Александр Дюма - Княгиня Монако

• Название: Княгиня Монако
• Автор: Александр Дюма
• Жанр: Исторические приключения
• ISBN: 5-7287-0241-4, 5-0001-2

---

Я отвечала, что он прав. Ведь это так естественно, не так ли? Но все едва не кончилось дуэлью. На следующий день Лозен, встав не с той ноги, заявил, что я предпочла господина Главного из-за шевалье де Лоррена, от которого, как всем известно, я без ума. Он также сказал, что я нарочно определила шевалье де Лоррена к Месье, чтобы быть к нему ближе; впервые встретившись с шевалье де Лорреном, граф принялся над ним насмехаться, на что тот заявил ему надменным тоном вельможи:

— Помилуйте, господин де Лозен! Вы хотели бы внушить окружающим, что я обрел успех за ваш счет; к счастью, все знают, что я не нуждаюсь для этого ни в ком, и, кроме того, всем известно, на что мы оба способны. Поэтому успокойтесь и давайте останемся добрыми друзьями.

Лозен едва не задохнулся от гнева, но умолк; шевалье де Лоррен был одним из тех, что убивают с помощью яда и шпаги, но, главным образом, разят людей наповал словом.

XXVI

В то время при дворе начали ощущаться различные интриги. В окружении Месье строили весьма примечательные и любопытные козни, о которых я собираюсь сейчас рассказать, чтобы затем перейти к другим историям. У маршала де Грансе было две дочери: старшая, довольно привлекательная, была замужем, и ее звали г-жой де Марси; младшая, г-жа де Грансе, о которой я уже упоминала, канонисса и весьма приятная особа, обладала необычайно хитрым умом и метила очень высоко: с самого начала она вознамерилась стать фавориткой короля. Обеих сестер неизвестно почему называли ангелами — разве что из чувства противоречия, ибо они отнюдь не забывали, что у них есть тело, а уж об утонченности их ума не приходилось говорить вовсе.

Их дядя был г-н де Вилларсо; как-то раз, в то время как распространился упорный слух, что король увлекся одной из сестер, он вздумал попросить его величество ни много ни мало как воспользоваться в данных обстоятельствах его услугами посредника. Услышав это предложение, король развеселился и поднял дядюшку на смех. Господин де Вилларсо опозорился; с тех пор государь смеялся над этим с дамами и больше не смотрел на сестер де Грансе, отчего они страшно злились.

Госпожа де Марси смирилась и обратила свои надежды на других; г-жа де Грансе отнеслась к этому так же, но, поскольку ей не удалось заполучить первое место, она нацелилась на второе, обратив внимание на Месье. Эта интрига чрезвычайно забавна и превосходно живописует наш двор, а также нашего государя; она доподлинно мне известна, так как я принимала в ней участие. Вот что произошло в действительности, и не стоит ничему удивляться, размышляя о персонажах этой истории и их отношении к жизни, согласно тому, какой они желали ее видеть.

Однажды утром, очень рано, когда я была дома одна, мне доложили о визите г-жи де Грансе; хотя мы часто встречались, у нее не было привычки являться ко мне в столь неурочный час, когда я совершала свой туалет; тем не менее я приняла даму, так как она настаивала, утверждая, что хочет видеть меня по крайне важному делу.

— Главное, чтобы госпожа Монако была одна, — заявила она моей камеристке.

Госпожа де Грансе была в весьма скромном одеянии, черного цвета, сообразно своему положению, с голубой лентой и вуалью из очень плотной ткани; напоказ, словно отличительный знак достоинства, она выставляла крест. Она принялась восторгаться моим домом и моей комнатой, всем тем, что меня окружало, и мной самой; не желая поддаться на обман, я пресекла поток комплиментов и со смехом спросила ее: — Госпожа графиня, вы мне льстите — стало быть, вам что-то нужно?

— О, да, мне что-то нужно; мне нужно многое, мне нужно, чтобы вы говорили со мной откровенно и считали меня своей подругой.

— Сударыня, я не раздаю обещаний, не зная, смогу ли я их выполнить. Сначала скажите, о чем идет речь, а там будет видно.

— Я приступлю прямо к делу — с такой женщиной, как вы, следует идти прямо к цели. Любил ли вас Месье?

Я искренне расхохоталась, но г-жа де Грансе нисколько не смутилась и стала смеяться вместе со мной. — Я вас понимаю, — продолжала она, — но вы тоже должны меня понять, я повторю свой вопрос: любил ли вас Месье? — Да. — Любит ли он вас до сих пор?

— Таким образом принц мог бы любить меня всю жизнь, но он отказался от этой мысли. — Имеет ли он виды еще на кого-нибудь?

