Томас Костейн - Высокие башни

• Название: Высокие башни
• Автор: Томас Костейн
• Издательство: Терра — Книжный клуб
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-275-01163-6, 5-275-01164-4

Томас Костейн (1885-1965) — известный американский писатель, профессиональный журналист. Его первый роман вышел в 1942 году, и с тех пор он полностью посвятил себя историческим исследованиям. Костейн написал десятки произведений, которые переведены на многие языки.

Действие романа «Высокие башни» происходит в ХVIII в., в основе сюжета — история влиятельной канадской семьи Ле Мойнов, члены которой сыграли важную роль в освоении Канады, развитии ее промышленности и экономики.

---

Девушка разочарованно вздохнула:

— Конечно, он не должен забывать о своей выгоде, но теперь у меня нет никаких сомнений в том, что я уже больше не принадлежу Монреалю.

Барон позвал сапожника.

— Алсид, выйди к нам! — он наклонился к Фелисите и сказал: — Я его отругаю за это!

Девушка сразу начала протестовать.

— Нет, нет, мсье Шарль. Мне не хочется никаких неприятностей в мою последнюю ночь здесь.

Сапожник был старым, подслеповатым. Он вышел из будки со свечой в руках и заговорил дрожащим голосом:

— Алсид, ты стал совсем дряхлым и ничего не помнишь. Ты опять забыл закрыть ставни, — он поднял свечу выше и посмотрел на стоящих рядом людей. — Господи, у Алсида украли его колодки?

— Нет, — коротко ответил барон. — Отсутствует только одна колодка. Скажи нам, что ты сделал с колодкой мадемуазель?

Сапожник взглянул на Фелисите и заморгал глазами.

— Что сделал Алсид с колодкой мадемуазель? Сейчас я вам все покажу.

Он повернулся и вошел в темное помещение, где обычно работал. Через секунду мастер возвратился с аккуратно запакованным свертком. Он протянул пакет перед собой, не видя, где стоит девушка.

— Ваши колодки, мадемуазель. Как только я узнал, что вы далеко уезжаете, первым делом подумал: «У мадемуазель не будет более аккуратных колодок, чем те, которые для нее сделал я, надо непременно отдать ей эти колодки». Захватите их с собой, мадемуазель, и когда вам понадобятся новые туфли, возьмите колодки и ступайте к сапожнику. Скажите ему так: «Эти колодки были сработаны Алсидом Ласурсом, лучшим сапожником во всей Новой Франции. Я хочу, чтобы вы сшили туфли точно по этим колодкам». Мадемуазель, предупредите сапожника, чтобы он все делал точно по колодке, и тогда у вас будут красивые и удобные туфли.

Фелисите взяла сверток, подумав, что у нее уже не осталось места в сундуке, и ей придется перекладывать багаж.

Вслух она сказала:

— Мсье Алсид, у меня нет слов. Вы очень добры.

— Сапожник легко может узнать своих заказчиков по их ногам, — начал рассуждать Алсид. — Он за глаза так их и называет — «мсье Огромные Мозоли» или «мадам с Легким Подъемом», или «Старые Растоптанные Подошвы». Мадемуазель, я всегда думал о вас как о «Юной Легкой Оленихе», потому что ваши ножки маленькие и стройные. Мне рассказывали, что вы стали красивой юной леди. Честно сказать, я мог бы вас не узнать, если бы вы со мной не заговорили, но если бы мимо меня прошли сотни ног, я без ошибки выбрал бы ваши ножки.

Три человека медленно шагали по рю Сен-Пол. Сторож решил присоединиться к мсье барону и Фелисите, и теперь шагал перед ними, размахивая фонарем.

Потом он решил рассказать Фелисите кое-что о тех домах, мимо которых они проходили.

— Мадемуазель, это дом, где жил Адам Доллар. Вам ничего не следует забывать, а помнить даже о том, что на доме отслаивалась краска.

— Безобразие! — возмутился барон. — Завтра же потребую, чтобы власти внимательнее следили за историческими ценностями!

Сторож остановился, когда они дошли до рю Сен-Габриэль.

— Вам когда-нибудь приходилось стоять здесь, мадемуазель, и смотреть в проем между двумя домами слева?

— Да, — ответила девушка, — отсюда виден крест на горе.

— Мадемуазель, вы его видите днем, — важно кивнул сторож, — а я только ночью. Мои глаза настолько приспособились к темноте, что я вижу то, что больше никто не видит. Вы поверите, что если я тут стану, то ясно увижу крест в темноте?

— Глупости, — возмутился барон. — Почему мы стоим и слушаем твое бахвальство, Пьер?

— Но я его вижу! — настаивал сторож. — Я пытаюсь вам это объяснить!

В это мгновение они услышали, как на рю Сен-Габриэль в каком-то доме стукнули ставни. Им стало ясно, что не один Алсид позабыл на ночь запереть лавку. Мсье Гадо, милый старичок, торговавший всем понемногу и содержавший большое семейство, благодаря тому, что был рачительным и трудолюбивым хозяином, подошел к ним.

— Приветствую вас, мсье барон… и вас, милая мадемуазель, которая покидает нас утром. Мадемуазель, мне хочется воспользоваться случаем и попросить прощения за мою третью дочь — Аннетт, которая помогает мадам Фруто.

