Коллектив авторов - Правовая жизнь общества: проблемы теории и практики. Монография

• Название: Правовая жизнь общества: проблемы теории и практики. Монография
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Юриспруденция

Монография посвящена исследованию проходящей этап становления категории «правовая жизнь», приобретающей в современной юридической науке все большую значимость. Проводится теоретико-методологический анализ правовой жизни общества, ее природы и закономерностей развития, а также связи с правовой политикой современного Российского государства. Особое внимание уделено отдельным элементам правовой жизни общества и ее видам. Законодательство приведено по состоянию на ноябрь 2014 г. Издание рассчитано на студентов, магистрантов и аспирантов юридических вузов, ученых-юристов и практиков, а также всех тех, кто интересуется рассматриваемой в монографии проблематикой.

---

Сегодня перед юридической наукой стоит задача не только выявить и описать вновь возникающие социально-правовые явления, но и как можно точнее отразить в нормативных правовых предписаниях явления правовой жизни общества и выработать юридические механизмы, способные не только реагировать, но и разрешать проблемные ситуации.

Население нашей страны различается по многим социально-детерминационным признакам: языковому, этническому, конфессиональному; социально-культурному; антропогенетическому и др.

В современной науке социально-детерминационным факторам (языковой, этносоциальный, социокультурный, антропологический и др.), обусловливающим различные социальные отношения, уделяется достаточно много внимания. Однако результаты этих исследований не заслуженно обойдены вниманием правоведов, соответственно и названные особенности недостаточно учитываются при исследовании правовой жизни общества, соответственно и при формировании и реализации правовой политики.

Сегодня вполне очевидным является то, что возникновение и развитие человеческого общества вызвало появление определенного «способа осуществления иерархического принципа, определяющего структуру любой сложной иерархической системы»[162]. Безусловно, такая иерархическая система должна обеспечивать регулирование складывающихся социальных процессов, которое может осуществляться только с помощью «нормативного» регулирования поведения людей. Таким образом, процесс формирования изначальных социальных норм можно считать и началом становления механизмов нормативного регулирования отношений между людьми и, как следствие, установление подчинения, нарушение которой подразумевает наказание со стороны общества или какой-то ее части.

Конечно, в примитивных социальных общностях не было институализированных средств физического принуждения, применяемых к субъектам, нарушившим определенные нормы поведения. Однако общество постепенно вырабатывало социально-регулятивные средства разрешения конфликтов, совместной деятельности и др. Такими средствами становились традиции, ритуалы, обычаи, выступившие в качестве императивов по отношению к индивиду.

Г. Спенсер указывал: «Мы должны будем заключить, что самый ранний и самый общий вид правительства, возобновляющийся всегда самопроизвольно, есть правительство обрядов, обычаев и общественных церемоний, которое мы называем «обрядовое правительство»[163].

Именно обряды, обычаи и общественные церемонии изначально выступили основой потестарных (властных) отношений, которые сохраняются и в современном обществе.

Потестарные отношения характеризуются тем, что через них отражается система иерархичности между людьми и их коллективами. Зарождение разноуровневых потестарных отношений возникло на ранних стадиях антропогенеза человеческого общества и обусловлено функциональными различиями тех индивидуальных ролей, которые играют люди в обществе, социобиологическими механизмами властвования/подчинения и др.

Многочисленные этноантропологические исследования традиционных обществ показывают, что реализация социальных норм осуществлялась индивидом чаще всего бессознательно. И когда представителей общин, ведущих традиционный образ жизни, спрашивают о мотивах тех или иных их действий (поведения), они, как правило, отвечают «это закон предков», «так принято» и т. д.

Конечно, в определенной степени бессознательное («автоматическое») поведение свойственно и представителям современных «цивилизованных» обществ. Это связано с тем, что на любой стадии эволюции человечества субъект неминуемо сталкивается в своей жизни со «стандартными» ситуациями, и тогда бессознательное («автоматическое») поведение позволяет без дополнительных умственных и физических затрат осуществить выбор оптимального поведения, в основе которого лежат различные врожденные (генетические) поведенческие программы.

Сегодня не вызывает удивления то обстоятельство, что любой человек является носителем множества данных врожденных поведенческих программ, которые включаются при необходимости в достижения определенной цели в рамках установленной социально-культурной традиции.

