Евгений Кремнёв - Мой любимый пират. Повести

• Название: Мой любимый пират. Повести
• Автор: Евгений Кремнёв
• Жанр: Альтернативная история

В книгу вошли шесть разножанровых повестей. «Невестин мост» я обозначил как стёб-мистика. «Ничей» – криминальная повесть. «В поисках кайфа» – фантастика. «Князь Ярош» – фантазия на тему древних славян. «Мой любимый пират» – мелодрама и, наконец, «ТолеRUSSIA» – альтернативная история.

---

– Но вы – есть, – сделал печальный вывод Иван-новопреставленный.

– Правильно. Поэтому летим с нами.

Иван взмыл в воздух вслед за ними.

…К центральной площади со стандартным набором из «белого дома», памятника с указующей дланью, гостиницы и кинотеатра, примыкал большой, ухоженный сквер.

Они летели вдоль одной из аллей. Зависли у фонаря. Изящная блондинка сказала: – Запомни это место и «плиз» за нами.

Флэтки одна за другой нырнули головами в газон и исчезли. Иван засомневался, потрогал голову, но… ничего не трогалось – или нечего или нечем было. Молодой человек отбросил сомнения и повторил их маневр.

После погружения в секундную темноту, он вынырнул – все тот же сквер, но только здесь был не день, а вечер. Рядом стоял столб с часами, они показывали семьдесят минут шестого. Флэтки махнули ему, и Иван полетел за ними. Закатное солнце висело на юге, а не на западе, как было «там».

За гостиницей стоял двухэтажный особняк. Они опустились на ступени и вошли внутрь. Большую дверь с золотой табличкой «Отдел аварий и катастроф со смертельным исходом. Прием круглосуточно» открыли без стука.

За полированным столом, в кресле больше похожем на трон, сидел молодящийся толстяк. На шее у него висела огромная золотая цепь, на голове золотая корона, похожая на кокошник, из-под нее выбивались лисьи огненно-рыжие пряди. Помещение оказалось роскошным то ли авто-, то ли авиасалоном. Справа и слева от рыжего – сверкающим первым рядом – стояли «Бентли», «Ягуары», «Мерседесы», «Ауди», прочие «Бугатти», за ними – менее значимые «Шкоды», «Мазды», «Фиаты», в глубине матово поблескивали фюзеляжами «Боинги», «Ту», «Яковлевы», боевые «Фантомы» и «Сухие» и ещё масса летательных аппаратов, вплоть до древних «Фарманов» и «Блерио».

Из-за раздувавшихся ноздрей толстяка и нетерпеливого постукивания пальцами, унизанных сверкающими перстнями, можно было заключить, что он предельно раздражён сухопарой дамой в очках, молча вперившейся в него и ждавшей, очевидно, какого-то ответа.

Завидев флэток, толстяк – его звали Гангут – откинулся на своем троне, его глаза умаслились, и рот растянулся в улыбке, сверкнув двумя рядами золотых фикс. – Ах, девчонки! Давненько не виделись!.. Какими судьбами!..

Дама перевела испепеляющий взор на вошедших. – Вы что, только по-хамски можете входить? Постучать – руки отвалятся? А языки отсохнут – разрешения попросить?

– Я сейчас, сейчас! – замахал рукой толстяк, другой придерживая сваливающуюся корону.

Иван не успел моргнуть тем, что было глазами, как флэтки вышмыгнули за дверь.

– Ну, так что? – сказала дама, опять уставившись в толстяка.

Тот отрицательно покачал головой. – Да, не могу я вас на землю отправить! У вас голова отлетела при аварии! Меня здесь не поймут, а там вы – безголовая – всех пугать будете!

– Да, вот же голова! Вот! – похлопала она себя по прическе, игнорируя тот факт, что ее эфемерная рука проходила сквозь не менее эфемерную голову и ничего не хлопала.

– Ещё раз повторяю: это астральная голова! Ваша телесная голова при ударе о самосвал отделилась от тела и пролетела двенадцать метров!.. Все – мне некогда!..

– Ну конечно, теперь у тебя нет ни до чего дела! Такие вертихвостки нарисовались на горизонте!..

Вдруг лицо толстяка побагровело. – Вам плохо?! – обеспокоилась дама. Гангут завращал глазами.

– Это вам за меня наказание! – мстительно сказала худышка.

Гангут слегка приподнялся и выпустил газы с такой силой, что дрогнули шторы на окнах.

– Так порядочные мужчины не поступают! – возмутилась cлегка оглушенная дама. – Это удар ниже пояса!

Она заткнула нос, из ее астральных глаз полились вполне реальные слезы.

– Нет, это удар ниже поясницы. Он исходил именно оттуда! – уточнил Гангут и втянул воздух ноздрями, испытывая видимое удовольствие. – Пахнет фиалками, не правда ли?

– Какая вы свинья!

– Это случается помимо моей воли. Как реакция на упрямство некоторых клиентов… Ну, идите, идите! Я все сказал!

Когда дама взялась за дверную ручку, ее оторвало от пола и, взлетев, она стукнулась астральной головой об астральный косяк. – А, будь вы неладны с вашими порядками! – вскрикнула она, и со злостью пнув астральную дверь, вылетела вон по воздуху.

