Джулия Джонс - Крепость Серого Льда

• Название: Крепость Серого Льда
• Автор: Джулия Джонс
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»; ООО «Транзит-книга»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021997-0

Знатоки и ценители фэнтези!

Перед вами — новое путешествие в мир Джулии Джонс, уже знакомый вам по роману «Пещера Черного Льда»!

В мир, где убивают, не проливая крови, а воюют, не зная пощады.

В мир, где в укрытой от людских взоров пещере таится древнее, предвечное Зло.

Грядет НОВАЯ ВОЙНА.

Война, которая либо принесет и кланам Севера, и горожанам Юга вечный мир, либо — погубит их навеки.

Недавние враги поневоле объединяются в неравной битве с врагами ОБЩИМИ — восставшими из тысячелетнего небытия приспешниками повелителя Тьмы...

Но не видать им даже надежды на победу, если великий воин, объявленный некогда предателем, не отыщет девушку-ясновидицу, скрывшуюся где-то в далеких землях черного колдовства. В землях, над которыми царит КРЕПОСТЬ СЕРОГО ЛЬДА...

---

Мертворожденный сел у стены и принялся жевать краюшку ржаного хлеба.

— Пора взять тебя в дело. Траггис следит за тобой, как за блохой у себя в ширинке, и лучше тебе не испытывать его терпения. Ты пока всего-то и сделал полезного, что попал в сердце жареной хавронье и обрек на смерть нашего брата. Многие поговаривают, что ты приносишь несчастье, а такого, ясное дело, лучше всего отправить в Ров.

Райфу нечего было возразить, и он сказал:

— Я согласен идти в набег.

Мертворожденный кивнул, слыша столь мудрые речи, дожевал хлеб и спросил:

— Ты как, высоты не боишься?

Райф припомнил свои горные походы и головокружительную высоту Ловчего перевала.

— Вроде бы нет.

— Вот и ладно. — Мертворожденный встал, чернея волосатым рубцом на лице. — Как рассветет, приходи на Обод, а на ночь оставайся здесь. Топлива мало, так что расходуй его бережно. Еду, если ты голоден, придется самому промышлять — только от Крота держись подальше.

Мертворожденный поднялся по грубым ступенькам к выходу и обернулся.

— Пара-другая боев с Йелмой тебе тоже не повредит.

Райф на прощание поднял вверх свой испорченный меч. Он прожил с Увечными девять дней, но не стал лучше понимать их. Мертворожденный заботился о том, чтобы он никому не лез на глаза, ночевал в пещерах нижнего яруса, а днем отсиживался в разрушенном восточном крыле. Мертворожденный и работой его занимал: Райф чистил песком его доспехи, смазывал клинки и чинил ремни. Иногда Мертворожденный делился с Райфом едой, вечерние же часы неизменно посвящались учению. Неумение Райфа владеть мечом вызывало тревогу у его покровителя.

Райф рассеянно качнул кинтану. Ополовиненный палец опять разболелся, и Райф скривился, взявшись обеими руками за меч. Ну да ничего. Если он сильно утомится, ему, может быть, удастся уснуть.

В пещере стало совсем темно, а он все сражался с кинтаной. Нанося удар за ударом, он наконец поймал ритм и научился попадать мечом между шипами. У кинтаны, к счастью, не было сердца, и это упрощало дело. В единоборстве с ней Райф ничем не отличался от всех прочих людей. Приободренный этим, он раскачивал чучело снова и снова. Он видел теперь, что Мертворожденный был прав. Есть много преимуществ в том, чтобы бросаться навстречу атакующему врагу, преображая свой страх в действие. Шор Гормалин Райфа этому не учил, но ведь Шор Гормалин не был Увечным.

Время шло, и из пропасти поднималась Музыка Рва. Холодные ветра завывали вокруг пещеры, но Райф почти не замечал их. Йелма сильно исхудала. Песок вытекал из нее через дюжину дыр, а кольчугу точно собаки изодрали. Основательно выпотрошив ее живот, Райф принялся за горло. Завтра он зашьет ее и набьет заново, а сегодня можно натешиться всласть, кромсая большие артерии, подающие кровь в головной мозг.

Когда он совсем прикончил Йелму, у входа в пещеру послышалось деликатное покашливание. Райф вытащил меч и остановил Йелму.

— Не останавливайся из-за меня, Дюжина Зверей, — певуче произнес голос Юстафы. — За других не скажу, но мне самому еще не доводилось наблюдать, как человек сражается с набитым песком чучелом.

Райф тяжело дышал, и на кончике его носа повисла капля пота.

— Как, ты не хочешь поздороваться? А я-то проделал такой путь, чтобы пригласить тебя на ужин. Перепелиные яйца, не абы что. Но ты, я вижу, до них не охотник. Пусть же никто не говорит, будто Юстафа-Танцор задерживается там, где ему не рады. Там, где двое, третий лишний, а вы с твоим мешком составляете прекрасную пару.

Услышав удаляющуюся поступь мягко обутых ног, Райф сказал:

— Погоди. — Шаги приостановились, и он добавил: — Я иду.

Юстафа снова двинулся вверх по ступенькам.

— Тогда поторопись. Я большой любитель перепелиных яиц и не ручаюсь, что не прикончу их, если ты замешкаешься.

Райф прихватил свой орлийский плащ и поспешил за Юстафой.

Ночной воздух жалил кожу. Во Рву было черным-черно, и звезды давали лишь легчайший намек на свет. Слоистый дым создавал призрачные террасы над настоящими. Из пропасти поднимались запахи подземных руд, но ветер почему-то совсем затих.

