Андрей Макаркин - Состязательность на предварительном следствии

• Название: Состязательность на предварительном следствии
• Автор: Андрей Макаркин
• Жанр: Юриспруденция

В работе анализируется действие состязательных начал в уголовном судопроизводстве России и, в частности, на предварительном расследовании, обосновывается принципиальная возможность построения предварительного следствия на началах состязательности. С позиции теории типов (форм) процесса рассматриваются некоторые теоретические и практические проблемы досудебного производства по уголовным делам.

Для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов, а также работников правоохранительных органов.

---

Дифференциация всей системы уголовной юстиции представляется допустимой лишь по формам судебной деятельности (судебный контроль, правосудие в виде мировой юстиция и судов общей юрисдикции). В рамках этих направлений возможна специализация самих судей и составов суда, поскольку значение опыта нельзя недооценивать. Создание же специальных судов таит в себе потенциальную опасность ущемления прав и законных интересов участников, что для состязательности вредно. Формой такой специализации является чрезвычайная юстиция, свойственная розыскному процессу. Оправдание ее соображениями «крайней необходимости» абсолютно недопустимо в демократической среде. В качестве таких оправданий для военно-полевого суда, например, являются критические военные условия, а для уголовно-административной расправы (особые совещания НКВД, суд ВЧК, «судебные двойки», «тройки» и т. п.) условия также критические, но уже политического характера175. Это связано с тем, что в ведомственном порядке будет несложно реализовывать целенаправленную политику при осуществлении судопроизводства (политический заказ).

Особый резонанс в отечественной процессуальной науке вызвала идея введения сделок о признании вины176. Главным аргументом против этого выдвигается противоречие принципу объективной истины177, что верно лишь отчасти. Объективная истина может быть поколеблена тогда, когда в обмен на признание вины сторона уголовного преследования сокращает объем обвинения, изменяет квалификацию. Однако если «предметом торга» становится лишь вопрос о мере наказания, истина не пострадает, будут достигнуты цели правосудия и сэкономлены средства налогоплательщиков. Действительно, вряд ли можно утверждать, что принципам публичной состязательности противоречит следующая ситуация. Сторона уголовного преследования заявляет о том, что ею установлены обстоятельства совершения преступления в непроцессуальном порядке, а лицо, привлеченное к производству, признало правомерность применяемого в отношении него преследования и согласилось с предложенной ему мерой уголовной ответственности. В этом случае «в наличии нет правового спора (конфликта сторон) по определенному кругу вопросов»178. При этом право окончательного решения по делу остается за судом. Таким образом, применение сделок не поколеблет ни начал состязательности, ни публичности.

Справедливости ради следует признать, что условность достигнутой истины имеет место, так как сделка на самом деле является презумпцией истинности признания. Однако данная условность допускается с той целью, чтобы не нарушить иные принципы состязательности, такие, как целесообразность, диспозитивность, процессуальная экономия, а также право быть судимым без неоправданной задержки и право на защиту, которое не должно становиться обязанностью обвиняемого. Поэтому в качестве дополнительной гарантии необходимо предусмотреть возможность проверки судом по собственной инициативе или по ходатайству кого-либо из заинтересованных в исходе дела лиц фактической стороны дела выборочно, т. е. не в полном объеме. Если истинность признания не получит своего подтверждения в ходе такой проверки, процесс должен быть продолжен в общем порядке с соблюдением всех установленных законом процедур. Подобный порядок нельзя считать проявлением розыскных рудиментов, поскольку он вполне вписывается в пределы активности суда, допустимые для публично-состязательного процесса. Мы не разделяем отрицательного отношения А. В. Смирнова к сделкам о признании вины как противоречащим природе публично-состязательного процесса. Выдвигается тезис о том, что сделки есть проявление частно-искового правосознания, главная их цель утилитарна – это целерантность, т. е. быстрейшее «снятие» конфликта ради процессуальной экономии179. Возможно, разрешенный конфликт ценнее конфликта неразрешенного. Пословица гласит: «Плохой мир лучше доброй ссоры». К тому же прообразы сделок о признании вины давно имеются в системе отечественной уголовной юстиции. Таковыми можно считать примирение сторон, деятельное раскаяние, а также освобождение от уголовной ответственности в порядке ч. 4 ст. 18 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г.