– Ну вот, новоиспеченный, – обратился Гангут к Ване, – там она была стервой, и здесь ничуть не изменилась. Со своим уставом в чужой монастыре лезет. Как зовут?

– Иван.

– Ну, зови Машку с Калиной, Ваня.

– ?

– Они не представились? Флэток своих. Машка – толстуха, Калина – мини-девка.

Но блондинки вошли сами, не дожидаясь приглашения. Толстяк – не фигурально – выпорхнул из-за стола, звеня цепью. – Ах, Машка! – сказал он, хлопая по заднице огромную блондинку. – Ах, Калина! – сказал он, хлопая по заднице маленькую блондинку. – Присаживайтесь, бабенки! И ты давай!

Машка из недр необъятного лифа достала квадратную бутылку. Гангут принюхался и от удовольствия закрыл глаза. – О-о, аромат просто дьявольский!

– Что скажешь? – спросила Машка.

– Основная нота – дерьмо из городской канализации? Да? – сказал Гангут.

– Да, – сказала Калина. – А доминанта?

– Какая-то техническая примесь, – он принюхался и закрыл глаза. – Бензин. Да, бензин!

– Что ещё?

– Тосол и… кажется солидол.

– Ты как всегда прав, – сказала Калина. – Дерьмо вперемежку с тосолом, солидолом и бензином.

– Там есть ещё один мотив, – сказала Машка. – О-очень тонкий.

Гангут, придерживая корону, ткнул нос в бутылку. – Вот вертится что-то знакомое, а уловить не могу. Все, Машка – колись! Не могу угадать!

– Вода из-под цветов недельной давности! Это же очевидно! – сказала Машка.

– Ах, да! Ты же обожаешь цветы! – сказал Гангут, снял корону и достал из стола три стопки. – Этого у вас не отнять – можете вы создать профессиональную композицию. – Он ещё раз понюхал содержимое бутылки – Чудесная жуть! Вы знаете, – обратился он к флэткам, – я пью только в двух случаях: когда есть гусь, и когда нет гуся. Кстати, у вас есть гусь?

– Нет! – весёлым хором ответили девушки.

– И у меня нет. Тогда условие соблюдено – наливай!

– За тебя, старый пердун! – хором оказали флэтки и они чокнулись.

…Поставив стопку, Гангут полез в стол и достал наушники с присосками. Он обратился к Ивану. – Ну, что, юноша, дай, ка я тебя послушаю. – Он нацепил наушники себе на голову, а присоски воткнул в туманный пух в районе груди новопреставившегося.

– Что ж, всё ясно! – сказал он, снимая наушники. – Юноша оскорблен! Юноша хочет мести. Жестокой мести для бывшей зазнобы! – Он кинул наушники обратно в стол. – Верно, Иван?

Тот закрыл глаза и вспомнил – «Инга!» – Действительно! Этот так сладко – мстить этой суке! – сказал он. – Меня так распирает от этой мысли! О-о, какая сладкая, какая невозможно чудесная мысль: мстить суке Инге!.. Мстить, мстить, а потом опять – мстить и мстить!.. И…

– Да, нет проблем, юноша!.. – прервал его излияния Гангут. – Калина!..

Маленькая блондинка скинула с себя рубаху и, голая по пояс, уселась на стол напротив Ивана. – Смотри! – Калина с силой воткнула пальцы себе под грудь. Брызнула кровь, подула – кровь запеклась. Она раздвинула кожу, погрузила пальцы еще глубже, с треском раздвинула ребра, в разорвавшейся кровавой материи показался пульсирующий слизистый комок. «Сердце» – догадался Ваня. Подошла Машка, дотронулась до пульсирующего комка. – Это – аорта, – сказала она Ивану. – Между аортой и сердцем находится центр жизни. Тень, попадающая в это место, может позаимствовать у человека с той стороны оболочку.

Калина вытащила ладони из своей ужасной раны и, дрожащая и потная повалилась навзничь на стол, опала как проколотый мяч, и стала плоской. Потом вскочила и закричала тонким мультяшным голосом. – Ой, мне больно, Гангут! Ой, надуй меня скорей! Ой, больно!.. – Гангут взял плоскую флэтку подмышку и вышел в боковую дверь.

Машка склонилась над Ивановой рукой и дунула. Пух облетел, и рука стала походить на сосуд, набитым водорослями. – М-да, так ни фига ни видно – запутаешься.

– Вот, смотри, – она закатала свой рукав, пережала вены у локтя и поработала кулаком. – Ты кровь из вены сдавал?

Иван кивнул.

– Вот эта вена – «медиана-субити» по латыни, ты попадаешь в эту вену…

– Как?

– Гангут объяснит.

– …в эту вену и ждешь. Будет темно. Потом увидишь человека, того, в которого ты внедрился. Как можно быстрей обними его и – вcе. Не вздумай медлить.

– А если не успею?

– Успевай. Что ты бабка восьмидесяти лет!

– Хорошо успел, а что с этим человеком будет?

– C ним вcе в порядке будет, ты позаимствуешь у него часть молекулярного слоя.

– Ну, а если не успею все-таки?

– Вот ты противным какой! Не успеешь – значит, человек этот сойдет с ума, а для тебя его тело станет тюрьмой до самой его смерти.