Томас Костейн - Высокие башни

• Название: Высокие башни
• Автор: Томас Костейн
• Издательство: Терра — Книжный клуб
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-275-01163-6, 5-275-01164-4

Томас Костейн (1885-1965) — известный американский писатель, профессиональный журналист. Его первый роман вышел в 1942 году, и с тех пор он полностью посвятил себя историческим исследованиям. Костейн написал десятки произведений, которые переведены на многие языки.

Действие романа «Высокие башни» происходит в ХVIII в., в основе сюжета — история влиятельной канадской семьи Ле Мойнов, члены которой сыграли важную роль в освоении Канады, развитии ее промышленности и экономики.

---

Филипп переводил взгляд с фигурки на фигурку. Кое-какими он мог бы гордиться, но про остальные подумал: «Я не очень талантлив».

Он собрал все скульптурки и понес их к мусорной корзине.

— Теперь у меня для этого не останется времени, — сказал он, выбрасывая фигурки, — даже если бы я был талантлив, я не стал бы заниматься подобной чепухой. Но меня Бог не наградил талантом.

Филипп словно разучился улыбаться, и на его лице застыло серьезное выражение. Карп привык к его улыбкам и шуткам, к веселому посвистыванию во время работы, а теперь никак не мог понять, в чем тут дело. Филипп сильно изменился.

— Хозяин, вам не хочется покидать Монреаль, — заметил подмастерье, убирая со стола. — Неужели вы передумали?

— Нет, нет! Я хочу отсюда уехать. Бог тому свидетель!

— Наверно, все дело в том, что мадемуазель Фелисите выходит замуж во Франции?

Филипп так сурово уставился на подмастерье, что тот смешался и замолчал.

— Запомни, Карп, мы никогда не станем обсуждать эту тему, — сурово заявил Филипп. Сам он подошел к корзине с мусором и начал торопливо искать что-то среди выброшенных фигурок. Вещь была незакончена, но глядя на нее, каждый сказал бы, что мастерство Филиппа растет. Он держал фигурку на ладони и внимательно рассматривал ее. Это был бюстик Фелисите.

— Я сохраню его и закончу работу по памяти, — решил Филипп.

Это будет совсем несложно. Ее облик навеки запечатлен в его душе. Почему он решил, что может выбросить память о ней? Он никогда не расстанется с фигуркой. Она — единственное, что у него осталось!

Барон осторожно постучался в дверь будуара жены. Он понимал, что ему лучше сюда не заходить, и, переступив порог, увидел, что в комнате кипит работа. Баронесса сидела в углу на кресле с прикрытыми покрывалом коленями, хотя на улице ярко светило майское солнце. Она что-то оживленно обсуждала с женщиной, напоминавшей пухлую подушечку для иголок и булавок. В руках модистки были охапки роскошных материй — атлас, парча, кружева, тафта. Фелисите находилась в глубине будуара, одетая в скромную белую полотняную рубаху до пят. Руки у нее были обнажены. На стуле рядом лежали перчатки, которые полагалось одевать с платьем с короткими рукавами. Перчатки были светло-серого цвета из мягчайшей замши и очень длинные. Их можно было зашнуровать легкомысленными розовыми тесемками с кисточками. Стол посреди комнаты был уставлен башмаками. Их было не менее дюжины, разных фасонов и расцветок, напоминающих забавных зверюшек. Там были изящные башмачки из тончайшей кожи белого и коричневого цветов, индейские мокасины, украшенные яркими бусинами. Некоторые были вышиты ярко-синим шелком, отделаны нитью желтого цвета со шнурками с кисточками. У всех башмаков были красные каблуки, — мода, господствовавшая целое столетие.

— Я с вами не согласна, мадам Фруто, — говорила баронесса, — венецианские кружева будут плохо смотреться в фалдах. Нет, они для этого не подходят. — В эту минуту она обратила внимание на стоявшего в дверях мужа. — Шарль, что ты хочешь?

— Мне надо сказать тебе, дорогая, пару слов. Вздохнув, баронесса поднялась с кресла. При ходьбе она опиралась на трость. Никто из докторов был не в силах облегчить ее ревматизм. Сама баронесса думала, что ей могут помочь только парижские врачи, и тогда она сможет ходить быстро и легко, как юная девушка. Она никогда не говорила об этом мужу, опасаясь, то он отошлет ее в Париж. В вестибюле барон прошептал жене:

— У нас нежданный гость.

— Дорогой, я не люблю сюрпризов. Кто он? Шарль ле Мойн улыбнулся.

— Я не могу упомянуть его имя, так как об этом может стать известно нашим врагам, — барон продолжал шептать. — Он в восточной башне.

Когда они появились в комнате, гость низко поклонился. Он сидел у стола на кресле, которое могло бы подсказать баронессе, кто же был этот человек.

Она его не сразу узнала. Умные глаза, высокий, худой. И хотя выглядел он усталым и обеспокоенным и у него сильно поседели волосы, порой производил впечатление достаточно молодого человека.

Баронесса заспешила к нему изо все сил, не обращая внимания на боль в суставах.

