Франк Трентманн - Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

• Название: Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней
• Автор: Франк Трентманн
• Жанр: Экономика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-088674-6

Почему мы потребляем так много? Какие исторические процессы сформировали наш материальный образ жизни? Трентманн анализирует рост массового потребления на мировой арене в контексте истории, экономики, социологии и политики. Вы узнаете, как желания и характер потребителей меняли развитие общества, влияли на науки, направляли политику и экономику.

---

Эта книга вовсе не является в прямом смысле мировой историей вещей. Мы не сможем рассказать об изменениях в каждом уголке мира, и вы не найдете здесь описаний отдельных стран. В большей степени я пытался извлечь известные темы из привычной для них среды и посмотреть, что можно сказать о данных тенденциях в других частях мира. Наряду с Соединенными Штатами и Великобританией, которые в прошлом чаще всего приводили в пример, если речь заходила о потреблении, я также рассмотрел ситуацию в континентальной Европе, Азии и совершил несколько более короткий экскурс в Латинскую Америку. Разумеется, я хотел бы рассказать больше про современную Бразилию и все же надеюсь: читатели, заинтересованные в каких-то конкретных странах, меня простят, а оставшиеся пробелы компенсируют за счет тех глав, где я рассказываю об образе жизни нового среднего класса, сосредоточив все внимание на Китае и Индии. Конечно, больше всего я так или иначе буду говорить о странах развитого мира, однако это вовсе не означает, что мой интерес исчерпывается богатыми северными государствами. Я также изучаю влияние империализма на колониальные Африку и Индию, влияние миграции и перевода денег на изменения в образе жизни людей в не самых процветающих частях света. Люди южных стран не являются просто производителями и теми, кто осуждает богачей-иностранцев, они также и потребители, в том числе товаров, отвечающих стандартам справедливой торговли.

Передвигаясь сквозь время и пространство, подобно тому, как этого требовала книга, я вынужден был постоянно переходить от частностей к общему (и обратно), однако этот процесс приносил мне огромную радость. Очень многие историки тяготеют либо к одному, либо к другому, однако гораздо больше интересных открытий можно сделать, если время от времени менять направление хода мысли.

Так как эта книга о том, как мы дошли до жизни в окружении такого количества вещей, мне кажется важным уделить внимание материальным характеристикам этих самых вещей. Нашему читателю может показаться, что это нечто само собой разумеющееся. И все же это не всегда было столь очевидно ученым, в частности историкам. В 1980-е и 1990-е, когда потребление стало предметом исследований, историки черпали вдохновение прежде всего у антропологов. Потому их главным образом интересовало культурное значение вещей, их владельцы и репрезентация. Конечно, данная книга не могла быть написана без результатов подобных исследований, проведенных в этой традиции. Однако, как стало понятно в последние годы, вещи являются не только носителями смысла или символами, которые несут какую-то информацию. У них также есть материальные формы и функции. Они могут быть мягкими, гибкими, твердыми, громкими или тихими, приводимыми в движение вручную, полностью автоматическими и еще какими угодно. На них не просто смотрят, ими пользуются, и они требуют ухода. И самое главное – мы создаем с их помощью другие вещи. Не все так плохо в словосочетании «материальная культура». Лишь приняв тот факт, что вещи важны, мы сможем понять, как и почему наша жизнь стала настолько от них зависеть.

Лишь приняв тот факт, что вещи важны, мы сможем понять, как и почему наша жизнь стала настолько от них зависеть.

В целом данная книга позволит читателю по-новому взглянуть на потребление. Как мы увидим, нравственность давно стала частью фабрики по производству материальной стороны нашей жизни. И это вряд ли изменится. На этих страницах мы не собираемся решать нравственный спор в чью-либо пользу, вместо этого мы постараемся предоставить читателю более полный набор инструментов, с помощью которых он сможет самостоятельно разрешить дилемму, а также найти наиболее подходящий для себя образ жизни. Если мы хотим защитить свое будущее, нам стоит учиться глубокому пониманию тех процессов, которые привели нас к настоящему.

Часть 1

1 Три культуры потребления

В 1808 году шестидесятилетний историк изумлялся, как же поменялись мода и обычаи со времен его молодости. Салфетки теперь использовались не только во время обеда с особо почетными гостями, но и во время любого приема пищи. Богатые мужчины разгуливали по городу с часами на замысловатых цепочках. Табак – когда-то привычка лишь избранных – стал всеобщей привычкой, а хранить его начали в красивых коробочках. Некоторые новшества появились совсем недавно, и можно даже назвать дату их рождения – например, панорамные окна вошли в моду около десяти лет назад. Другие изменения можно измерить в дюймах: когда-то ширина рукава женской одежды составляла один фут, нынче же было модным носить рукава на шесть дюймов шире. Ну а последним криком моды стала юбка в сто складок «совершенно нового стиля», сшитая из флера, создающего ощущение «невероятной воздушности». Изменения касались не только высшего общества. Простые люди также носили «новую и чудную одежду», например съемный воротник, способный вдохнуть новую жизнь в вышедшее из моды пальто. Еще одна новинка – льняная рубашка с коротким рукавом, идеально подходящая для лета и, как замечает хроникер, особенно популярная среди полных людей. «Легкомысленные слуги» одеты в черные шелковые штаны, отделанные двойной строчкой. И в завершение: пожалуй, главным трендом последних лет стало превращение животных в маленьких модников[28].

