Владимир Хандорин - Национальная идея и адмирал Колчак

• Название: Национальная идея и адмирал Колчак
• Автор: Владимир Хандорин
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-91244-202-5

Книга доктора исторических наук В. Г. Хандорина посвящена идеологии Белого движения в ее различных аспектах (национальном, политическом, экономическом, социальном) и ее практическому осуществлению на примере правительства адмирала А. В. Колчака. Большое внимание уделено кадетской партии как основной политической опоре Белого движения, после революции за краткий отрезок времени проделавшей путь от флагмана либеральной демократии до идеолога военной диктатуры. На основе широкого круга архивных и опубликованных документов, периодической печати того времени в книге прослеживаются причины и направления этой эволюции (которой посвящена первая часть монографии), связанные с усилением национально-консервативных тенденций в идеологии и одновременно либерализма в экономических вопросах. Раскрываются особенности идеологии и политики «белых» в Сибири по сравнению с другими регионами России, предпринимается попытка по-новому осмыслить причины и уроки исторического поражения Белого движения.

Для специалистов по истории революции и Гражданской войны в России и Сибири, а также для широкого круга читателей.

---

Состоявшийся 25–28 июля 1917 г. IX съезд Партии народной свободы, наряду с жесткими резолюциями по итогам июльского путча большевиков, осудил защищаемый социалистами лозунг «права наций на самоопределение». В программу партии были внесены дополнения: в них говорилось об обеспечении фактического равноправия наций через систему пропорциональных выборов, проведение культурно-национальной автономии по экстерриториальному признаку (т. е. независимо от местопребывания представителей нацменьшинств, чтобы предохранить от образования территориальных очагов сепаратизма), допускалось использование местных языков в национальных муниципальных учреждениях. С другой стороны, съезд был вынужден признать провозглашенную летом 1917 г. автономию Украины, противоречившую экстерриториальному принципу.[250] Лишь после объявления украинской Центральной радой «незалежности» Украины в октябре 1917 г. X съезд кадетской партии выразил протест против сепаратистских действий.[251]

Показательно в этой связи и прогрессирующее расхождение кадетов с областниками, движение которых в это время подпало под влияние эсеров. I Сибирский областной съезд прошел в Томске 8–17 октября 1917 г. в здании университета. Постановление о его созыве и положение «Об автономном устройстве Сибири»[252] приняла Сибирская областная конференция общественных организаций, заседавшая в Томске с 2 по 9 августа 1917 г.[253] Томск издавна был «гнездом» областников, и сама инициатива созыва съезда исходила от местного губернского народного собрания. Даже многочисленные иркутские областники согласились, что, несмотря на удаленность Томска от Транссибирской магистрали и его относительно скромное промышленное значение, «за Томском остается преимущество морального свойства».[254]

На съезде присутствовало 182 делегата от 33 городов и 18 губерний и областей. Среди них было 94 эсера (более половины), 21 меньшевик, 12 энесов, всего 5 кадетов (Березовский, Букейханов, Гордзялковский, Кузнецов, И. Некрасов), 4 большевика, а также 8 областников и «социалистов-федералистов», 7 «беспартийных социалистов», 2 правых эсера-«воленародовца», 2 казахских автономиста от партии «Алаш-орда», 1 сионист и 26 беспартийных.[255] Здесь были видные общественные и политические деятели: казахский националист, в прошлом – левый кадет А. Букейханов, энесы Г. Потанин, А. Адрианов и Г. Патушинский, эсеры П. Дербер и И. Якушев, меньшевик профессор П. Гудков, «беспартийный социалист» (бывший кадет) профессор Н. Новомбергский.[256]

На съезде развернулись острые дебаты по вопросу об автономии Сибири. Областников поддержали эсеры, составлявшие абсолютное большинство делегатов, а также казахские и другие автономисты. Против выступили, но с диаметрально противоположных позиций, кадеты и меньшевики (все социал-демократы – как меньшевики, так и большевики, – были сторонниками централизации). В знак протеста меньшевики покинули съезд.[257]

Кадеты выступали осторожно, но критически. Так, И. А. Некрасов (не путать с Н. В. Некрасовым) обратил внимание на расплывчатость и непрактичность областнических лозунгов, а эсеров уличил в элементарном невежестве (в вопросе об устройстве швейцарского парламента). В своем выступлении[258] он указывал, что областники смешивают понятия автономии и федерации. В федерации, классическим образцом которой являются США, компетенции штатов ограничены, но вместе с тем центральное правительство не может вмешиваться в них; и, напротив, в автономии, в качестве примера которой оратор приводил британские доминионы, их компетенции практически не ограничены, но правительство метрополии может наложить свое вето. Критикуя «федералистов», он справедливо заметил, что исторически федерации (в США, Германии) возникали как объединения ранее разрозненных областей, тогда как России областники по сути предлагали проделать обратный путь: от исторически сложившегося централизованного, унитарного государства – к федерации, – путь неестественный.[259] Некрасов не без основания опасался, что в условиях России с ее авторитарными традициями федерализм, при котором интересы разных регионов могут расходиться друг с другом и с интересами государства в целом, приведет к хаосу и распаду государства (что вполне подтвердилось при реализации этого принципа в годы горбачевской перестройки). Основной аргумент областников, что автономия Сибири приведет к более плодотворному для нее использованию богатств края, Некрасов парировал напоминанием о том, что и культурно, и политически Сибирь никогда не противостояла России, а наоборот, тянулась за ней и подвергалась ее влиянию. Скептически отнесся он и к надеждам областников на то, что децентрализация поведет к сокращению управленческих расходов и бюрократического аппарата.

