Томас Костейн - Высокие башни

• Название: Высокие башни
• Автор: Томас Костейн
• Издательство: Терра — Книжный клуб
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-275-01163-6, 5-275-01164-4

Томас Костейн (1885-1965) — известный американский писатель, профессиональный журналист. Его первый роман вышел в 1942 году, и с тех пор он полностью посвятил себя историческим исследованиям. Костейн написал десятки произведений, которые переведены на многие языки.

Действие романа «Высокие башни» происходит в ХVIII в., в основе сюжета — история влиятельной канадской семьи Ле Мойнов, члены которой сыграли важную роль в освоении Канады, развитии ее промышленности и экономики.

---

— Странно, что я напомнила вам о моей матери, если вы говорите, что между нами нет никакого сходства.

Де Бьенвилль вспомнил прошлое и слабо улыбнулся.

— Никогда не забуду, как увидел ее в первый раз. Она выходила из церкви, и я сразу в нее влюбился. На ее лицо упала капля дождя, и она вскинула голову точь-в-точь как вы только что, — Жан-Батист неожиданно пришел в себя. — Теперь, когда я вспомнил ее лицо, могу сказать, что вы с ней кое в чем схожи. Она была темноволосой, а у вас светлые волосы. У нее — темно-карие глаза, а у вас — серые. Но у обеих одинаковый овал лица и форма рта.

У Фелисите сверкали глаза.

— Мсье Жан-Батист, я так счастлива, что немного напоминаю мать!

— Фелисите, вы должны быть счастливы тем, что являетесь сами собой. Мне не хотелось, чтобы вы выглядели по-иному.

Он не собирался больше вспоминать о своей романтической встрече с матерью, но она спросила:

— Пожалуйста, расскажите мне еще о том, как она выходила из церкви.

— Вряд ли я что-то смогу добавить.

— Что на ней было надето? Он попытался вспомнить.

— Плащ с капюшоном. Запамятовал, какого он был цвета, но я решил, что она была прекрасно одета. Она отошла от церкви, не желая попасть под дождь, и я последовал за нею.

— Естественно, мсье Жан-Батист.

— Дождь начался почти сразу, и она накинула капюшон на голову и побежала. Меня поразило, как грациозно она двигалась.

— И вы продолжали ее преследовать?

— Конечно. Я был в таком состоянии, что сопровождал ее до самого дома, куда она поспешно вбежала. Мне кажется, что она меня не заметила, и я промок до костей, когда наконец возвратился домой.

— Если бы вы были более решительным, — девушка покачала головкой. — Вам следовало, несмотря ни на что, жениться на ней, и тогда я стала бы вашей дочерью. Разве я не права?

— Отчего же?

— Я была бы очень довольна.

Жан-Батист сомневался в том, что ему все это пришлось бы по душе. Сейчас, снова повстречав Фелисите, он почему-то засомневался, что испытывает к ней отцовские чувства. После того как Фелисите ушла, он начал размышлять о ее будущем браке, о котором Шарль упомянул в одном из своих писем. Ему стало не по себе, когда он понял, что его не радует подобная перспектива.

Днем он обсуждал с Шарлем дела, приведшие его в замок, но мысли о Фелисите постоянно отвлекали его от обсуждаемых тем.

— Шарль, — наконец заявил Жан-Батист, — я не одобряю брак, который ты собираешься навязать Фелисите.

Барон ответил не сразу.

— Мне самому все это не очень нравится, но, к сожалению, таково одно из условий сделки.

Де Бьенвилль покраснел — ему стало кое-что ясно.

— Сделка? Господи, Шарль, на что ты намешаешь?

Барон решил все ему рассказать, но, увидев какое впечатление произвели его слова на брата, заколебался, де Бьенвилль явно волновался.

— Значит, ради того, чтобы я оставался губернатором Луизианы, бедная девушка должна выйти замуж, и, возможно, брак ее окажется неудачным! — воскликнул Жан-Батист.

— Я предпочитаю объяснить все по-иному, — быстро прервал его барон. — Существует только один человек, хорошо знающий страну и народ, который может занять пост губернатора. Это делается не для того, чтобы потрафить твоим и моим амбициям. Колония должна процветать, а весь континент за рекой — стать частью Франции. Жан-Батист побледнел.

— Шарль, у нас еще есть время — она пока не замужем.

— Тут ничего нельзя поделать! Они выполнили свои обязательства… Ты — губернатор Луизианы, и теперь наш черед держать слово. Все очень непросто. Буду с тобой откровенен — мне тяжело собрать для нее подходящее приданое. Тебе интересно узнать, сколько денег требует де Марья?

— Нет! — заявил Жан-Батист. — Мне неприятно вообще говорить об этом. Для меня есть один выход — я подам в отставку. Шарль! Неужели такое очевидное решение не приходило тебе в голову? Если я уйду со своего поста, ей не придется выходить замуж за этого человека!

— Да, ты можешь подать в отставку, — сказал барон и покачал головой, но я бы тебе не советовал. Когда ты немного придешь в себя, то поймешь, что личные интересы не должны преобладать над общим делом. Слишком многое поставлено на карту. Это империя, Жан-Батист! Империя для Франции!

