Marlon James - Лунная Ведьма, Король-Паук

• Название: Лунная Ведьма, Король-Паук
• Автор: Marlon James
• Жанр: Зарубежное фэнтези
• Год: 2023
• ISBN: 978-5-04-185948-0

Финалист премии Dragon Award. Бестселлер по версии The New York Times. Лучшая книга года по версии NPR. Лучшее фэнтези по версии редакции Amazon.com Продолжение романа-финалиста Национальной книжной премии «Черный Леопард, Рыжий Волк». История столетней вражды Лунной Ведьмы Соголон и канцлера Аеси, увиденная глазами 177-летней чародейки. Говорят, что Аеси так тесно связан с Королем, что вместе они подобны пауку с восемью конечностями. Власть Аеси сильна и смертоносна. Чтобы бросить ему вызов, нужны не только храбрость и хитрость. И у Лунной Ведьмы есть на то свои причины. «Беовульф, подвинься!» – The Washington Post «Фэнтезийный мир, который реализован настолько хорошо, будто создан Толкином». – Нил Гейман «Африка, рожденная в воображении сочинителя, с неотъемлемым эхом Толкина, Джорджа Мартина и Черной Пантеры». – Салман Рушди «Литературный аналог Вселенной Марвел». – Митико Какутани «Редкое продолжение, которое лучше своего предшественника. Захватывающая книга, она является как самостоятельной, так и сиквелом. Не совершите ошибку, этот цикл обязательно нужно прочитать». – NPR «Марлон Джеймс находит красоту в мрачных образах, даря читателям мистический мир, вдохновленный Африкой. В нем все столь тщательно продуманно и детализовано, словно у Дж. Р. Р. Толкина». – Los Angeles Times «Впечатляюще живой роман. Фильмы Квентина Тарантино по сравнению с хореографией боевых сцен у Джеймса выглядят сонными. Добавьте также дьявольски изобретательный каталог существ, ползающих по потолкам, выпрыгивающих из-за деревьев и даже проникающих через порталы четвертого измерения, чтобы страницы вскипели от ужаса». – The Washington Times «Воображение у Марлона Джеймса необъятное и буйное, а многочисленные сцены сражений живые и заставляют сердце замереть. Но что осталось со мной, так это его более тонкие наблюдения за состоянием человека. Лунная Ведьма осветила мой путь и показала мне, как женщина может ориентироваться в этом опасном, замечательном мире. Когда я дочитала последнюю страницу "Лунной Ведьмы, Короля-Паука", я нашла свой экземпляр "Черного Леопарда, Рыжего Волка" и начала читать с самого начала». – The New York Times Book Review «Марлон Джеймс настолько до свирепости мощный и динамичный рассказчик, что нет времени беспокоиться о всей грандиозной схеме сюжета. Вдохновленные народным стилем письма, смоделированным по устной традиции африканских гриотов, сцены непристойные, декламационные и быстро переходящие в конфронтацию. События до такой степени безумны и закручены, что становятся почти галлюцинациями. Именно невероятные страсти этой трилогии, а не какая-либо очевидная цель повествования, делают ее такой захватывающей». – The Wall Street Journal «Это работа, которая одновременно соответствует стандарту иммерсивного построения мира в книгах Толкина и Мартина и привносит в жанр голос, не похожий ни на что ранее существующее. Если Джеймсу удалось поразить воображение читателей "Черным Леопардом, Рыжим Волком", то эта вторая книга, она темнее, длиннее и лучше. Книга настраивает читателей на то, что, несомненно, станет превосходным финалом цикла». – The Boston Globe «Из более чем 1200 страниц цикла Джеймса ясно одно: "Лунная Ведьма, Король-Паук" даже лучше, чем "Черный Леопард, Рыжий Волк". Вы можете сначала прочитать "Лунную Ведьму" ничего не пропустив; это даже лучшее введение в мир Джеймса». – AV Club «Средневековый праздник ослепительной фантазии. Это вульгарно и жизнерадостно, масштабно и жестоко. Когда я прочитал "Черного Леопарда", я понял, что читаю цикл, меняющий жанр. После прочтения "Лунной Ведьмы" я по-прежнему убежден, что Джеймс перестраивает жанр фэнтези». – Minneapolis Star-Tribune «Прекрасный роман с хорошо развитыми персонажами, вовлеченными в очень реальную и ужасающую борьбу не только за свои жизни, но и против жизненного цикла, который повторяется из поколения в поколение». – San Francisco Chronicle «Мастерски переворачивает первую книгу с ног на голову… Джеймс делает мифическое мучительно реальным». – Esquire «Еще круче первого романа». – Buzzfeed

