Юлия Ковалева - неПАЦАНКА. Трансформация бой-бабы в леди

• Название: неПАЦАНКА. Трансформация бой-бабы в леди
• Автор: Юлия Ковалева
• Жанр: Биографии
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-117455-2

Мой отец-военный всегда хотел мальчика, но родилась Я. Все детство прошло в переездах и окружении мужчин и спортивных снарядов. Я была истинной пацанкой! 2 высших и 3 ножевых, бицепс 40 см и спецназ-подготовка – мои богатства к 24 годам жизни. Я была бодибилдером, чиновником, коллектором, таксистом и правой рукой директора по госзакупкам. Меня ранил медведь. В меня стреляли из автомата Калашникова, метали гранаты и литые ножи. Я пережила анорексию, булимию, две попытки суицида. Меня жестоко избили на глазах у беременной матери, а спустя 17 лет я достала сестру с того света собственными руками. «Ну, что еще?» – вопрошала я, глядя на небесный купол, и продолжала спасать всех вокруг, кроме себя. Пока однажды не увидела объявление о наборе в реалити-шоу… Это история моей жизни и пути к победе в первом сезоне телевизионного шоу «Пацанки», история взлетов и падений, кардинальной смены имиджа и образа жизни, преображения из «мужчины» в женщину, пути становления истинной леди. Это не сборник волшебных рецептов, заумных и трудноосуществимых методик, не универсальная инструкция по достижению успеха в жизни и карьере. Это история о том, как начать жить здесь и сейчас, научиться принимать жизнь и меняться к лучшему, сбросить оковы страха неудачи и смело идти к своей мечте. Это исповедь человека, сделавшего выводы из ошибок и жестоких уроков жизни. Это простые, но очень актуальные советы, которые способны поддержать читателя в самой трудной ситуации и помочь увидеть свет в конце тоннеля. Это книга для тех, кто готов посмотреть правде в глаза. Если вам нужны простые ответы на сложные вопросы и вы хотите учиться на чужих ошибках, тогда эта книга точно для вас.

---

Вопрос 4: «Образование, специальность».

Вновь пишу и усмехаюсь степени сюрреализма, что человек с золотой медалью, высшим образованием одного из лучших вузов страны, получением второго высшего настолько заблудился, что света белого не видит, кроме работы, качалки, на кухне хлещет водку, озираясь на входную дверь в ожидании пришествия санитаров после двух попыток суицида и ежевечерних стендапов перед двумя котами.

Вопрос 5: «Кем хотела быть (профессия)?»

Тут без зазрения совести и стеснения перед учителями четко и ясно пишу «Президентом». Уровень амбиций при мониторинге вакансий всегда зашкаливал, и степень ответственности за дела и судьбы других всегда замахивалась на Эверест.

Вопрос 6: «Семейное положение/дети».

«Ой, все», или «прочно разочаровавшийся пользователь сайтов знакомств». Все мои одноклассники и знакомые давно вышли замуж/женились, родили детей, предварительно заведя собак для отработки навыка «фу, выплюнь это немедленно», построили дома или взяли ипотеку (хотя Гендальф в голове кричал им в отделении банка: «Бегите, глупцы!»), заказали срубы бревенчатых бань и сидели ждали пенсии, а я… Ну а у меня было 3 непродолжительные попытки построить личную жизнь, проездной на канатную дорогу, абонемент в качалку и тонна нереализованной заботы, отразившаяся на постоянно подбираемых на улице брошенных животных: от чилийской кустарниковой белки Дегу до собак. Все это можно назвать одним словом, но не тем, о котором можно подумать сперва, а «ценности». Мои бицепсы – мои дети, на воспитание которых я не жалела времени, средств и поцелуев, отдав их сначала в детский сад легких гантелей по 3 кг, а затем – в университет настоящей качалки с EZ-образными грифами, штангой и скамьей Скотта. Ох уж эти субкультурные фишки и словечки – заполоняют свободные борозды мозга, словно шелуха от семечек, небрежно разбросанная зажравшимися голубями на рынке подсолнухов.