— Почему вы меня об этом спрашиваете? Неужели, будучи добродетельной особой, вы хотели бы привлечь к себе его внимание? — Я скажу вам это позже, сначала ответьте.

— Сударыня, вы уже три месяца живете в непосредственной близости от нашего государя, вы должны знать это лучше меня.

Госпожа де Грансе некоторое время колебалась, озадаченная моей прозорливостью, а затем, собравшись с духом, продолжала:

— Богом клянусь, госпожа Монако, я скажу вам все. Я не стану для начала взывать к вашей доброте и деликатности. Я знаю, что вы слишком умны, чтобы быть доброй, и вы будете хранить мой секрет лишь до тех пор, пока это будет вам выгодно, так что не стоит говорить об этом.

Подобная прямота была мне по душе; я выразила свое удовлетворение и обещала гостье все, о чем она просила.

— Я не ханжа и не лгунья, сударыня, и мне хочется откровенно вам признаться, что я люблю господина шевалье де Лоррена, а он любит меня.

— Вот как! — воскликнула я, прикинувшись удивленной. — А как же бедняжка Фьенн со своим ребенком?

— Ребенок находится у госпожи д'Арманьяк; с ним там превосходно обращаются, и шевалье его очень любит. Что касается мадемуазель де Фьенн, он исцелил ее от показного постоянства, попросту сказав следующее:

«Мадемуазель, мы любили друг друга, а затем разлюбили; в наши годы и при нашем положении нам не пристало мечтать о вечной любви. Это еще не повод считать себя обязанными совсем не видеться либо вести себя при встречах как люди, которым нечего сказать друг другу. Не будем больше об этом вспоминать; пусть все останется так, как было до нашего близкого знакомства; вы согласны? У вас такая хорошенькая собачка, кто вам ее подарил?» — Комплимент был несколько грубым; очевидно, Фьенн все стало ясно.

— Она это поняла. Теперь шевалье принадлежит мне безраздельно, и мы намереваемся любить друг друга всю жизнь.

— Ах, сударыня, что за странная затея! Разве шевалье способен хотя бы помыслить, что можно так любить? Вы же только делаете первые шаги…

— Будьте покойны, я не ввожу себя в заблуждение; эта любовь на всю жизнь зависит от случайностей, от предусмотренных и непредвиденных событий нашего двора. Однако, поскольку мы превосходно ладим и по этой причине чувствуем себя счастливыми, мы были бы очень рады найти средство ладить как можно дольше. — Прекрасно! Золотые слова. — Месье очень любит шевалье де Лоррена. Я кивнула в знак согласия — мне не оставалось ничего другого.

— Вам не кажется, что если бы Месье захотел любить меня подобным же образом и меня признали бы предметом его внимания, то мое положение и мое влияние, упроченные таким образом, стали бы неуязвимыми? Вы не думаете, что если мы трое: вы, шевалье и я, объединимся, то ничто не сможет нас сломить и мы станем всесильными?

Мне стало ясно, почему со мной говорили откровенно и откуда проистекает эта прекрасная дружба; я стала держаться более осторожно, поняв, чего добивается графиня.

— Скажите пожалуйста, почему вы оказываете мне честь, предлагая войти в союз с шевалье де Лорреном?

— А Мадам? — бесхитростно осведомилась гостья. — Она станет нашим противником, если вы не расположите ее в нашу пользу. Вы одна умеете обходиться с принцессой и управлять ею.

То была вторая Мадам, принцесса Пфальцская, которая незадолго до этого вышла замуж и испытывала искреннее отвращение к шевалье де Лоррену, недавно вернувшемуся ко двору; подобно всем нам, она была убеждена, что он убил первую Мадам и не желала для себя подобной участи. «Этот человек, — говорила она, — источает яд, как мы источаем пот».

Шевалье это было известно, как и г-же де Грансе; все знали, что принцесса всецело находится под моим влиянием, что я способна направить Мадам по неведомому для нее пути и что она следует по нему без всяких колебаний. Эта женщина нисколько не походила на предыдущую Мадам — она была не столь милой и обаятельной, но более достойной. Принцесса была постоянной в дружбе, она была искренней, и можно было верить в естественность ее поведения. Между тем у нее были собственные воззрения, которым она не изменяла; это касалось и ее отношения к шевалье де Лоррену, и я не считала возможным ее переубедить. Однако я продолжала слушать г-жу де Грансе — эта интрига забавляла меня.

— Ах, да, — продолжала я с простодушным видом, — есть еще Мадам. Дело в том — я не стану от вас это скрывать, что у нее, у нее…

— … странная неприязнь к бедному шевалье, которого она упорно продолжает считать виновным в преступлении… — В чем я тоже не сомневаюсь, позвольте вас заверить.

— Ах, сударыня, какая клевета!