---

Голос разума вопиет: Север мог бы многое получить от Юга, а Юг – от Севера. Торговля – то, за что ратуют многие, но короли выполняют предначертание своих матерей и объявляют друг другу войны. Север вторгается в земли Юга, и именно поэтому у них есть соль и специи. Юг грабит Север, и именно поэтому у них есть замки, растущие из земли, и ожерелья из блестящего золота. Так длятся времена войн, пока старые названия северного и южного королевств и имена двух отроков, Думаты и Дурары, не теряются для всех, кроме южных гриотов и забытых богов. Всё, чему научаются мужчина и женщина, они постигают от богов, в том числе и это. И будь то дух или плоть, люди – единственные существа, которые, даже если знают как лучше, никогда не делают как лучше. А за то, что делают, они оскорбляют всех остальных живых созданий, кроме лошади, верблюда, осла, свиньи, голубя, козы и собаки; потому другие животные являются от века врагами большинству людей. Тем временем солнце и луна освещают оба королевства одинаковым светом, сокрушаясь о том, что люди земли слишком упрямы и глупы, чтобы ладить; так уж они, видно, затвердили себе, воюя друг с другом.

– А тебе, красава, никак тоже разум об этом вопиет? – насмешливо спрашивает наемник-семикрыл, сидящий рядом у костра. Вокруг него расположились провожатый, близнец, несколько семикрылов, а чуть в сторонке Соголон. Госпожа спит у себя в шатре, храпя настолько самозабвенно, что распугивает всю мелкую живность, возжелавшую было прикорнуть под его днищем.

– Я лишь повторяю то, что говорят мне боги, – отвечает провожатый, звать которого Кеме.

– Войне разумность ни к чему. Война – это просто война, – говорит семикрыл.

– Война – просто война? Для тебя она, скорее, звон монет, наемник?

– Ты вникни, красава. Король за королем объявляют войны, но не спешат бросать в бой своих людей. Зачем им это, когда есть глупцы вроде тебя, полагающие, что они есть могучая десница Короля? И вот вы сражаетесь и гибнете по цене монетки, которая перепадает вашим женам. Деньги, по крайней мере, что-то, удалец. А за что сражаешься ты?

– Я-то? За то, за что стоит сражаться. Ну скажем, за нее, – и Кеме кивает на Соголон.

– Тоже мне, нашел госпожу. За такую – идти на смерть? То, за что ты сражаешься, подобно воздуху. Его ни схватить, ни пощупать, ни даже понюхать.

– Однако если им не дышать, не выживешь.

– Вижу, тебе этой болтовней о воздухе изрядно голову надуло.

Семикрыл развязно смеется. Еще не так давно Соголон думала, что эти черные истуканы вообще не разговаривают, не говоря уже о том, чтобы смеяться. Они ей нравятся, пожалуй, больше, когда закрывают себе лицо и ничего не говорят. Нет, не так; даже до этого они ей не нравились совсем. Кеме, должно быть, сердит, вот о чем она сейчас думает. Раздражен настолько, что, наверное, взял бы и ударил этого язву, выбил ему острые зубы, и никто бы его за это не осудил. Но Кеме сидит с ними у огня, смеется и улыбается, как будто ему нравится их компания, в то время как они глумятся над человеком, который готовит на всех еду. На какое-то время Соголон одолевает интерес, как этот мужчина держится среди других мужчин. Всё для нее внове – как, например, они сидят друг с другом среди травы и песка. Все находят себе место у костра, ждут, когда дойдет мясо и что там еще, а свои мечи, копья и шлемы снимают и бережно укладывают близ себя словно сонных детей. Затем укладываются, подперев головы локтем, или садятся, сложив руки на колени, а голову опустив на руки, и широко расставляют ноги, словно приглашая огонь проникнуть туда и обогреть тело снизу.

Соголон раздумывает о мужчинах и даже не уверена, откуда у нее такие мысли; неужто их разжигает в ней этот провожатый? Ведь ни братья, ни хозяин, ни близнецы никогда не вызывали в ней ничего подобного. Соголон не может вспомнить, когда попутчики перестали называть его «провожатым» и стали звать по имени: Кеме. Непонятно, как ей относиться к этому имени. Точнее, не к имени, а к тому, как произносить его вслух. За этими своими раздумьями она сидит в стороне от каравана, хотя и не совсем у костра. Когда мужчины проводят какое-то время вместе, скажем, за одним и тем же делом, или просто в совместном пути, то всегда ли они становятся братьями?

– Гляньте-ка на Кеме в свете костра! Такой хорошенький, что мог бы быть девицей!

Все смеются, в том числе и сам провожатый.

– Осторожней, наемник. В Фасиси любителям мужчин ходу нет, не то что у вас в Конгоре, – говорит он, и все снова взрываются смехом, кроме семикрыла, который назвал его «красавой». Соголон мысленно его отмечает и успевает заметить, что отмечает и провожатый, даже когда смеется. Его взгляд чутко перепрыгивает на нее, а она отвести глаза не успевает.

– Ты как думаешь, Соголон? – окликает Кеме.

У Соголон едва не выскакивает сердце.

– Ты спрашиваешь девчонку, считает ли она тебя пригожим?