Вопрос 7: «Родители – кто они? Чем занимаются, где живут? Отношения с ними?»

Здесь мои руки остановились, а глаза в растерянности уставились в синий экран, разбитый напополам лопнувшими от напряжения в них капиллярами. О нет, если начать все сейчас описывать, то это будет эссе по философии на тему «Категорический императив Канта на примере военной диктатуры в социальном институте семьи», а мне незачем пугать граждан, проводящих кастинг слишком большим шагом в глубину недр ботвы своего семейного ада. Напишу так, как писала при приеме на государственную службу, где требовали не только все явки, пароли и номера счетов в рамках «антикоррупционной политики», но и полиграф, прохождение психиатра и автобиографию с данными на всю семью – от даты рождения, года прививки от кори и до номера счета в банке, куда они направляют накопительную часть формируемой пенсии. Чувствуете слог? Понимаете, что вас ждет дальше? Присаживайтесь поудобнее, это будет незабываемый трип.

Итак, мама – безработная, а-ля домохозяйка, роботизированно и на автомате обслуживающая потребности диктатуры отца и культа личности младшей сестры. Отец – пенсионер, майор в отставке, настигшей его по выслуге в возрасте 37 лет и расслабившей в необходимости трудиться, поскольку «у меня пенсия, я ее заслужил». Прописан в нашей квартире, фактически проживает в гараже, оборудованном настолько по-холостяцки комфортно, что «всяк туда вошедшей» и впервые увидевший не сможет и догадаться о наличии семьи. Одним словом, диктатор-отщепенец. Сестра – 14-летняя блондинка, потрясно владеющая навыками манипулирования и НЛП с момента рождения. Всегда и в больших объемах болела, прочно обосновавшись в нише неведомых неврологических проблем, по причине которых все младенчество кричала, не давала спать и заставляла родителей мотаться по больницам в областной центр. Всегда была в их центре внимания, любой ее запрос и потребность удовлетворялись немедленно во избежание состояния сродни эпилептическим припадкам с пеной у рта, кровью из носа и остановки дыхания от непрекращающегося крика.

Останавливаюсь, так как сердце заходится опоясывающей болью на левую лопатку. В горле ком боли, а глаза наполняются солоноватой рекой – роскошью, изредка позволяемой себе пару раз в месяц вечером после 0,7 прозрачного «зелья от всех проблем» под Земфиру. И что это я так растрогалась, будто первый раз думаю о них, а в сердце словно проворачивается ледяной тесак со словами «за что?» Смотрю на грудь, странно, что из-под левой половины ненавистного женского признака не сочится черно-багровая масса из лоскутов четырехкамерного рефрижератора чувств. Почему ненавистная грудь? Потому что мешала заниматься спортом, свободно и безболезненно бегать, заявляла о себе раз в месяц, хотя это давно прекратилось из-за преобладания гормона тестостерона, бережно мною повышенного тяжелыми анаэробными упражнениями с огромным весом. Главное – она не давала жестко, могуче по-мужски отбивать от груди штангу с таким криком и звуком столкновения, будто сломал себе несколько ребер. К слову, о птичках, к слову, о семье.

Вопрос 8: «Считаете ли Вы, что Ваше детство было счастливым? Почему возникали конфликты с родителями?»