Предвосхищая возражения сторонников социальной эволюции человека, надо отметить, что мы не отрицаем значение сигнальной наследственности[164] на существование и развитие социума, но хотелось бы отметить, что первоосновой, фундаментом негенетической преемственности являются врожденные (генетические) поведенческие программы.

Врожденные (генетические) программы поведения человека создавались на основе естественного отбора постепенно и медленно. Эти программы являются доминантными к возникшему значительно позднее разуму и могут зачастую действовать помимо человеческой воли вопреки нашим интересам и не всегда осознаются на рациональном уровне.

Программы поведения срабатывают в ответ на особые сигнальные стимулы (релизеры[165]), признаки которых заложены в программу, например количество гормонов в крови, уровня агрессивности и т. д., а также обусловлены уровнем врожденной предрасположенности к конкретному поведению[166].

Набор программ действий и врожденных релизов образуют систему передаваемых по наследству знаний об окружающем мире и правил поведения в нем, где запретам отведена особая роль одного из регуляторов социальных отношений (недопущение совершения нежелательных действий (поступков), наступления определенных последствий и др.).

Для большинства ситуаций мы имеем достаточный набор альтернативных программ, на основе которых можно построить несколько вариантов поведения, при этом запрет становится важным побудительным, мотивирующим фактором выбора конкретного варианта поведения (запрет причинять боль живому, воровства, доминирования, иерархичности и т. д.), которые выполняет важную социально-регулятивную функцию.

Так, при активизации биологической программы «заполучения» чужой собственности – похищения (воровства) сразу срабатывает предупреждение о запрете: попадешься – побьют[167].

Благодаря врожденным (генетическим) программам, полученным от прародителей животных-приматов, люди объединялись в сообщества, а на основе других программ, таких как захват и удержание чужого имущества, обмена и др., вступали в экономические взаимоотношения. Таким образом, постепенно складывались определенные социально-экономические системы[168]. А в силу наличия генетических иерархических программ происходило распределение ролей в данной социально-экономической системе, благодаря чему из общества выделился особый слой людей, основным занятием которых стало управление сложившейся системой (в том числе по средствам установления запретов) и организационная деятельность.

Именно в силу инстинктивных (генетических) программ люди самособираются в социальную иерархическую систему, именуемую государством, где запрет выступает (наряду с дозволением) важным регулятором общественных отношений.

Для поддержания управляемости и иерархичности системы внутри общины, а затем и в раннеклассовом государстве естественный отбор создал много разнообразных врожденных программ. Например, в основе контроля уровня агрессивности у подчиненных особей лежит страх по отношению к доминанту (лидеру). Доминант воспринимает страх субдоминантов (особой приближенных к лидеру) и субординантов (подчиненных особей) как сигнал положительный. Он сам перестает бояться и отдыхает (перестает хмурить брови и др.). В данном случае срабатывает традиционная формула деспотов: «Боятся! Значит, уважают!» Приматы, как и люди, пользуют ее достаточно широко при социальных контактах.

У субординантов по отношению к авторитарному, деспотичному доминанту есть несколько программ, обеспечивающих личные ощущения: безысходная ненависть; страх; умиротворяющее поведение; неистовая и ослепляющая любовь, скрывающая недостатки доминанта и преувеличивающей его достоинства.

Человеку-субординанту тяжело жить в системе сплошных запретов и постоянном страхе перед авторитарным, деспотичным лидером, поэтому ему легче переключиться на вариант любви, чем сопротивляться давлению. При этом жить становится легче. Чем сильнее любовь, тем глуше страх, и даже когда тиран велит казнить человека, тот умирает с криком: «Да здравствует тиран!» Таким образом, люди в авторитарном и тоталитарном обществе, где существует сложная и многоуровневая система социальных запретов, могут и не считать себя несчастными, угнетенными.

Когда тиран умирает, общество расслаивается. Те, кто его очень любил, испытывают чувство безмерного горя. Те, кому тиран причинил вред, – радуются. Но некоторые резко меняют поведение и спешат «пнуть мертвого льва». Последний факт также легко объяснить, сравнивая программы поведения животных и людей, поскольку при длительном подавлении малоагрессивной особи ее агрессивность никому не переадресуется, а соответственно направлена на самого угнетателя, но особь не решается хоть как-то проявить ее в этом направлении. Когда тот погибает, исчезает не только страх, но и снимается запрет причинять боль живому. И накопившаяся агрессивность, хоть и запоздало, изливается по правильному адресу[169].