Ольга Книппер-Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

• Название: О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956
• Автор: Ольга Книппер-Чехова
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-4448-0478-0

Участники этого более чем полувекового диалога занимают видное место в культурном ландшафте страны. Ольга Леонардовна Книппер-Чехова (1868–1959) – одна из основательниц прославленного Художественного театра, выдающаяся актриса, воплотитель лучших его традиций. Мария Павловна Чехова (1863–1957) – собиратель и хранитель архивного наследия своего великого брата, создатель Дома-музея в Ялте, сумевшая сделать его центром культурной жизни Крыма и ставшая при жизни его легендарной фигурой. В их переписке отражаются и исторические события, и каждодневный культурный и бытовой обиход, меняющийся вместе с эпохой. И что существенно, их жизнь протекает в тесном общении с выдающимися современниками: Станиславский, Немирович-Данченко, Мейерхольд, Москвин, Качалов, Мих. Чехов, Бунин, Горький, Булгаков, Рихтер и т. д. И конечно, прежде всего – Антон Павлович Чехов, чья личность постоянно возникает в переписке двух самых близких ему людей – жены и сестры.

---

Все еще холодно.

Послала Роману открытку с уплоч. ответом. На этих днях приезжает Н.Д. Волков[60]. Ты рада?

Слез ли снег в саду и всюду?

Пересылаю письмо умной Ванды[61].

Кланяйся Мих. П-чу, Полиньке, Марише. Наши все тебя приветствуют, спрашивают, нет ли вестей.

Арапка безумствует.

Целую тебя крепко. Оля.

О посылке ни гу-гу??

9. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

7 апр. 1929 [Москва – Ялта]

Маша, дорогая, вчера было малое собрание поздним вечером – Чеховы и Маруся Титова[62]. Павел Марков, Федор Михальский[63] из-за заседания не могли быть. Выпито было весьма мало, ибо по субботам даже вина не продают, не то что водки.

Писали стихи, телеграммы. Посылаю твою переписку с Л. Книппером[64]. Получилось удачно. Посмейся.

Эти дни Москву завалило снегом, зима в полной силе была – выехали сани. Сегодня как будто подтаивает.

Жду письма.

Все тебя целуют. Чеховы ночевали. Джюдди обстрижена теткой, выглядит полегче и шерсть не теряет. Арапка неистовствует.

Целую крепко. Оля

10. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

16/IV-29 [Ялта – Москва]

Спешу написать тебе, моя дорогая, что все обстоит благополучно насчет твоего Гурзуфчика. Роман получил посылку и твои письма и очень доволен, но никак не мог собраться ответить. По словам Михалины[65], котор. работает временно в Гурзуфе, крыша уже исправлена, остается только побелить домик, и «пусть приезжают поскорей, я буду рад», так сказал Роман. Михалина его застала за разделкою сада.

Вот видишь, все безупречно, и ты пожалеешь, если тебе не придется приехать на дачку…

Я уже во всеоружии: начала ремонт, сею рассаду, привожу в порядок сад, злюсь на холодную погоду и на то, что у меня вместо садовника кочегар. Руки у меня заскорузли, и вся моя красота, котор. я с таким трудом приобрела в Москве, пропала. Рано ложусь, рано встаю и чувствую томление во всем теле. Как мечту вспоминаю мою жизнь в Москве! Как будто ничего и не было…

Напиши, как встретила «своего»?[66] Что он тебе привез? Не перепадет ли и мне чего-нибудь, вроде губной помады? Завидую вам, что собираетесь, играете в разные игры, только не выпивайте, пожалуйста.

Прости, что не аккуратно пишу, всё отрывают, зовут…

Еликончику кланяйся и всем, всем, всем. Целую. Маша.

Умоляю, достань у Мар. Григ.[67] рецепт на обыкновенный крем для лица, она мне дала очень малое количество, и уже на исходе. Позвони ей, голубушка. В Ялте ничего нет, и противно жить. Все оборванные и злые…

Буду собирать лепестки роз для Мар. Григ., передай.

Приезжал ли Во-Во?[68] И ему привет. Получила письмо от Еликона. Merci.

11. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

Москва. 1 мая 1929 г. [Москва – Ялта]

Маша, дорогая, Христос Воскресе! Трижды лобызаю тебя и… будь здорова, крепка, весела, удобряй сад, сохраняй красоту, приобретенную на Ямской[69], и не забывай свою койку на Пречист. бульваре, без которой мне пустовато и к которой я привыкла.

Руки мои гудут[70], напряжены, точно кожаные, и засыпают. Я простужена немного. Рядом в столовой лежит Вово с температ., вчера 39°, сегодня – 38°, очевидно, привез из Ленинграда. Сегодня дождь с утра, но тепло. Весь дом в затишье, я лежала до часу и читала Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара» (о Грибоедове)[71], а сейчас Лева отнял у меня книгу и благодаря этому я пишу тебе, – все последнее время была очень занята, не до писем было.

Завтра уезжают Станиславские – побегу к ним, чтоб обнять и поцеловать. Меня волнует эта разлука[72].

С ужасом думаю, что придется сидеть в Москве до 1-го июля да еще играть во 2-м МХТ – у нас ремонт[73].

Если бы ты знала, какая гора спала у меня с плеч, когда я прочла твое письмо. Я уже и не знала, что думать относительно Гурзуфа. Спасибо тебе и Михалине. Меня так потянуло в милый Гурзуф, но… Думаю попросить Бекетову[74] устроить комнатки две в моем домике, чтоб сдавать их до нашего приезда, ведь Роман не сумеет сделать сие. Наши собираются в конце июня. За границу не дают никаких денег – напишу Оле, если она согласна дать мне взаймы, чтоб закупить кое-что, – тогда поеду. Ждем Волкова, он все пишет письма, но не едет[75], пишет, что будет не позднее 5 мая… Расскажет о наших. Он видел Мишу в дымовской пьесе – пьеса очень плохая, но Миша ему понравился[76].