Следует оговориться, что особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, представляя собой сокращенную процедуру (гл. 40 УПК), не может рассматриваться в качестве российского аналога сделок о признании вины, поскольку в данном случае нет нормативной регламентации процедуры переговоров сторон о признании вины, а для суда их солидарное решение не является обязательным. Примечательно, что возможность применения данной упрощенной процедуры не устраняется даже применением усложненного порядка производства по уголовному делу в соответствии с действующим законодательством (при производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, производстве о применении принудительных мер медицинского характера и производстве по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц). Частью 2 ст. 420, ч. 3 ст. 433 и ч. 2 ст. 447 УПК РФ это в принципе допускается.

В качестве особого направления развития начал публичной (дискурсивной) состязательности в уголовном судопроизводстве выделяется институт медиации, успешно развивающийся в последние годы в развитых индустриальных странах (ФРГ, США)180. Медиационные процедуры здесь представляют собой мировое урегулирование уголовно-правового спора, понимаемое уже не как компромисс путем взаимных уступок (сделка о признании вины), а как примирение лица, привлеченного к производству, с потерпевшей стороной. Для достижения медиационного мирового соглашения необходимо полное прощение потерпевшим своего «обидчика», т. е. должен наступить момент, когда общественная опасность деяния уничтожается одним лишь актом извинения. Это, в свою очередь, предполагает, что такие процедуры возможны лишь по узкому кругу дел, по преступлениям, «объект которых лежит в сугубо личной, порой даже в эмоциональной сфере»181: оскорбление, клевета, некоторые половые преступления, нарушение неприкосновенности жилища, тайны переписки и т. п. Медиационная процедура может начаться только в случае обоюдного добровольного волеизъявления сторон о желании исчерпать конфликт и наличии указанных условий, необходимых для альтернативных порядков судопроизводства. Она может протекать по желанию сторон в конфиденциальной (негласной) форме, в виде тайных переговоров. При этом посредникоммедиатором может быть не только судья, но и любое избранное сторонами третье лицо, облеченное доверием обеих сторон (своеобразный уголовно-процессуальный аналог третейских судов)182. Однако начало и результаты медиационных переговоров должны фиксироваться судом183. Кроме того, в целях уничтожения самой потенциальной возможности повторения конфликта могут быть применены по решению суда с согласия сторон дополнительные превентивные меры. К примеру, по уголовным делам о семейном насилии в качестве непременного условия прекращения производства суд может обязать обвиняемого пройти за свой счет курс психологической адаптации, а также оплатить аналогичный курс для потерпевшего либо поездку на курорт. Отказ обвиняемого выполнить эти обязательства влечет возобновление производства по уголовному делу (порядок, напоминающий процедуру применения условных мер уголовной ответственности по российскому законодательству – ст. 73– 74, 79 УК РФ). Зарубежная правоприменительная практика показала высокую эффективность таких мер, что послужило основой для постановки проблемы построения «терапевтического правосудия»184.

В ст. 7 УПК законность рассматривается в качестве отдельного принципа судопроизводства, что вполне традиционно для отечественной правовой системы. Однако мы склонны присоединиться к тем авторам, которые полагают ее правовым режимом, а не принципом185. И даже авторы, признающие законность принципом процесса, делают сложную оговорку, как бы признавая неоднозначность своего утверждения: «Законность – принцип принципов уголовного процесса. Собственно процессуальные (специализированные) принципы – это принципы реализации законности в уголовном процессе»186. Она имеет место в условиях любого типа судопроизводства и не может быть свойственна только какому-то одному из них. Содержание законности в условиях того или иного типа процесса как раз и составляют его специфические принципы и особый метод правового регулирования. Таким образом, законность в уголовном процессе понимается как правовой режим производства по уголовным делам, заключающийся в соблюдении уголовно-процессуальных норм всеми участниками судопроизводства, который отражен через общественное правосознание в системе уголовно-процессуальных принципов187. В условиях публично-состязательного уголовного процесса законность составят арбитральный метод регулирования и обеспеченные им принципы состязательности. Иначе говоря, в состязательном судопроизводстве законной считается процедура, при которой не страдают независимость суда и равноправие сторон188.