По сути, кадеты предлагали заменить автономию расширением прав местного самоуправления в лице городских дум и новоиспеченных сибирских земств. Наиболее прямо это высказали в приветственной телеграмме съезду уссурийские кадеты.[260] Исключение составил в прошлом левый кадет, в ходе революции преобразившийся в «беспартийного социалиста», профессор Н. Я. Новомбергский. В своем выступлении он провозгласил здравицу областникам.[261] Однако и он в своей статье, вошедшей в бюллетень оргкомитета съезда, при всех оговорках, выступил по существу за все то же развитие земств, но не за принципиально новые формы самоуправления.[262]

В выступлениях кадетов на съезде сквозило разочарование в результатах революции. Наиболее емко выразил его кадет Гордзялковский, говоря, что «развал, дезорганизация, анархия воцарились после светлых и радостных дней» Февраля уже весной 1917 г. Оценивая состояние страны на текущий момент (съезд проходил как раз накануне Октябрьского переворота), Гордзялковский резюмировал: «Россия кубарем летит в пропасть».[263]

Внимательное исследование опровергает распространенное с советских времен мнение о якобы поступательном сближении кадетов с социалистами и областниками на протяжении всего периода,[264] справедливое лишь в отношении оставшейся в меньшинстве левой части партии (Н. Я. Новомбергский, В. В. Сапожников, Н. Н. Кравченко, С. П. Мокринский и др.), большая часть которой, напротив, отдалилась от социалистов и все более дрейфовала вправо. Это свидетельствовало и об усилении размежевания внутри кадетской партии, в равной мере характерном для Европейской России и для Сибири. Именно по причине сохранения томскими кадетами (в их большинстве) традиционных демократических установок, их близости к областникам Томск теряет фактический статус центра сибирских кадетов, который переходит к Омску. Расхождения между большинством кадетов и областниками существовали не только по вопросу об автономии Сибири, но и по национальному вопросу.[265]

Даже в Сибири идеи областников нашли поддержку далеко не везде. Еще до съезда против них выступила Омская городская дума, в которой преобладали кадеты. А ряд общественных организаций Дальнего Востока стали выступать за его автономию отдельно от Сибири. Используя этот факт, все тот же И. А. Некрасов задался вопросом: где пределы федеративного дробления, которое может перерасти в цепную реакцию? Поддержавший его кадет Е. П. Березовский на съезде заявил, что в условиях «сплошной территории и многообразия народностей, ее населяющих»[266] единая сибирская автономия представляется проблемной, поэтому надо либо вообще отказаться от нее, либо придется устраивать не одну, а по крайней мере три автономии (западносибирскую, восточносибирскую и дальневосточную), с учетом разнообразия этнических и социально-экономических условий (т. е. примерно то же, о чем говорил еще весной 1917 г. на Сибирской кадетской конференции В. А. Жардецкий).

Против областников выступило и сибирское казачество, что само по себе представляет интересный факт и отдельную тему. В отличие от таких крупных казачьих войск Европейской России, как Донское и Кубанское, в которых были достаточно сильны автономистские настроения, сибирские казаки не разделяли их. Возможно, в силу меньшей численности и территориальной близости к Омску – в то время крупнейшему центру Западной Сибири, цитадели сибирской буржуазии. А буржуазия, как уже говорилось, никогда не разделяла идей областников из экономических соображений. В противоположность интеллигентскому Томску, буржуазно-чиновничий и армейский Омск был враждебен им. Не случайно и то, что выразителями этих настроений казачества выступили именно кадеты: на съезде упомянутый кадетский делегат от Сибирского казачьего войска полковник Е. П. Березовский сказал: «Сибирское казачество дало эту землю (России – В. Х.) и оберегало ее и теперь считает своей обязанностью сберечь российскую государственность, сберечь это огромное достояние для русского народа, чтобы оно и впредь у него осталось, чтобы он смог излишки населения перебросить сюда и приложить здесь свой труд к неисчерпаемым богатствам. Русское население Сибири, которое здесь давно укоренилось, должно помнить, что оно плоть от плоти русского народа, и если оно здесь, найдя простор, скорее достигло благосостояния, то оно не должно забывать своей кровной связи с остальным русским народом и поэтому должно быть крайне осторожно во всех попытках разрешения вопроса государственного устройства, где возможно уклонение от государственного единства».[267] В свою очередь, «народы Сибири, еще не вполне развившиеся…, должны помнить, что если бы они вздумали отколоться от Российского государства, то им грозит гибель».[268] Говоря о стремлении радикальной части либералов и демократов «облагодетельствовать» свой народ западными формами политического общежития, не считаясь с его традициями, Березовский высказал такую мысль: «Нельзя народу навязывать формы государственного устройства, может быть, совершенные, но не отвечающие его потребностям, ему еще непонятные даже».[269] В заключение он огласил резолюцию II войскового съезда сибирского казачества против автономии Сибири.