Франк Трентманн - Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

• Название: Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней
• Автор: Франк Трентманн
• Жанр: Экономика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-088674-6

Почему мы потребляем так много? Какие исторические процессы сформировали наш материальный образ жизни? Трентманн анализирует рост массового потребления на мировой арене в контексте истории, экономики, социологии и политики. Вы узнаете, как желания и характер потребителей меняли развитие общества, влияли на науки, направляли политику и экономику.

---

Тем не менее история международной торговли – вовсе не простая история успеха. Торговые войны, пираты, коварные океаны мешали передвижению товаров. В 1498 году первый корабль Васко де Гамы бросил якорь в Кожикоде, на Малаборском побережье юго-западной части Индии. Спустя два столетия одна из крупнейших европейских торговых компаний в Ост-Индии – Голландская Ост-Индская компания (нидерл. Verenigde Oostindische Compagnie, сокр. VOC) – имела лишь две сотни кораблей. Вплоть до 1700 года все европейские корабли вместе взятые ежегодно привозили из Азии до 23 000 тонн товаров в год – сегодня такое количество уместилось бы на двух контейнерных суднах. В начале XVIII века VOC отправляла в Азию не более 30–40 кораблей в год. Однако корабли становились все больше и возвращались все с бо́льшим грузом. Скажем, в 1680-е годы корабли компании в среднем привозили из Азии в Европу 9800 тонн товаров в год, а уже в 1700-е количество привезенных товаров увеличилось более чем в два раза (22 000 тонн)[39]. Все больше кораблей бороздили Балтийское и Средиземное моря, и о важности этого факта нельзя забывать. В XVII веке голландцы контролировали торговлю сельдью: бо́льшую часть рыбы ловили в Северном море и затем экспортировали, предварительно засолив, в земли Балтики и Германии. Проводить прямые сравнения между торговлей внутри Европы и торговлей между Европой и Азией опасно, ведь сами перевозки, груз, ценность и качество товаров радикально отличались друг от друга. Чтобы доплыть из Амстердама до Голландской Ост-Индии, надо было преодолеть 13 500 морских миль, в то время как от Амстердама до Копенгагена путь составлял 641 морскую милю. Прибыль с тонны перца или фарфора в разы превышала прибыль с тонны сельди. При этом внешняя торговля значительно проигрывала внутренней по показателям веса и объема: доля Голландской Ост-Индской компании от общего количества торговых операций Голландии никогда не превышала одной четвертой. Тем не менее высокая цена товаров придавала торговле с Азией существенную значимость. По некоторым оценкам, к середине XVIII века годовой доход компании составлял 20 млн гульденов – это больше, чем любой доход голландцев от торговли с Балтикой[40].

С конца XVII века торговля начала смещаться в сторону земель, расположенных по другую сторону от Атлантического океана, и ярче всего это изменение отразилось на английской экономике. В 1630-х годах Англия поставляла в остальные страны Европы главным образом шерстяные вещи. К 1700 году их место было занято экзотическими товарами из Нового Света: сахаром, табаком, чуть в меньшей степени кофе[41]. Однако новый мир за океаном не только поставлял дешевые диковинки, собранные с полей рабами. Он, в отличие от Китая и Испанской монархии, предоставил Европе быстро растущую потребительскую базу. Летом 1647 года Ричард Лигон прибыл в Барбадос из Англии на корабле под названием «Ахиллес», загруженном 350 тоннами товаров. К концу своего трехлетнего пребывания на острове он отметил товары, которые пользовались здесь спросом. К берегам Барбадоса ежегодно причаливали сотни кораблей. Они привозили не только «слуг и рабов», но и «все виды одежды, как из льна, так и из шерсти; лекарства, шляпы, обувь, перчатки, мечи, ножи, замки, ключи и так далее. Всевозможные виды продовольственных товаров, которые способны не испортиться за такое долгое морское путешествие. Оливки, каперсы, анчоусы, соленая рыба и мясо, маринованные ставриды и сельди, вино всех сортов и прекрасное пиво из самой Англии»[42]. И это было лишь скромным началом. Когда Лигон пересек Атлантический океан, в Вест-Индии и североамериканских колониях проживало едва ли больше 100 000 английских переселенцев. К тому моменту, когда американские патриоты провозгласили в 1776 году свою независимость, их численность приближалась уже к 3 миллионам. Настоящий бум в торговле произошел в течение десятилетий, последовавших после 1700 года. В тот год Англия экспортировала в Вест-Индию товаров на сумму £205 000. Спустя 70 лет доход от экспортированных товаров составлял уже £1,2 млн. За этот период еще больше вырос экспорт товаров в Северную Америку – с £256 000 до £2,5 млн особенно увеличился ввоз товаров из металла и изделий из шерсти. На протяжении всего XVIII века американские колонии, Вест-Индия и Западная Африка постепенно превращались в важную часть внутреннего рынка Великобритании, а к концу столетия на эти регионы приходилась уже третья часть британского экспорта. Для сравнения: в 1700 году туда отправлялась всего лишь десятая часть товаров[43].