Соголон молчит, уставясь в темноту. Правда между ней и небом состоит в том, что мысленно она задавала себе этот вопрос множество раз. И отвечала на него.

– Кое-кто казался смышленее в прошлую четверть луны, – говорит Кеме.

– На прошлой неделе я не разговаривал, – бурчит семикрыл.

– Я не тебе. Ну так что, Соголон, ты сражаешься за правое дело или за монеты?

– Женщины не сражаются, – кривит губы семикрыл.

– Ты метишь стать одной из них, потому и отвечаешь? Я разговариваю с Соголон.

Она не знает, защищает он ее или подтрунивает. Может, и то и другое.

Мужчина способен бывать двумя разными существами одновременно, точно так же как женщина. Видя, как все мужчины насмешливо на нее смотрят, Соголон выходит из своего оцепенения.

– Что значит «правое»? – молвит она.

– То есть? – переспрашивает Кеме с любопытством.

– Ты говоришь, сражаться за дело. А каково оно? Одна борьба не делает его правым.

– А что, удалец, она ведь с умом говорит, – оживляются остальные семикрылы. – Ты не сказал, правое ли то дело.

– А вот ты назови, – предлагает он. – Назови дело, которое считаешь правым.

Соголон не желает на него смотреть, но не может и отвернуться. Он взирает на нее не сердито, не грустно и не насмешливо, но и не так, как будто особо ее ждет. Скоро разговор сменится, а вместе с тем изменится и он, смеясь и пошучивая, как и раньше. «Но будет ли он меньше думать обо мне?» – спрашивает Соголон себя, только не этими словами. Когда провожатый смотрит на нее, слова у нее исчезают.

– Глупый караванщик, перестань выжимать из девчонки мысли, – говорит первый семикрыл, и все смеются. Звук смеха Кеме в общем хоре больно ее задевает. Но смотреть на нее он не перестает, и от этого у Соголон такое чувство, будто на ней воспламеняется одежда. Этой ночью сна ей не видать. Впрочем нет, сон придет, но только беспокойный.

Всю ночь до утра ее глаза широко распахнуты, и она смотрит, как угасает костер, а он лежит там с тихим похрапыванием, вызывая у нее мысли, что всё, на что она годна, – смотреть, как он спит.

– Пусть эти люди тебя не беспокоят, – говорит он ей наутро. – Только и горазды что на всякие россказни, всякую блажь о богах, чудовищах.

«Только ты ее всем и рассказывал», – говорит она молча, а вслух добавляет:

– Да мне-то что.

– Мужчины в тесном кругу все стараются друг друга перекричать. Но никто из нас не громче богов.

– Мне как-то всё равно.

– А вот я малость переживаю, – признается он и поднимает с земли ее седло. Соголон следом за ним идет к лошади. Утро в разгаре, все уже просыпаются. Кеме набрасывает седло на лошадь и собирается приладить, а Соголон противится:

– Я и сама могу.

Кеме отступает, воздевает руки, будто он в плену, и улыбается:

– Соголон. Ты знаешь, зачем ты едешь в Фасиси?

– Конечно. Быть в услужении у хозяйки. Для компании.

– Если для компании, то почему ты не рядом с ней, а в хвосте каравана?

Ее словно обдает ледяными брызгами. Соголон приоткрывает рот, но ничего не говорит. Он отвечает кивком, пряча его под капюшоном плаща.

– Прошлой ночью я не назвала дело, потому что не хочу войны в виде распрей, – говорит она.

– Девочка, война всегда с нами. А если не война, то слух о ней. Ваш король вроде бы за мир, но ваш принц?

– Я ничего не знаю ни о короле, ни о принце. Фасиси от нас далеко. Где он, а где мы?

– Теперь он ближе с каждым днем.

Он учит ее ездить верхом, чтобы лошадь под ней не взбрыкивала и не оставляла синяков на ногах. Хозяйка не ведает, чем ее юная компаньонка занимается снаружи, но рада уже тому, что, просыпаясь, не видит на себе ее пристальных глаз. Что до Соголон, то, катаясь однажды вечером впереди каравана, она теряет из виду Кеме. А когда оборачивается, то он уже рядом; подъезжает ближе и обжигает плетью ее лошадь. Та с гневным ржанием взвивается на дыбы и мчится на отрыв.

– Не вопи, только не вопи.

Чтобы не завопить, она вынуждена повторять это вслух. На скаку лошадь под ней подпрыгивает; Соголон соскальзывает, и всё это на безудержной скорости, так быстро, что земля из-под ног. Она ее сбросит, эта лошадь, сломает шею. Соголон сжимает поводья и тянет, рвет на себя, но лошадь лишь ускоряет свой безумный галоп. При прыжке через камень Соголон чувствует, что всё тело ее, взвившись, повисло в воздухе, но снова приземлилось-таки на седло. Она натягивает поводья всё туже, пока не понимает, что от этого только хуже. Каждый рывок заставляет лошадь вздрагивать, вгоняет в страх еще больше, и конца этому не видно.