Джулия Джонс - Крепость Серого Льда

• Название: Крепость Серого Льда
• Автор: Джулия Джонс
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»; ООО «Транзит-книга»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021997-0

Знатоки и ценители фэнтези!

Перед вами — новое путешествие в мир Джулии Джонс, уже знакомый вам по роману «Пещера Черного Льда»!

В мир, где убивают, не проливая крови, а воюют, не зная пощады.

В мир, где в укрытой от людских взоров пещере таится древнее, предвечное Зло.

Грядет НОВАЯ ВОЙНА.

Война, которая либо принесет и кланам Севера, и горожанам Юга вечный мир, либо — погубит их навеки.

Недавние враги поневоле объединяются в неравной битве с врагами ОБЩИМИ — восставшими из тысячелетнего небытия приспешниками повелителя Тьмы...

Но не видать им даже надежды на победу, если великий воин, объявленный некогда предателем, не отыщет девушку-ясновидицу, скрывшуюся где-то в далеких землях черного колдовства. В землях, над которыми царит КРЕПОСТЬ СЕРОГО ЛЬДА...

---

По дороге на юг, к холмам, Мертворожденный сказал, что они едут в селение вольных кланников, выросшее недавно в лесу к северо-востоку от Погибшего Клана. По закону эти земли принадлежат Дхуну, но Дхун больше не в состоянии их оборонять. Такие вольные поселения чаще всего возникают как раз во время войны. Со временем туда стекается все больше народу, и его жители объявляют себя новым кланом. Так зародились Харкнесс, Отлер и крошечный, присягнувший Дхуну клан Крог. Таков естественный порядок развития кланов — отец тоже говорил Райфу об этом. «Кланы рождаются и умирают. Одни распадаются, другие гибнут, третьи постигает проклятие, и их должны заменить новые». Все это верно. Иннис распался, Морро погиб, Серый, как всем известно, проклят. Возможно, это новое поселение когда-нибудь разрастется и займет место Морро.

Но сегодня он, Райф, намеревается его ограбить. Он подавил эту мысль. Инигар Сутулый вырубил его сердце из Градского Камня, и Райф Севранс перестал быть частью клана.

Проехав восточнее дхунских холмов, они вступили на возвышенные земли Морро. В старом форте Дхунской Стены был замечен дым, а схваток с вооруженными кланниками Увечные всячески избегали. В полдень отряд остановился отдохнуть и напоить лошадей. Мертворожденный подошел к Райфу у маленького ручейка, бегущего вниз с холма.

— Ох и холодная же, — сказал он, набрав воды в пригоршни и смочив лицо. — Но на вкус хороша. Чистая — во Рву такой не сыскать. — Убедившись, что их никто не слышит, он продолжал: — Держись поближе ко мне, как нападем на деревню. Первый раз всегда самый трудный, особенно для кланников. Главное — не делать глупостей и не ударяться в бега. Видишь вон того чернобородого, в красивом таком плаще?

Райф кивнул — он давно уже приметил этого человека.

— Линден Мади, Траггисов шпион. Человеку даже посикать нельзя, чтобы он о том не проведал. Хочу тебе сказать, что этот набег ничего особо страшного не сулит. Командую им я, и посему никаких зверств мы чинить не будем. Возьмем зерно, скотину — и айда назад. Все здесь уже бывали со мной в деле и знают, что я не стану выискивать тайники с золотом или гоняться за бабами по полям. Я добываю еду и на драку не напрашиваюсь, ясно?

Райф снова кивнул. Его нутро до сих пор перебарывало перепелиные яйца, и он, чтобы отвлечься, спросил:

— У тебя руки не мерзнут в твоих бычьих рогах?

— Нет, парень, — засмеялся Мертворожденный, подняв вверх руку в блестящей роговой оболочке. — Если родная матушка оставляет тебя на камнях в лютую зиму, ты быстро приучаешься сохранять тепло. Пошли, пора трогаться дальше.

На Медных холмах таял снег, и почва под ледяной корой в глубоких долинах превращалась в болото. Весенние потоки выворачивали из земли валуны и молодые деревья. Но Адди Ган умело прокладывал путь, и горные пони хорошо справлялись с трудными тропами. Во второй половине дня отряд спустился с южного склона на дальней границе Погибшего Клана. Здесь рос довольно густой лес, и день уступал место ночи.

Дыхание Райфа стало сгущаться в пар, когда Адди Ган остановился у одного из бесчисленных ручейков.

— На юг пойдем вдоль него, — шепотом сообщил горец Мертворожденному. — За шумом воды нас будет не слыхать.

Увечные, не дожидаясь команды, обнажили оружие. Райф — слез и повел лошадь под уздцы. Доставая из ножен свой новый меч, он ощутил спиной взгляд Линдена Мади, упершийся в него, как палец. Густая черная борода атаманова соглядатая прикрывала шрам, оставленный на его горле гарротой. Шурша богатым, сливового цвета плащом, Линден вынул собственный широкий меч.

Где-то поблизости заблеял ягненок. Мертворожденный вскинул руку, остановив своих бойцов, и бросил взгляд на Адди.

Овцами у них занимался горец.

— Там будет собака, — предупредил он.

— Ступай с Адди и пристрели пса, — велел Мертворожденный Райфу. — Лошадь оставь здесь.

По-прежнему чувствуя на себе взгляд Линдена Мади, Райф снял притороченный к седлу лук. Адди ухватил его за локоть и повел куда-то в сторону.