Наступила тишина. Жан-Батист понимал, что Шарль был прав. Что значит судьба одного человека, если речь идет об общем благе! Странная и прекрасная страна, куда его завлек за собой Д'Ибервилль, вошла в его плоть и кровь, и он не будет счастлив вдали от нее.

— Согласен, — наконец сказал он. — Мы не должны бросать начатое на полдороге. Но почему бедной девушке выпала самая трудная ноша?

Молодой губернатор опять проспал, и его разбудил голос Фелисите. Он доносился с внутреннего двора, и, осторожно пробираясь к окну, Жан-Батист слышал, как девушка смеялась. Она разговаривала со стариком с седыми тонкими волосами, сидящем на стуле рядом с кузницей. Фелисите сразу увидела Жан-Батиста и очень растерялась, а потом укоризненно покачала головой. Жан-Батист быстро помахал ей рукой и отошел от окна.

Через несколько минут раздался осторожный стук в дверь, и Фелисите принесла ему завтрак. На подносе стоял кофейник с горячим шоколадом и свежеиспеченный хлеб.

— Доброе утро, — сказала девушка. — Мне пришлось схитрить, чтобы вы не остались без завтрака. Я сказала кухарке, что этот завтрак для мадам баронессы.

— Мне вдвойне приятно.

Девушка поставила поднос на столик, а потом недовольно взглянула на него.

— Мсье Жан-Батист, вам надо поостеречься. Слуги уже начали вовсю болтать, что в замке появилось привидение. Им мерещатся шаги и лица, которые появляются в окнах и сразу исчезают. Мне об этом рассказывал трубочист как раз в тот момент, когда я увидела вас.

— Значит, это наш старый трубочист? — Жан-Батист страшно удивился. — Я его запомнил сильным малым, бывшим воякой, который носил белый мундир, когда желал покрасоваться. На мундире выгорели красные знаки отличия, но мне его владелец казался по крайней мере маршалом Франции.

— Это было двадцать лет назад. Старик настолько ослабел, что его выносят на руках в кресло и постоянно следят за тем, чтобы он не находился в тени. Гиацинт говорит, что старика следовало бы привязать к креслу, чтобы его не сдуло ветром.

— Неужели он тоже верит в то, что в замке завелось привидение? — улыбнулся губернатор.

Фелисите покачала головой.

— Нет, он для этого слишком мудр. Трубочист понял, в чем тут дело, и сказал мне, что в замке гостит визитер с юга.

— Молодец, — де Бьенвилль с аппетитом принялся за завтрак. Его обоняние дразнил запах свежего хлеба. — Жаль, что у него не хватит сил, чтобы подняться по лестнице. Мне хотелось бы поболтать с ним.

Фелисите собралась покинуть комнату, и широкие юбки восхитительно зашуршали, но в эту минуту Жан-Батист позвал ее. Он поставил чашку на стол и отставил тарелку с хлебом, показав, что хочет с ней поговорить.

— Фелисите, вы хотите вступить в брак с человеком, которого подыскал для вас мой брат?

Для нее этот вопрос был неожиданным, и она сильно покраснела. Но ответила по обыкновению откровенно.

— Порой меня пугают мысли о том, что придется отправиться во Францию и выйти замуж за незнакомого человека, и мне… хочется бежать куда глаза глядят. Мсье Жан-Батист, вы не думаете, что это естественная реакция в данных обстоятельствах? Подобные браки не редкость в наше время, и, наверное, многие невесты испытывают те же чувства. Мне рассказывали, что такие браки бывают вполне счастливыми…

— Кто вам сказал это? Шарль? Фелисите заколебалась.

— Да, мсье Шарль. Но я не всегда поддаюсь панике. Иногда я говорю себе, что обладаю здравым смыслом и смогу…

— Шарль отметил, что вы хорошо руководите людьми и аккуратно ведете дела, — де Бьенвилль не сводил с нее взгляда. — Он мне также сказал, что вы любите Филиппа.

Фелисите касалась рукой ручки двери. Она не потупилась, не высказала ложной девичьей скромности и просто ответила:

— Да, мсье Жан-Батист.

Губернатор заговорил очень взволнованно.

— Я против задумки Шарля. Не стоило вовлекать вас в наши дела. Мне стыдно смотреть вам в глаза, понимая, на какую жертву вы пошли ради меня.

— Мы все идем на жертвы. Мсье Жан-Батист, вы принесли самую большую жертву.

— Меня злят выдумки Шарля. Я вновь стану губернатором, можно сказать, благодаря вам, и меня этот факт восстанавливает против брата. Но я уверен, что он был прав насчет вашего детского романа с Филиппом. Вы не были бы счастливы в этом неравном браке. По словам Шарля, вы достойны лучшего.

Фелисите открыла дверь.

— Мсье, мне пора идти.

Днем Фелисите опять пожаловала с подносом. На нем стояло множество тарелок, и Жан-Батист поспешил, чтобы помочь ей. Он неловко толкнул поднос, и немного супа пролилось.

— Вы, наверно, очень голодны, — заметила девушка. Фелисите не сразу отпустила поднос, — возможно, она боялась, что он его не удержит, и они некоторое время глядели друг другу в глаза, держась за поднос.