— Жан-Батист! — радостно воскликнула она. — Это ты! Какое счастье! Это просто чудо! А Шарль меня не предупредил. Разве так можно обращаться с бедной больной женщиной!

Де Бьенвилль горячо поцеловал ее руки. Затем обнял баронессу и прижался к ней щекой.

— Дорогая сестра, вы как всегда очаровательны. Я о вас часто вспоминал. И никогда не забуду, как вы были ко мне добры!

— Я уже не та, Жан-Батист, — вздохнула баронесса, — я не молода и постоянно испытываю боль и страдания. — Она тихо заплакала, уткнувшись ему в плечо. — Ты — губернатор новой колонии и стал мудрым и известным человеком. Где твой лавровый венок? Дорогой мой Жан-Батист!

— Для меня ты остался прежним, — объявил барон, пожимая руку брата. — Прошло двадцать лет после твоего отъезда! Двадцать лет! Чтобы написать только одну страницу в книге истории, требуется слишком много времени.

— Но почему, — спросила баронесса, осушая слезы платочком, — ты приехал тихо и незаметно, как тать в нощи? Почему вынужден скрываться? Я ничего не понимаю.

— Наверно, я смогу тебе все объяснить, — ответил мсье Шарль, — но сначала надо устроить тебя поудобнее. — Он взял подушечку и положил ее под спину баронессе. — Жан-Батист не должен обнаруживать себя здесь, иначе регент и мсье Ло станут на него злиться за то, что он оставил свой пост.

Де Бьенвилль утвердительно кивнул.

— К счастью, вверх по реке начались волнения индейцев, — заметил он. — Я сказал, что отправляюсь с инспекционной поездкой. Меня все считают храбрецом, потому что я взял небольшое сопровождение, — Жан-Батист улыбнулся. — Мы ехали очень быстро. Нам пришлось проделать весь путь в рекордные сроки, чтобы не вызвать подозрений.

— Твой обратный путь будет пролегать по течению реки, и это тебе поможет, — заявил барон.

— Нам придется скакать днем и ночью, потому что по дороге мне надо утихомирить индейцев. Я взял с собой только канадцев, потому что остальным не верю.

— Жан-Батист, что привело тебя сюда? — спросила баронесса. — Для чего ты так сильно рисковал?

Де Бьенвилль изменился в лице и стал очень серьезным.

— Баронесса, у меня есть веские причины. Могу привести хотя бы одну. Мне следовало вернуться! Я пробыл на юге двадцать лет… Отрезанный от всего мира. Ничего не видел и не слышал. Мне было необходимо снова взглянуть на наши горы и на холодные синие воды реки Святого Лаврентия. Хотя бы несколько часов побыть среди людей Новой Франции. Я жаждал увидеть башни Лонгея и посидеть за столом с моими братьями! — он начал расхаживать по комнате. — Я был слишком долго вдали от дома, и это ранит мою душу. Мне необходимо было возвратиться, чтобы укрепить свою веру!

После этого признания некоторое время все молчали. Затем барон улыбнулся и промолвил:

— Могу привести еще одну причину. Ты долго пребывал в неведении.

— Шарль, ты прав. Я до сих пор в неведении. Я получаю официальные инструкции, но понятия не имею, какие политические силы правят Францией. У меня возникло подозрение, что среди советников регента есть люди, желающие провала планов господина Ло. Боюсь, они станут мне во всем препятствовать. Я не знаю, кому можно доверять, а кому — нет. Самое главное, что у меня нет возможности это выяснить. Каждое отправленное мною письмо вскрывается и прочитывается, то же самое проделывают с письмами, которые идут ко мне. Я прибыл сюда, Шарль, чтобы наладить обмен информацией. Не мешает наладить отправку писем, чтобы я не оказался в положении карточного игрока, не знающего правил игры.

Барону стало не по себе.

— Это моя вина, — заявил он, — я должен был предусмотреть твои трудности. Будет не сложно посылать письма с помощью членов команд судов. Мне надобно тщательно следить за обстановкой во Франции, а потом сообщать тебе об этом.

Де Бьенвилль вернулся к столу и занял свое место. Он уже оправился от вспышки гнева и выглядел очень усталым. Жан-Батист взял в руки чашечку кофе и сделал глоток.

— Вы даже не можете себе представить, дорогие мои, что значит выпить кофе впервые за двадцать лет! — он допил кофе и немного приободрился. — Шарль, я приехал сюда не только затем, чтобы узнать последние политические новости. Я намерен требовать деньги, провиант, людей. Ни одно письмо не даст вам реальной картины существующего положения. Мы на грани катастрофы! Если я сниму сюртук, вы увидите, что у губернатора Луизианы на панталонах огромные заплаты!

— Я постоянно посылаю тебе деньги, — начал защищаться Шарль.

— Шарль, я не стану жаловаться. Ты всегда как по волшебству где-то достаешь деньги. Но сейчас нам не поможет обычное волшебство. Нам нужно чудо!

Жан-Батист поднялся и встал перед братом и его женой. Он страстно жаждал, чтобы его правильно поняли.