— Ваша Аннетта — милая и умная девушка, — ответила Фелисите. — Мне она очень понравилась. Почему вы за нее извиняетесь?

— Потому что, — сказал старик, и так как он был небольшого роста, попытался выпрямиться, чтобы казаться повыше, — она иногда чересчур вольно себя ведет. Когда никого не было рядом, девчонка зашила свой локон в подушку вашего свадебного платья. Мадемуазель, я ей объяснил, что судьбу не обманешь. Но моя Аннетта уверена, что с помощью этой уловки ей удастся вслед за вами выйти замуж, и поэтому она вместо одного волоса спрятала в подшивке целый локон…

— Она еще слишком молода, чтобы думать о замужестве, — Фелисите вспомнила хрупкую помощницу модистки.

— Ей скоро исполнится пятнадцать, — твердо ответил Гадо. — Я вас немного провожу, если вы не против. Я понимаю, мадемуазель, что вы сейчас прощаетесь с городом и предпочли бы остаться одна, но вас уже сопровождают двое, а третий не будет лишним. Мне надо вам кое-что сказать.

Барон подумал: «Эти простые люди понимают Фелисите, а я не догадался, что ей хочется попрощаться с Монреалем. Эта мысль его так расстроила, что он предложил лавочнику:

— Присоединяйся к нам, Эдуард.

— Мсье, что вы хотите мне сказать? — спросила Фелисите, когда их маленькая компания двинулась по главной улице. Они проходили мимо таверны, откуда доносились звуки музыки, а на входной двери висел лоскут красной индейской ткани в знак того, что можно войти и послушать бродячих музыкантов. Фелисите очень хотелось запечатлеть в душе внутреннее убранство таверны в тот вечер, когда там выступал бродячий менестрель.

— Мадемуазель, — промолвил лавочник, — брак — это важный и сложный шаг. И подчас не грех вспомнить старые пословицы, чтобы они могли вам помочь в будущем. Мадемуазель, не забывайте пословицы, потому они основаны на опыте. Позвольте, я вам кое-что поясню. С нами идет наш ночной сторож Пьер, — продолжал мсье Эдуард. — Его жена позабыла о том, что нельзя подметать после ужина, так как это обрекает семью на жизнь в бедности. Она взяла в руки метлу в тот миг, когда Пьер собирался заступить на дежурство. Наш Пьер очень ответственный человек, и никогда не манкирует работой, даже в праздники. И каков же результат? Пусть ответит сам Пьер.

— Действительно, мы с тех пор очень бедны, — подтвердил сторож, печально качая головой.

— Пьер и его жена понимали, что теперь всю жизнь будут нуждаться, и им пришлось с этим примириться.

— Правда, правда, — снова кивнул Пьер. — Я никогда не укорял мою жену, но, признаться, не выношу вида метлы.

— А теперь мой собственный пример, — заявил лавочник. — Помните примету — кто первым ляжет в свадебную постель, тот первым и умрет? Конечно, вы об этом слышали, но не верите? Вот и моя милая женушка запамятовала. Она была очень скромной и не успел я опомниться, как она юркнула в постель и укрылась одеялом до самой шеи. Мадемуазель, я виноват в том, что опередил ее! Ведь я же не знал, что не буду счастлив без нее, и поэтому хотел умереть раньше ее, — он глубоко вздохнул. — Она скончалась год назад, в точности, как было предсказано.

Фелисите шла рядом с ним и видела, каким грустным стало его лицо.

— Мсье Гадо, сколько лет вы прожили вместе с женой? — спросила девушка.

— Сорок лет! — старик опять вздохнул. — Сорок счастливых лет! И мы могли бы прожить добрых пятьдесят, прояви я предусмотрительность в день свадьбы, — он прогнал свои воспоминания, желая предупредить девушку. — Говорят, что вы выходите замуж за человека, который вас старше на несколько лет, и было бы обидно, если вы умрете раньше него. Пусть он первый ляжет в постель.

Вскоре они подошли к дому ле Мойна. Из многих окон струился свет, и постоянно мелькали тени. Фелисите подумала, что к ним пожаловали их соседи, чтобы пожелать ей доброго пути.

В этот момент она начала плакать. Только что она стояла рядом с сопровождавшими ее людьми и улыбалась, благодарила их, и вдруг зарыдала. Старики несказанно удивились.

— Вы были ко мне так добры, — говорила девушка между рыданиями, — поэтому последний вечер в Монреале прошел так чудесно. Но сейчас все кончено, и завтра я вас всех покину! Я очень люблю Монреаль! Я люблю всех, кто тут живет. Я люблю вас, мсье Шарль и мадам Клод-Элизабет. Мне приятно было работать с вами, и я буду с грустью вспоминать обо всех, с кем свела меня судьба. Мне будет не хватать вас!

Фелисите провожали на следующий день с огромными почестями, подобающими настоящей принцессе. Жан Карриер украсил баржу так, как сделал бы это для самого губернатора.

Матросы укрепили синие шелковые навесы и поставили для нее кресло с красивой подушкой сливового цвета. На мачте развевался французский королевский флаг и морской триколор с гербом.