Ну, здравствуйте, приехали! Вот она, не вишенка, а просто виноградная гроздь на торте семейного вопроса. Счастливое? Как может быть счастлив ребенок, которого с трех лет заставляют отжиматься, приседать, бегать вокруг дома в любую погоду, а еще давят на спину рукой во время отжиманий, дабы «потяжелее было». Точно так же отец тренировал моего пса – Дэна. Он родился с породой машины-убийцы – американского стаффордширского терьера, внушал ужас и трепет всей округе и каждому индивидууму, шарахавшемуся от такой мышечной рамы на 100 метров. Для тренировки отец сделал ему специальный жилет, куда можно было подкладывать цельнометаллические слитки весом по 100–300 граммов, и натаскивал своеобразными подтягиваниями на толстых ветвях деревьев. Дэн ничего не мог поделать против, лишь слушаться и выполнять команды, пробегая затем по несколько километров рядом с велосипедом отца в до зубов нагруженном жилете. Так он стал настолько массивным, мускулистым и вселяющим ужас, что никто и не замечал неимоверной глубины грусти в кареглазом взгляде машины-убийцы. Лишь мы и близкие родственники знали, насколько это был ранимый, умный и ласковый пес для тех, кто не боялся и находил в себе силы погладить его, не говоря уже о подношении ему лакомства в виде такой банальщины, как печенье. Порой он так смотрел на меня, что мне казалось, он говорит: «Я понимаю тебя как никто». Лучший друг моего детства, умерший в возрасте 15 лет от рака, когда мне было 22 года. В 7 лет я пошла в школу, и он появился в моей жизни, третий культурист, второй мужчина в семье, первый и единственный друг для всех нас, бывший немым членом этой странной ячейки общества. Рак – это война внутри, неразрешенная борьба внутренних противоречий, когда за наводящей страх и ужас внешностью кроется мудрая суть лотоса с любовью и альтруизмом, не свойственная многим людям. Отец похоронил его на холме в лесу, куда мы ездили за грибами. И пока его семья была увлечена «тихой охотой», он лишь спокойно сидел меж стволов берез и с наслаждением слушал пение свободных птиц, не обращая внимания на опоясавших могучую шею комаров подле строгого железного ошейника. Отец молча отвез его к ветеринару и не разговаривал ни с кем после этого больше месяца.

Я писала, и крупные капли разбавленного воспоминаниями концентрата соли нещадно падали в щели между клавиш, грозясь образовать ручей и смыть функцию набора текстовой боли. Тесак провалился еще глубже в сердце, острием впиваясь в забитые мышцы спины. Хорошо, что никто не видит тот плач, что я сама от себя мало когда ожидала.

Мама бросила попытки бороться за мое поведение как девочки, когда круг интересов от спорта расширился до оружия и практики с ним благодаря мишеням, приносимым отцом с работы. Правда, она сдалась, опустила руки и более никогда не перечила своему Альфе ни в вопросах воспитания, ни в его упреках мне в более зрелом возрасте формата «не будь бабой», «не реви, как баба». Шутка ли, быть беременной женой военного в очень маленьком селе Радужный Владимирской области, когда не было аппаратов УЗИ и пол ребенка определялся по факту его рождения. В то время они оба безвылазно сидели в военном городке и надеялись на рождение мальчика, когда мама, словно мантру повторяла «Андрюша, родится Андрюша», поглаживая живот. Родилась Юля. Мама смирилась, отец нет.

Стоит ли продолжать или и так все ясно? Но дело не ограничилось суровым воспитанием. После рождения второго ребенка, моей сестры, которая оказалась очень болезненной, у них как будто крышу снесло на фоне внимания к ней. Любые слезы и обвинения от нее в мою стороны незамедлительно оборачивались колоссальным ором и давлением на мое чувство вины, где оба родителя защищали самого слабого криками «не трогай сестру». Во время же ее учебы мне, как наделенной интеллектом и старшинством, вменялось в обязанность помогать ей и делать домашние задания, ведь «она не может», «она болеет», «она не справится». Спрашивал ли кто-нибудь меня, справлюсь ли я? Или хотя бы боюсь ли я, что не справлюсь? Нет, передо мной посредством крика и указаний просто ставилась цель и обязанность формата «ты должна сделать это», «ты должна получить золотую медаль», «ты должна поступить в институт на бесплатное», «ты должна работать», «ты должна помогать, в семье нет денег», «ты должна… ты должна» – впору было вытатуировать эту фразу себе на груди, чтобы каждый день подставлять стикеры с новой обязанностью.