Юстафа, освещая дорогу слюдяным фонариком на палке, быстро шел через город и карабкался по веревочным лестницам с помощью только одной руки. Райфу стоило труда не отставать от него.

Увечные, собравшись кучками у костров, стряпали себе еду или выпивали, подкрепляясь перед ночными вылазками. Многие, замолкая, смотрели Райфу вслед, и он чувствовал их обвиняющие взгляды. «Я не убивал Танджо Десять Стрел», — хотелось крикнуть ему — но он не был уверен, что это правда. Он и десяти дней не провел в этом городе, однако все здесь уже знают, кто он такой.

На западном краю верхней террасы Юстафа юркнул в какую-то щель, из которой разило серой. Навстречу Райфу повалил пар, и он не сразу освоился в этом темном, затуманенном месте. Грот, вымытый в скале горячими источниками, освещали зеленые фонарики. Из пола, точно древние искривленные дубы, росли до самой кровли каменные колонны. В мелких прудах нежились обнаженные мужчины и женщины, чьи увечья скрывали вода и пар. Никто не разговаривал, и только бульканье воды нарушало тишину. Райфу трудно было дышать здесь после сухого холода Рва.

— Нам сюда, — сказал Юстафа, показывая на дощатые мостки, проложенные между прудами.

В глубине пещеры прудов стало меньше. Скальные складки создавали загородки, углубления и обособленные комнаты. Юстафа, сойдя с мостков, нырнул под низкую арку.

— Моя собственная паровая баня. Раздевайся и залезай. Ты пробыл с Мертворожденным слишком долго и перенял как его привычки, так и его блох.

Райф огляделся. Стоять здесь можно было только на узком карнизе вокруг бассейна. Идущий от воды пар нагонял дремоту. Райфу невольно вспомнился Слышащий и оолак, которым тот его потчевал.

Юстафа между тем скинул шубу, снял шелка и скользнул в бурлящую воду. Райф, следуя его примеру, скинул одежду, задержал дыхание и погрузился в обжигающе горячий пруд. Все боли от давних и недавних повреждений, полученных им, оставили его почти сразу. Он нашел под водой выступ и сел, прислонясь головой к скале.

— Что, хорошо? — с нескрываемым довольством спросил Юстафа.

— Хорошо, — кивнул Райф.

Толстяк, протянув покрасневшую руку, достал из-под шубы маленький сверток.

— Перепелиные яйца. Сейчас мы их сварим. — И он стал отправлять одно пятнистое яичко за другим куда-то в глубину.

Райф ушел под воду с головой, вынырнул и пригладил мокрые волосы. Он уже не помнил, когда за последнее время чувствовал себя так славно. Теперь он определенно сумеет уснуть, прямо тут, в этом пруду. Уснуть и не видеть Танджо Десять Стрел или мертвых Клятвопреступников. Он раскинул руки, закрыл глаза и лег на воду.

Должно быть, он и правда уснул ненадолго. Открыв глаза, он поймал на себе взгляд Юстафы. От пара волосы толстяка завились в тугие кудряшки.

Юстафа всколыхнул воду.

— Я ведь так и не досказал тебе историю Аззии риин Райфа, Странника с Юга? — Явно не ожидая, что Райф ему ответит, он стал продолжать, переворачивая в воде перепелиные яйца. — Аззия риин Райф пришел к мангали в год Горящего Древа. Боги давно уже не посылали дождя, и лягушки зарывались в грязь на дне пересохшего озера, и нас донимали скорпионы — ведь только они и способны жить без воды. У нас был голод, когда он пришел, но женщины приняли его, потому что он показался им красивым — высокий, белокожий, с глазами, осененными божественным духом. Его ноги были сбиты в кровь, на спине остались следы от кнута. Мы сказали ему, что он поступил глупо, придя сюда, ведь в песках нет ничего, кроме смерти и скорпионов, а он сказал: «Поцелуй скорпиона не убьет меня, ибо моя душа уже мертва».

Мы, мангали, знаем толк в таких вещах, и женщины поплакали над его душою. «Я ищу», — сказал он, и мы поняли, что он ищет рай и своих любимых, потерянных им на какой-то далекой войне.

Мы дали ему лучшего нашего проводника, Мехембо Мелкозубого. Мехембо был мудр и знал все места, где возможно найти рай. Он водил Странника в спекшуюся от зноя Стеклянную пустыню, и в темную пещеру Летучих Мышей, и на крутую Козью гору. Прошли годы, и Мехембо умер, сраженный зноем, но рая они так и не нашли.

Странник к тому времени стал уже не таким, как был прежде. Он попросил у нас другого проводника, девушку, Иллало Сладкогласную. Когда же по прошествии года они не нашли рая, он сжал ее горло руками и крикнул: «Я сам отправлю тебя туда, Иллало, чтобы ты указала мне дорогу». Иллало умерла от его руки и обрела рай, но он не мог больше следовать за ней.

После этого он покинул нас. Шли годы, и вот мы снова услышали о нем. Он ушел на север через Мягкие Земли и горы — туда, где не бывал еще ни один человек. Говорили, что его звал волшебный голос, обещая ему загробную жизнь, которую он заслужил. В конце концов он дошел до страны, пустой, как само небо. Он видел в земле глубокие пропасти и знал, что приближается к самому краю света. Наконец настал день, когда он увидел вдали одинокую гору и, невзирая на свою великую усталость, взошел на нее. Он видел над ее вершиной сияющие врата и весь день взбирался к ним, преисполненный радости. Он достиг этих врат на закате, и ему больно было смотреть на них, так сияли они в золотом свете меркнущего дня.