Сборник - Ялос-2016. Сборник Ялтинского международного литературно-музыкального фестиваля

• Название: Ялос-2016. Сборник Ялтинского международного литературно-музыкального фестиваля
• Автор: Сборник
• Жанр: Поэзия
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906857-76-7

Международный открытый ежегодный музыкально-литературный фестиваль «ЯЛОС» при поддержке Ялтинского литературно-общественного союза (ЯЛОС), Интернационального Союза писателей, Ялтинского отделения Союза российских писателей, Союза писателей Республики Крым является одним из самых значимых и ярких событий в современной литературе. Со всех уголков нашей Родины, из различных стран ближнего и дальнего зарубежья в Крым съезжаются начинающие авторы и признанные мастера слова, люди разных возрастов, профессий, национальностей, нашедшие свой путь и направление в литературе, чтобы представить на суд многочисленной зрительской аудитории творческие работы, встретиться с коллегами и единомышленниками, поделиться опытом, обрести свой круг читателей и слушателей.

Литературный форум посвящен Всемирному Дню поэзии. Поэты, писатели, композиторы и авторы-исполнители из России, Украины, Белоруссии, Молдовы, Казахстана, Якутии, Дальнего Востока, Германии, Израиля и других стран представили лучшие произведения, различные по тематике и творческой направленности. Это и гражданская, и философская, и пейзажная лирика, стихи для детей, поэтический юмор и сатира, проза, публицистика, музыкально-поэтические произведения. В настоящем альманахе представлены работы авторов, прошедшие конкурсный отбор, ставшие победителями и отмеченные жюри за глубокий профессионализм, мастерство, красоту художественного слова.

---

17.03.09

Я ведаю…

Я ведаю, чем это кончится —
Антихрист сорвётся с цепи.
Крылатая русская конница
Растает в бескрайней степи.

Мы мечемся в поисках истины,
А истина рядом, мой друг.
И пусть эта жертва бессмысленна,
Но я отправляюсь на Юг.

Туда, где с колами и вилами
Грядёт восемнадцатый год.
Где Белая стая Корнилова
Уходит в Ледовый поход.

Прервать сатанинские оргии
Бок о бок, навстречу беде,
Идут кавалеры «Георгия»
И девочка Софья Боде.

Туда, где в тропической зелени
Закаты под цвет кумача.
Где выход в моря средиземные
Готовил мечтатель Колчак.

А ныне в тельняшке заштопанной,
Не веря в счастливый исход,
В укрытии бухт Севастополя
Стоит всеми преданный Флот.

Так есть в поднебесной обители.
Так будет и впредь, с, est la vie.
Признаться, мне жаль победителей —
Они захлебнутся в крови.

Они не учили истории,
«Блистая» своей простотой.
И будут дымить крематории
Рабоче-крестьянской мечтой.

Мы словно из Времени выпали.
Нам видится странный мираж:
Кресты на утёсах Галлиполи,
Безерты унылый пейзаж,

Немыслимый век одиночества,
В клинок перекованный плуг…
Я ведаю, чем это кончится.
Но я отправляюсь на Юг.

03.09.2011

Георгию Иванову

Как хрупок этот мир, который,
Пугливо спрятавшись в нору
И окна занавесив шторой,
Ведёт наивную игру!

Мы пьём под звуки фортепьяно
Среди простуженных снегов
И вздрагиваем постоянно
От скрипа собственных шагов.

Подвластна заданному ритму
Волна вальсирующих тел.
И кто-то подбирает рифму
Для слова страшного «расстрел».

Не каждый убедить сумеет
В том (и себя первей всего),
Что это слово не имеет
К нам ровным счётом ничего.

Полна тоскою неизбывной
Певица в траурном манто.
Поэт читает заунывно
Своё блестящее «ничто».

Его лицо как маска в пудре,
Лишь рот кривится в такт речам,
И не расчёсанные кудри
Спадают вяло по плечам.

Невразумительный и странный,
Порой коверкая слова,
Он манит нас за океаны,
На золотые острова.

И нас его призыв уносит
В пределы дальних берегов,
А дым дешёвой папиросы —
В туман предутренних лугов.

И экзотические звери
Вдруг мчат на нас во весь опор
Сквозь плотно запертые двери
И складки обветшалых штор.

Вот южный город, солнца полный,
Всегда беспечен, сыт и пьян.
И бьют лазоревые волны
В борта фрегата «Сан-Хуан».

По трапам бегают матросы,
Таская толстые тюки.
Хозяин – жёлтый и раскосый —
Следит за всем из-под руки.

Что моряку – лишь ром да юбка!
Иначе жизнь его пуста.
– А ну, прижмись ко мне, голубка! —
Иной бродяга даже трубки

Не вынимает изо рта!
В одной руке – хмельная кружка,
И зуб акулы на груди,
В другой – весёлая подружка,

Таких в порту – хоть пруд пруди!
Узлом завязана рубаха,
В такт песне топает нога,
Торчит за поясом наваха

(Видать, моряк не знает страха!),
А в ухе – жёлтая серьга.
Здесь нет зимы. Здесь все богаты!
А не богаты – не беда!