О своих наблюдениях наш историк писал вовсе не в Париже или Лондоне, а в Янчжоу, процветающем китайском городе на нижнем берегу реки Янцзы, расположенном примерно в 200 километрах от Шанхая. В своих записях, опубликованных в 1808 году, поэт Лин Сумен описал стремительно меняющийся мир товаров, который спустя два века станут считать отличительной чертой современного Запада. Конечно, то, что было модным на улицах Янчжоу, не было в точности таким же модным в каком-нибудь салоне Парижа или в городском парке Лондона. Лин, к примеру, описывает популярные в его время и не виданные в Европе «ботинки-бабочки» с большими сатиновыми бабочками на каблуке и на носу ботинка, а внутри – со стельками из английской шерсти или шелком из Нинбо, а также модных домашних питомцев: куриц из Кантона и крыс с «Запада». И все же стоит нам лишь заменить разные виды бабочек на разнообразные формы пряжек английских ботинок, нефритовые шкатулки для табака на серебряные табакерки, «западных» крыс на экзотических попугаев и золотых рыбок, да добавить к этому хор европейцев, жалующихся на то, что слуги копируют одежду господ, – и вот разница между двумя частями света уже не так бросается в глаза.

Исследователи потребления чаще всего связывают возникновение этого феномена исключительно с западным миром. Мы привыкли слышать, что Запад был не только колыбелью современности, но и местом, где зародилось общество потребления. Несмотря на всю разницу в своих взглядах, влиятельные историки Фернанд Бродель и Нил МакКендрик оба видели в моде сердце западного капитализма, ту силу, которая стоит за устойчивым развитием, желанием покупать и инновациями. Они были уверены, что во Франции и Великобритании XVIII века уже существовала мода, значит, именно там и берет свое начало современность. А вот в Китае, по их мнению, моды не было. МакКендрик датировал рождение общества потребителей третьей четвертью XVIII века и родиной его назвал Великобританию[29].

Но действительно ли общество потребления родилось в XVIII веке в Великобритании? Разумеется, исследователи собрали неоспоримые доказательства увеличения объема товаров в Великобритании и ее американских колониях в XVIII веке. Однако их коллеги, специализирующиеся на более ранних европейских периодах, были не очень-то довольны тем фактом, что их предметы изучения рассматриваются как нечто статичное, дефектное, чуть ли не всего лишь в качестве «традиционной» предыстории главной драмы – рождения современности в Великобритании Георгианской эпохи. Гонка между историками начала набирать обороты после того, как один за другим они решили провозгласить «потребительскую революцию» в том периоде, которым занимаются. Исследователи эпохи Стюартов объявили, что рождение потребления произошло в Англии XVII века, исследователи Ренессанса нашли его первые признаки во Флоренции и Венеции XV века, а специалисты по Средневековью углядели его в том, что представители этого периода любили есть говядину, пить эль и играть в карты. Между тем ученые из Китая добавили, что во время правления династии Мин (1368–1644) также существовал культ вещей, поэтому этот период заслуживает того, чтобы быть отнесенным к «раннему Новому времени»[30].

Метафора о рождении заставляет нас задуматься о важности, которую историки приписывают нахождению начала, и той ограниченности взгляда, к которой подобный подход может привести. Фокус на поиске страны, в которой зародилось общество потребления, отвлекает историков от сравнения культур и превращает прошлое всего лишь в прародителя настоящего, в этап на пути к сегодняшнему обществу одноразового потребления. Поэтому иногда сложно понять, в чем была особенность использования вещей в ранние периоды истории. В двух следующих главах мы предпримем попытку более полно изобразить эволюцию распространения вещей по миру между 1500 и 1800 годами, проведем параллели и увидим неоспоримые различия. Не существовало какой-либо единой культуры потребления Нового времени. И в Италии эпохи Ренессанса, и в Китае позднего периода эпохи Мин (1520-е—1644-й), и в Нидерландах, и в Великобритании в XVII и XVIII столетиях наблюдался заметный рост имущества у граждан. Везде имелись магазины, везде существовали понятия хорошего и дурного вкуса. Все эти общества активно развивались, но каждое по-своему. Направление, которое выбирал поток товаров, зависело отчасти от правительств и рынков, доходов и цен, уровня урбанизации и социальной структуры. Однако, я надеюсь, на страницах двух последующих глав я смогу показать вам, что главным фактором, влияющим на потребление в этих обществах, было отношение людей к вещам, что именно оно превращало одних в более активных потребителей по сравнению с другими.