут только моряки и сапожники. И еще сантехники, которые вообще народ особый.

Я походила по комнате. Герт уже почти час как спал, но меня что-то в сон не тянуло. Решив заварить себе чаю с мятой, я отправилась на кухню. Пока чайник грелся, включила телевизор, может, музыка какая-никакая будет. Была. И еще какая! Всеми любимая певица, появившаяся недавно из сибирского захолустья и сразившая всех наповал своими заморочными текстами, выделывалась на сцене. Меня передернуло. Диана, красивая с ее полуулыбкой, и эта, страшненькая, похожая на запущенного ребенка, но обе одинаково противные. Что-то в них обеих ненастоящее, фальшивое, порочное. Хотя ведь и та, и другая до ужаса нравятся публике. Вот и пойми после этого людей!

Без всякого сожаления я переключила телевизор на другой канал. Новости. От новостей к ночи просто зверски устаешь.

Да и что нового могут сказать? Депутаты приняли очередной закон. Эка невидаль! Разборки криминальные, кого-то убили, у кого-то чего-то нашли на огромную сумму. Наркотики, оружие, полный джентльменский набор. Дикторшу прямо распирает от восторга. Не иначе где-то обнаружили летающего слона. Заклокотавший чайник, громыхнув крышкой и залив кипящей водой плиту, оторвал меня от созерцания новостей. Пришлось вытирать плиту, а затем я заварила чай, бросив в него сушеные веточки мяты. Удивительный аромат. Помню его с детства, когда летом гостила у бабушки в деревне, и она вечером добавляла в чайник только что сорванную мяту. Куда все ушло? Как песок сквозь пальцы… А вот запах мяты опять вернул меня в детство. И настроение сразу заметно улучшилось. Я сделала глоток ароматного чая, повернулась к телевизору и чуть не вылила на себя кипяток.

Дикторша уже успела проверещать все сенсационные известия, и теперь пожилая леди с высокой прической рассказывала о проходящих в Москве Днях корейской культуры. Приехало много артистов, известных писателей, художников, народных умельцев. В Центре корейской культуры проходят пресс-конференции и организованы выступления корейских гостей. Культурная программа весьма обширна. Дикторша посетовала на то, что, к сожалению, не состоится выставка художника Карчинского, работающего в стиле корейских мастеров, которая должна была открыться в Москве. Но все же жители и гости столицы могут ознакомиться с культурными традициями Кореи, если посетят… Последовали адреса и телефоны. Спонсором выступил Центр корейской культуры в Москве.

Вот так, значит. Выставка Карчинского не состоится. Картины пострадали, мастерская сгорела, а ваза мэбен бесследно исчезла. И банкир еще в придачу убит. Здорово все получается. Вот только непонятно, кто за всем этим стоит и кому все это надо.

От резкого звонка в дверь я вздрогнула и плеснула на себя чаем. Благо, что он хоть немного успел остыть, иначе ожог был бы мне обеспечен. И кого только могло принести на ночь глядя? Если это дружки Герта, которым он сообщил мой адрес, то завтра я устрою ему грандиозный скандал. А этот тип, похоже, даже и не проснулся. Поставив чашку с недопитым чаем на стол и выключив телевизор, я отправилась к двери.

— Кто там? — спросила тихонько.

Современная жизнь научила нас быть осторожными и не распахивать дверь По первому звонку. Мало ли кто за ней может оказаться.

— Кто там? — повторила я чуть громче.

— Откройте, Леда, — послышался мягкий баритон, — это Карчинский.

Вот те на! Только что о нем думала. А он уже тут как тут, легок на помине. Однако что ему от меня понадобилось, да еще и в такое время? Добропорядочные граждане уже давно спят. Или он не считает меня добропорядочной? Перестав колебаться, я открыла дверь. Художник ввалился в коридор, словно его сзади кто-то подпихивал.

— Прошу прощения, — рассыпался он в извинениях, — что врываюсь к вам так поздно… Никогда бы не позволил себе вас побеспокоить, но обстоятельства… Вы позволите мне пройти?

— Проходите, — я кивнула.

Художник быстренько избавился от мокрого плаща, пригладил перед зеркалом волосы, приосанился и последовал за мной.

— Чаю, кофе? — спросила я. — Или хотите чего-нибудь покрепче?

— На улице очень холодно, — мягко ответил он, располагаясь в кресле, — и я бы не отказался от глоточка чего-нибудь, но у меня к вам серьезное дело.

— Слушаю, — я присела на диванный валик, — говорите. Если это в моих силах, то я готова вам помочь.

— Как я благодарен вам, Леда, за ваши слова, — произнес он проникновенно. — Я рад, что вы готовы мне помочь. Сейчас я действительно очень нуждаюсь в помощи. Простите, а вы одна?

Что за вопрос? Причем без всякого перехода. Или он нуждается в том, чтобы я утешила его по-женски? Тогда я зря пообещала ему помочь. Пусть поищет себе другую утешительницу.

— А какое это имеет значение? — Я спокойно смотрела на него. — Предположим, нет, но разве я уже не взрослый человек, чтобы самой решать, одной мне быть или с кем-то?

— Простите, я совсем не хотел вас обидеть, — Карчинский потер лоб. — Просто я сейчас хочу говорить об очень деликатном деле, и мне хотелось бы, чтобы об этом никто не знал. Вы ведь сумеете сохранить все в тайне?

Час от часу не легче. Что еще за тайны объявились? Я молча встала, подошла к двери и плотно закрыла ее.

— Говорите, — потребовала я категорическим тоном.

— Сейчас я должен был быть в Москве, — проговорил ночной визитер, — но обстоятельства сложились весьма неблагоприятным для меня образом. Поэтому я и хотел бы попросить вас об одолжении. А именно отправиться вместо меня в Москву и встретиться там с одним человеком. От меня ему нужно передать небольшую посылку.