— Твое дело — заткнуть глотку собаке. Об овцах я сам позабочусь.

Райф достал стрелу из колчана. В сосняке было темно — восходящая луна лишь едва серебрила стволы. Адди быстро шел по тропке, видной ему одному. У Райфа под ногами шуршала сухая хвоя, горец же двигался почти бесшумно. Ягненок заблеял снова, и Адди замедлил шаг. Сосны впереди переходили в чахлую молодую поросль и тростники, и там шевелилось что-то.

— Овца, — шепотом сказал Адди. — Пойду свяжу ее, а ты прикрывай.

Райф наставил лук.

Маленький горец в большом шлеме с конским плюмажем тихо пробирался через заросли. Он, должно быть, знал овечий язык, потому что овца, суягная и обросшая густой зимней шубой, его не испугалась. Поворковав еще немного, Адди мигом повалил ее и обмотал ей ноги веревкой — а потом произошли одновременно два события.

Из кустов на Адди выскочила собака — шерсть дыбом, клыки наружу. Как только Райф прицелился в нее, слева от него хрустнула ветка, и мужской голос сказал:

— Брось лук.

Райф замер. Собака уже вцепилась Адди в ногу. Охваченная паникой овца билась и верещала. Адди отпустил ее, держа веревку в кулаке, снял шлем и ударил им собаку. Та с визгом отскочила, но тут же накинулась на него снова. Овца со спутанными ногами пыталась уйти в тростники.

В темноте Райф не мог видеть незнакомца и даже головы к нему не поворачивал, но сердце его уже нащупал. Страх толкнул Райфа в грудь — не его страх, чужой. У овчаров обычно бывают луки, ведь им приходится стрелять в волков. Очень может быть, что этот человек сейчас целит в Райфа и пустит стрелу, как только Райф шевельнется — но сомнительно, что он попадет в цель с первого же раза.

Человек или собака?

— Брось лук!

Райф упал вместе с луком и перевернулся, держа лук над землей. Это далось ему не так-то легко, поскольку лук насчитывал шесть футов. Райф кое-как натянул тетиву и выстрелил в сердце.

Его стрела в полете сошлась с чужой, стрела овчара просвистела над головой у Райфа и воткнулась в землю.

Стрела Райфа ушла в заросли... и пронзила сердце овцы.

Овца замерла на долю мгновения и тут же повалилась. В тот же миг собака чуть-чуть замешкалась, и Адди вогнал свой шлем прямо ей в пасть. Пастух с горестным воплем бросился к убитой овце.

Райф уперся каблуком в землю и повернулся к нему лицом. В этот раз он снова натянул тетиву только наполовину, так тряслась придавленная при падении рука, но сердце никуда от него не делось. Он чувствовал его скачущий галоп, чувствовал, как оно замерло, когда овчар понял свою ошибку. Когда тот остановился и натянул собственный лук, Райф выстрелил.

Выстрел был плох, но стрела все-таки задела овчару плечо и нанесла довольно глубокую рану. Овчар со стоном повалился наземь.

Райф выронил лук и приник головой к земле. Теперь он трясся весь, с головы до ног, обливаясь холодным потом. Он сплюнул отдающую металлом слюну и заставил себя подняться.

Адди был уже на ногах. Собака, порвавшая ему штанину и разодравшая в кровь икру, скулила и ползла к своему хозяину. Адди смотрел на Райфа с яростью, но голос его прозвучал спокойно:

— Она ж суягная была.

Райф хорошо его понимал. Молочная овца во Рву ценилась бы высоко, а теперь ее придется пустить на мясо.

Где-то вдали заблеяла другая. Адди медлил, тяжело глядя на Райфа. Вид у него был усталый, кровь от собачьих укусов стекала в сапог.

— Займись пастухом и собакой, — нехотя вымолвил он, приняв решение. — Я пойду поищу ту.

— Может, мне пока эту разделать?

— Нет. Это моя работа. Вернусь и сделаю.

Райф провел рукой по лицу и достал меч, оставив сулльский лук на земле.

Пастух рухнул на молодую сосенку, согнув ее пополам. Собака доползла до него и обнюхивала рану от стрелы. Когда Райф подошел, она попятилась. С ее разбитой морды вожжами стекала слюна. Голубые дхунские глаза овчара, широко раскрытые, смотрели на меч Райфа.

Райф убил собаку отработанным на Йелме ударом в горло и сказал овчару:

— Встань.

Тот не шелохнулся. Райф пнул его по ноге.

— Встань, я сказал!

Достав из сумки на поясе замшевый лоскут, Райф подождал, когда раненый поднимется на колени, и заткнул ему рот. Потом перерезал тупым краем меча его пояс, который свалился вниз вместе с ладанкой, наполненной порошком священного камня. Ладанка представляла собой исцарапанный желтый рог, закупоренный серебряным колпачком.

Остатки перепелиных яиц взбурлили у Райфа в животе.

— Ты где это взял?

Овчар с кляпом во рту только мычал в ответ.

— Это Градский Камень?

Овчар растерянно вытаращил глаза.

Райф ухватил его под мышки и тряхнул. Он сам не понимал причины своего гнева, но остановиться уже не мог.

— У тебя в рожке Градский Камень?

В глазах овчара забрезжило понимание. Он промычал нечто отрицательное и выговорил что-то наподобие «из».