Джулия Джонс - Крепость Серого Льда

• Название: Крепость Серого Льда
• Автор: Джулия Джонс
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»; ООО «Транзит-книга»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021997-0

Знатоки и ценители фэнтези!

Перед вами — новое путешествие в мир Джулии Джонс, уже знакомый вам по роману «Пещера Черного Льда»!

В мир, где убивают, не проливая крови, а воюют, не зная пощады.

В мир, где в укрытой от людских взоров пещере таится древнее, предвечное Зло.

Грядет НОВАЯ ВОЙНА.

Война, которая либо принесет и кланам Севера, и горожанам Юга вечный мир, либо — погубит их навеки.

Недавние враги поневоле объединяются в неравной битве с врагами ОБЩИМИ — восставшими из тысячелетнего небытия приспешниками повелителя Тьмы...

Но не видать им даже надежды на победу, если великий воин, объявленный некогда предателем, не отыщет девушку-ясновидицу, скрывшуюся где-то в далеких землях черного колдовства. В землях, над которыми царит КРЕПОСТЬ СЕРОГО ЛЬДА...

---

В тот миг, когда солнце зашло, он коснулся врат рукой. «Я умираю и рад этому», — сказал он, и врата приотворились. Тогда последние лучи солнца угасли, и он увидел по ту сторону врат тьму чернее самой черной ночи. Он закричал, но было уже поздно: врата ада раскрылись и поглотили его.

Райф вздрогнул так, что вода заколебалась, а Юстафа улыбнулся, показав свои мелкие бесовские зубы.

— Я уже говорил, это грустная история. Говорят, будто это положило начало Войне Крови и Теней, но мы, мангали, ничего об этом не знаем. Не откушать ли нам перепелиных яиц?

* * *

Райф проснулся перед рассветом. Волосы у него стали жесткими от минеральных солей, во рту держался клейкий вкус перепелиных яиц. Повязка на пальце размокла, и Райфу, затягивая ее заново, волей-неволей пришлось взглянуть на багровый обрубок. После ночной трапезы Юстафа ссудил ему фонарь, чтобы он мог найти дорогу обратно. Райф так устал, что заснул прямо на полу пещеры с парящей над ним Йелмой. Ее цепь поскрипывала от предутреннего ветра.

Ночью ему ничего не снилось — спасибо и за это. Райф встал и отыскал свою котомку.

Рядом с ней лежал завернутый в ткань лук Танджо. Мертворожденный, помимо меча, дал ему нож, но с ними Райф не чувствовал себя вооруженным — для уверенности ему нужен был лук.

Он поплескал на лицо водой, почистил песком зубы и прикрепил тетиву к сулльскому луку. Старик, принесший ему стрелы в день состязания, не потребовал их назад. К тому времени как Райф повесил самодельный колчан и чехол с луком за спину, в пещеру проник рассвет. Райф вышел, потревожив ползущий по полу туман.

Снаружи было тихо. Мальчишка с недостающей кистью левой руки сновал от пещеры к пещере, откапывая остатки топлива в догоревших кострах. При виде Райфа он прижался к скале и сделал знак, оберегающий от дурного глаза. Райф нахмурился и стал подниматься на Обод.

Идущие в набег уже собирались на восточной окраине города. Обряженные в сборные доспехи, они притопывали ногами на утреннем холоде. Райф знал здесь только двоих: здоровенного копейщика в глэйвских латах, дружка Юстафы, и маленького горца, который каждую ночь выпивал с Мертворожденным. Никто из них не поздоровался с ним, когда он подошел.

— Здорово, парень, — сказал, отделившись от других, Мертворожденный. — Я принес тебе другой меч вместо испорченного. В работе он спор — проткнул как-то селезенку одному черноградцу.

Кровь отхлынула от лица Райфа. Как вышло, что за все эти десять дней он ни разу не подумал о том, что эти люди убивают кланников? Наверно, он не сразу справился с собой, потому что все в отряде смотрели теперь на него. Он шагнул вперед и взял меч у Мертворожденного — всего в фут длиной, легкий и с одним режущим краем. Мертворожденный внимательно следил, как Райф наносит по воздуху пробные удары, и отвернулся, лишь когда он похвалил клинок.

— На вот, глотни. — Горец протягивал Райфу кожаную фляжку. Райф хлебнул, узнав вкус здешнего меда, и Мертворожденный тут же дал приказ выступать.

Обод внезапно оборвался, сменившись осыпью, и Райф разглядел ведущую на восток тропку, лишь когда первый Увечный ступил на нее. Эта неверная дорога, идущая по самому краю бездны, не давала ногам надежной опоры. Спереди тянуло душистым дымком, и за поворотом им открылся костер, у которого сидела старуха. Мертворожденный бросил ей какую-то резную вещицу и попросил помолиться за них. Старуха каркнула, открыв безъязыкий рот, и кинула подношение в огонь.

Райф держался позади и смотрел себе под ноги. Тяжелые тучи застилали небо, и Райф чувствовал, как воздух давит на него. К югу от Рва виднелись в голубой дымке клановые земли.

Кожаная фляжка на ходу передавалась из рук в руки. Увечные совсем не боялись высоты и нарочно старались идти по самому краю. Большой лысый южанин затянул протяжную песню. Райф никак не мог уловить ее смысл, но в конце каждого куплета вся ватага подхватывала: «Боги, возьмите мои глаза перед тем, как отправлюсь я в Ров».

Под эту песню Райф стал ощущать в висках легкое биение крови, как перед началом головной боли. Впереди на осыпи показался навес, из-под которого какой-то человек выводил маленьких, крепконогих и короткохвостых горных лошадок.