Эта новая эра в международной торговле оказала значительное влияние на нашу жизнь. Что и говорить: один-единственный завод уже может послужить причиной преобразований в экономике и обществе. Когда в XVII веке из Америки в Китай завезли питательный сладкий картофель, приносящий богатый урожай, миллионы крестьян переключились с выращивания риса на выращивание шелковицы для производства шелка, который можно было дорого продать и затем на выручку купить другие товары. (Сладкий картофель ели жареным и вареным, сушеным и консервированным, делали из него муку для макарон и даже вино[44]). Американская кукуруза тоже способствовала освобождению земли и развязала руки китайским крестьянам, позволив им сосредоточиться на экспортных товарах вроде чая и сахарного тростника, вместо того чтобы выращивать рис для собственного потребления. Были те, кто выигрывал от подобного расклада, были и те, кому приходилось несладко. Когда голландцы ввели контроль за ценами на зерновые культуры, Индонезия и Малайзия резко превратились из процветающих стран, где крестьяне продавали сахар, перец и гвоздику, чтобы покупать себе одежду и другие товары, в бедные, а жителям снова пришлось заниматься сельскохозяйственным производством для собственных нужд. В Америке пристрастие европейцев к сахару породило организованную форму капитализма, основанную на рабстве и разведении монокультуры. Это была самая крайняя форма товаризации. Жадность жителей с одного континента привела к порабощению миллионов людей и превращению их в товар на другом континенте. Какое влияние западные империи оказали на культуру потребления и наоборот, мы внимательно рассмотрим чуть позже. А сейчас нам необходимо выяснить, почему же так сильно вырос спрос на товары.

Роскошь и майолика

Расширение межрегиональной, а затем и международной торговли совпало с внедрением рыночных отношений в повседневную жизнь людей. Признаки этого хорошо прослеживаются в Италии XV века, переживающей эпоху Ренессанса, в позднем периоде империи Мин, а также в Великобритании и Нидерландах XVII века. В то время как большинство европейцев, да и жителей остального мира занимались земледелием и скотоводством, ведя борьбу за выживание, перечисленные выше развитые общества раньше других превратились в настоящие очаги потребления. Жители этих стран стали приобретать больше вещей, чем прежде, так как могли себе это позволить: расширение рынков и сопутствующее ему разделение труда позволяли все большему числу граждан покупать предметы, которые были сделаны другими людьми. Говоря экономическим языком, все эти тенденции укладываются в такое понятие, как рост спроса, и, как нам предстоит увидеть, высокие доходы и возможность покупать больше товаров оказали огромное влияние прежде всего на исторические Нидерланды и Англию. Однако нам необходимо рассмотреть как количество товаров, так и их качество, если мы хотим понять, какую роль они играли в этих обществах, то есть нам нужно разобраться в их значении, стоимости и функциях. На спрос оказывали влияние культура и социальная структура, а они везде были разными. И хотя Италия эпохи Возрождения, Китай эпохи Мин, Великобритания раннего Нового времени и исторические Нидерланды, несомненно, выигрывали от расширения торговых связей и рыночных отношений, во всех этих обществах в итоге сформировались совершенно различные культуры потребления. Итак, в чем же заключалось это различие?

В XI–XIV веках Европа пережила настоящую торговую революцию: Флоренция, Венеция и Генуя превратились в процветающие звенья между византийским и мусульманским мирами, а в преимущественно аграрном европейском регионе начали появляться королевские дворы и ярмарки. Все началось с того, что купцы из городов на севере Италии начали привозить левантийский шелк, специи и другие предметы роскоши, которые они покупали на выручку от продажи зерна, меха и металлов из Европы. В течение следующих двух столетий колесо фортуны изменило свое направление. Европейская экономика ступила на путь расширения, в то время как экономика Леванта, наоборот, стала сжиматься. В Тоскане успешно развивалась шерстяная промышленность, благодаря тому, что маремма на юге Пизы привлекала овец с Апеннин. К XII–XIV векам жители Лукки, Флоренции и Венеции научились самостоятельно производить шелк, бумагу и стекло. Наряду с развитием банковского дела и торговли именно это кустарное производство стало предпосылкой к процветанию и росту этих городов; вскоре Северная Италия превратилась в один из наиболее урбанизированных регионов Европы. Флоренция начала расширяться в конце XIII века, и спустя два столетия территория города выросла в 15 раз. Горожане питались зерном из Апулии и с острова Сицилия. К 1575 году численность населения Венеции приближалось к 200 000, что в два раза превышало количество ее жителей перед эпидемией чумы в 1348 году. Успех всех этих городов зависел от торговли предметами роскоши, производство которых, в свою очередь, зависело от неравномерного восстановления Европы после бубонной чумы. Демографическая катастрофа уменьшила давление на землю, в результате чего доходы рабочих, которые сумели выжить, выросли. К 1500 году рост оплаты труда приостановился, население оправилось от удара, и на каждый акр стало приходиться больше голодных ртов, чем раньше. Цены росли, в особенности на продукты питания. Это негативно сказалось на жизни простого народа, а вот знати в Скандинавии и Центральной Европе такой расклад был на руку. Выигрывали от него также крупные землевладельцы в Италии и ремесленники Флоренции и Венеции, которые создавали предметы роскоши для дворцов[45].