В Воскресенье вербное у нас были Чеховы – Сережа с Валей, Павлик, художник Эрдман[77] с женой балериной, и Вово и… куралесили; в 3½ ч. ушли на Москву-реку смотреть ледоход, и все вернулись в 5 ч., а я уже была в халате и с косой, Павлик пел серенаду, и… сели играть в 9-ку, а Люба легла спать[78].

Я за этот день устала. В Вербную субботу было у нас тихо, я зажгла лампаду, везде расставила вербы, и было приятно. На другой день я была с мал. Вовкой на «Синей птице» – и наслаждалась и пьесой, и зрительным залом – сплошь дети. Вовка бегал, задирал детей, поднимал занавес и заглядывал на сцену… Он теперь ходит в детский сад с 9-ти час. до 6-ти; кажется, ему больше нравится бродяжничать с няней и с лопаткой по улицам.

Потом обедала у Книпперов – кушают у них крепко и пьют крепко; была сестра Нины с мужем-великаном, инженер ленинградский. Затем отдохнула немного и пошла домой готовить сандвичи к вечеру.

Зовут обедать, кончаю, руки болят.

Целую, поздравляю с праздником Мих. Павл., Полиньку, Маришу. Обнимаю. Твоя Оля

12. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

10/V-29 [Ялта – Москва]

Милая, хорошая Оля, мы пишем друг другу всегда наспех!

Мне стыдно, что я не поздравила с праздником и до сих пор не ответила на коллективное письмо. Ну вот поздравляю, всех по трижды целую, с большой любовью прижимаю к своему сердцу вместе с больным Вово и посылаю весенние цветочки. Я каждый из них поцеловала и уложила в коробочку, дай один Вово, пусть он его приколет к своему пиджачку и скушает листик петрушки – это его излечит. Бедненький, вы уж его не обижайте…

Меня возмутила статья в «Вечер. газ.». Никак не могу успокоиться и забыть. До какого цинизма дошли! Боже мой! Надеюсь, что К.С. не прочел. Значит, уехали? И мне их что-то жаль…

Относительно пианино навожу справку через Прохачика, он хорош с Кажданом, котор. знает Лева, он настраивал у нас инструмент. Дорого будет стоить притащить пианино от дороги до домика Гурзуфского. Ну там посмотрим, тогда напишу. Роман очень болен, ему делали операцию в гайморовой полости, и теперь он лежит в Ялте в санатор. Семашко[79], на набережной. Попробую его навестить как-нибудь. Через Михалину он просил прислать ему денег на ограду, но сколько, не сказал, т. к. очень страдал от боли.

Отчего ты не хочешь написать мне рецепт крема и лосьона? Напиши адрес Мар. Григор. Я не помню № дома и квартиры.

Разломали парадное крыльцо и посетителей теперь пропускают через галерею, очень неудобно. 1-го мая было сто человек. Ох, как мне не хочется чеховских юбилейных празднований! Когда много пишут и говорят об А.П., я испытываю тоску и хочется уехать куда-нибудь подальше… Получила протокол комитета организации чествования. К чему вся эта шумиха?! Читала глупую статью в «Огоньке» о гостинице в Баденвейлере? С одной стороны реклама, а с другой издевательство… Шут знает что такое!

Я очень устала, работаю через силу, какая-то спячка напала – приваливаюсь где только можно и сейчас же засыпаю тяжелым сном. Такое чувство, точно никогда не отдохнешь. Лестница меня очень утомляет, раз сорок пробежишь в день, а моя Полинька похаживает как пава только по второму этажу. Я ей иногда очень завидую. Только влезешь наверх, как зовут – кто-то пришел, обязательно нужна на постройке или в саду, и Мих. Павл. требует к себе вниз, и так целый день… Ужасти! И это на старости-то лет!! Какие уж тут романы? Это только вам можно… Приехал? Нет еще?[80]

Поцелуй Сонечку и скажи, что я каждый день вспоминаю ее и очень ей кланяюсь. Всем продтчим тоже привет самый нежный. Будь же здорова и излечись от рук, купи Трунечка или Гиперсола и попринимай.

В саду изумительно хорошо, но глициния еще не цветет. Кудрявой петрушки посыпь в суп или поджарь.

Обнимаю. Маша.

Пришли адрес М.Г. Гуревич.

Пока что напиши рецепт крема и лосьона. Умоляю, не ленись, одна минута черкнуть три строчки.

У нас наконец появились признаки настоящей весны – не собирается ли Лева на пару дней в Крым? Всем, всем, всем пролетариям привет. Маша.

Еликончика целую.

Сирень тоже еще не цвела…

13. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

Москва. 14 мая 1929 [В Ялту]

Машенька, дорогая, благодарна тебе очень за карточку с лейкой, с лисьей мордочкой и с выпятившимся животиком – очевидно, мои лавры не дают тебе спать.

А уж за цветы – не знаю как и расцеловать тебя. Пойми тот момент, когда вылезают гвозди из древесного тела, крышка поднимается, и ты прикладываешь лицо к свежим очаровательным цветочкам и в одну секунду переносишься в ялтинский сад и стараешься представить его себе в весеннем расцвете. Как я тебе завидую, что ты возишься с посадкой, ходишь с лейкой. Приучаешь своего кочегара?