— Новички лошадей не выбирают, — сказал Райфу Мертворожденный, остановившись и подождав его. — Возьмешь, что останется.

Райф насчитал в ватаге пятнадцать человек вместе с собой.

— А почему лошадей держат здесь?

— Потому что здесь мы переходим через Ров.

Следующие четверть часа прошли в суете: Увечные выбирали себе коней и седлали их. Райфу колченогий конюх дал беспокойную кобылу с порванным боком и слишком маленькое седло. Пока Райф затягивал подпругу, чужестранец с оливковой кожей вышел к самому краю обрыва. Ветер шевелил его черные волосы и раздувал плащ. Райф не замечал в этом человеке, поджаром и длинноногом, никакого увечья. Все остальные примолкли, а один потрогал на поясе место, где когда-то помещалась его доля священного камня. Кланник.

Пульсация у Райфа в висках усилилась. Земля под ногами чужестранца обрывалась прямо в серое небо, и в шестистах шагах высилась, как крепостная стена, южная грань Рва. Чужестранец, сверкнув сталью, достал свой нож и запел что-то на незнакомом Райфу языке. Воздух у него под ногами затрещал и заколебался. Увечные замерли, тихие и неподвижные, как изваяния.

Чужестранец, подняв острие ножа к глазу, повелительно произнес что-то, и у него изо рта пахнуло металлами, входящими в состав крови: железом, медью и натрием. Воздушные потоки, идущие вверх из пропасти, улеглись, время остановилось. Из глубины Рва донесся тихий звук, похожий на детский вздох, и чужестранец, приставив нож к своему зрачку, ступил в Ров — но не упал.

Воздух, сгустившись у него под ногами, протянулся через весь Ров. Затем эта субстанция, которая не была ни воздухом, ни туманом, ни светом, развернулась, — и появился мост.

Райф заморгал, не понимая, почему он не видел раньше этого шаткого сооружения из просмоленных веревок и досок, подвешенного на железных брусьях, вбитых глубоко в скалу. Чужестранец повернулся лицом к остальным. Зрачки у него так расширились, что видно стало то, что лежало за ними. Он пошатнулся, и Мертворожденный, быстро взойдя на мост, подхватил его.

— Дорогу, ребята, — сказал он, идя с ним обратно к обрыву. — Наш брат нуждается в отдыхе.

Проходя мимо, чужестранец поднял глаза на Райфа. Его белок окрасился кровью.

— Он не пойдет с нами? — спросил Райф у горца, когда Мертворожденный завел своего подопечного под навес.

— Нет — для нас бы он был только обузой. Он будет ждать здесь, если ему жизнь дорога, и откроет мост, когда мы вернемся.

В его голосе слышалось омерзение. Еще один кланник, догадался Райф.

— А давно ли он здесь, этот мост? Горец сплюнул густой медовой слюной.

— У нас во Рву летописей не ведут.

Мертворожденный велел всем построиться гуськом и сунул Райфу шерстяной лоскут.

— Это для лошади. Она нипочем не пойдет через мост, если ее не зашорить.

Посмотрев, как другие Увечные сооружают шоры из кожи и войлока, Райф заткнул свой лоскут за узду так, чтобы лошадь могла смотреть только вперед. Она уперлась, когда Райф потянул за повод, и он сильно хлопнул ее по крупу.

Увечные, шагая в затылок, переводили своих коней через Ров. Ночью у Райфа заколотится сердце от одной мысли об этой немыслимой высоте, о черноте Рва и качании моста — но теперь он, чувствуя, что отвечает не только за себя, но и за лошадь, шел спокойно, переставляя одну ногу за другой. На твердый камень клановых земель он ступил с трясущимися коленями.

Мертворожденный, ухмыляясь, хлопнул его по спине.

— Ночью я на тебя поставил и выиграл. Адди спорил, что ты сиганешь вниз.

Райф вспомнил, что Адди — это имя горца.

— Неужели отсюда кто-то прыгает?

Мертворожденный весело кивнул. Все Увечные, перешедшие через мост, не скрывали своего веселья, а один даже помочился в Ров.

— Угу. Юнцы вроде тебя. Это случается с ними на середине. Стоит только посмотреть вниз, как они начинают слышать Музыку Рва... ну и готово. Скок, и был таков.

Увечные со смехом садились на коней. Райф, кое-как втиснувшись в свое маленькое седло, посмотрел по сторонам. Плоские Пустые Земли здесь постепенно переходили в Медные холмы. На камнях рос вереск, белые сосны стлались по земле, давая приют железной траве и омеле. Мелкие озера и болотца, серебрящиеся повсюду, говорили о недавней оттепели. Мир здесь был совсем другой, чем на северной стороне, — живой и переменчивый. Райф чувствовал себя восставшим из гроба.

По дороге на юг, к холмам, Мертворожденный сказал, что они едут в селение вольных кланников, выросшее недавно в лесу к северо-востоку от Погибшего Клана. По закону эти земли принадлежат Дхуну, но Дхун больше не в состоянии их оборонять. Такие вольные поселения чаще всего возникают как раз во время войны. Со временем туда стекается все больше народу, и его жители объявляют себя новым кланом. Так зародились Харкнесс, Отлер и крошечный, присягнувший Дхуну клан Крог. Таков естественный порядок развития кланов — отец тоже говорил Райфу об этом. «Кланы рождаются и умирают. Одни распадаются, другие гибнут, третьи постигает проклятие, и их должны заменить новые». Все это верно. Иннис распался, Морро погиб, Серый, как всем известно, проклят. Возможно, это новое поселение когда-нибудь разрастется и займет место Морро.