Здесь потрясающи закаты!
Здесь все твои мечты – крылаты,
А твой покой хранит звезда!
Вот папуасы в белых перьях

Вокруг костра пустились в пляс…
Вдруг кто-то громко хлопнул дверью —
И иллюзорный мир погас.
Опять война, разруха, голод,

Лишений, бед роится сонм,
И леденящий душу холод,
И неуверенность во всём.
Ожесточение без меры,

В душе – мышиная возня,
И надоевшие портьеры,
И в них гуляющий сквозняк.
И вьюга за окошком воет,

По крыше ветками шурша…
Эх, одеялом с головою
Укрыться б, лечь и не дышать!
Чтоб трубы больше не трубили —

«Ура! Вперёд! На бой и труд!»
Чтоб все вас начисто забыли —
И кто, и где, и как зовут!
Но вновь поэт читает строки,

Сгущая сумрак голубой,
И вновь бегут по телу токи —
И отступает мир жестокий,
И затихает в сердце боль.

Ноябрь 2001

Посвящение восставшим военнопленным в Бадабере

Нам не будет никогда тридцати.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово «плен».
Им не вынести в домах тишины.
Никаким теплом нельзя их согреть.
И уже не разогнуть им спины
До свистящего, как хрип, слова «смерть».

Нас два десятка молодых и сильных,
Но до смерти измученных парней,
Познавших «прелесть» тесноты могильной
В одном из пакистанских лагерей.
Не все, наверно, побывали даже
В атаках, быстротечных и лихих.
Но кто и как сюда попал – не важно!
Мы кровью смоем все свои грехи.

А где-то по утрам еще морозы
Тончайшим льдом хрустят на мостовых.
Но в белых рощах тонкие березы
Уже готовят ветви для листвы.

Надежда – тот последний свет, который
Тропинку дарит путнику во мгле.
Мгновение – и сорваны запоры,
И корчится охранник на земле.
Пусть будет наш парад без предисловий,
Но это будет с музыкой парад!
И вот уж руки, липкие от крови,
Чужой перехватили автомат.

А где-то снова грозы разыгрались.
И хлеба ждет весенняя земля.
И, как ефрейтор, длинноногий аист
Вышагивает важно по полям.

Сейчас не до речей сентиментальных.
Пощады нам не ждать – война не спорт.
Уже не будет коек госпитальных,
Не подоспеет краснозвездный борт.
Но есть Москва, есть Ленинград и Волга,
И сердце есть, которое стучит…
А «духам» мы запомнимся надолго:
Чему-то ж нас успели научить!

А где-то жизнь, далекая, как звезды,
Спокойная, как чистый детский сон!
И в дымке голубой прохладный воздух,
И у причала тихий шелест волн.

Нас будут долго выбивать из склада —
В нем импортной взрывчатки сотня тонн.
Для фейерверка это то, что надо!
Ведь это наш последний бастион.
И на свою «ударную» работу
Мы напоследок поглядим с небес.
Пусть в этом нам помогут вертолеты
Паршивых пакистанских ВВС.

А где-то в мирном городке рабочем,
Где старый дом и над трубой дымок,
Вдруг женщина проснётся среди ночи
И сдавленно шепнёт: «Сынок… сынок…»

Нам не будет никогда тридцати.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово «плен».
Ни фамилий наших нет, ни имен…
Что безвестности страшней для солдат!
Неизвестно, кто и где погребён.
Неизвестно, кто и в чем виноват!

1988

Прощай, ХХ век!

Прошелестит настенный календарь,
Перевернув последнюю страницу.
Листков пронумерованные птицы
Умчатся в историческую даль.

Но жизнь на этом не закончит бег,
Иных земных хлопот добавив людям.
Ну что ж, прости-прощай, двадцатый век!
Мы никогда тебя не позабудем.

Покуда нас не подвела беда
К последнему прощальному застолью,
Ты с нами остаёшься навсегда
Своим величьем и своею болью!

За то, что был победный фейерверк,
За то, что ты дарил надежду людям,
Благодарим тебя, двадцатый век!
Мы никогда тебя не позабудем.

Бывали мы у роковой черты,
Когда в умах безверье и разруха,
Свидетелями общей слепоты —
И взлёта человеческого духа!

За дым костра, сулящего ночлег,
За долгий путь, что был суров и труден,
Благодарим тебя, двадцатый век!
Мы никогда тебя не позабудем.

За жар пустынь! За белизну снегов!
За синеву обители небесной!
А также за друзей! И за врагов!
Ведь жизнь без них была б довольно пресной!

Пока весна – светла и горяча —
Из-подо льда высвобождает реки,
Мы будем часто по тебе скучать
В чужом и непривычном новом веке.

Ну что ж, прими последнее «прости»
Под монотонный плач январской вьюги.
Мы будем часто о тебе грустить,
Как об ушедшем самом близком друге!

За звездопад, за самый первый снег,
За свет любви, согревший столько судеб,
Благодарим тебя, двадцатый век!
Мы никогда тебя не позабудем.

Пока весна – светла и горяча —
Из-подо льда высвобождает реки,
Мы будем часто по тебе скучать
В чужом и непривычном новом веке.

Ноябрь 2000

Марк Шехтман

Марк Шехтман родился в Таджикистане в 1948 году. Имеет два образования: филологическое и физико-математическое. Основная сфера его деятельности – преподавание истории и теории литературы. Интересы – фантастика и теория чисел. В свет вышли несколько сборников его стихов и книга комедий-миниатюр. Его поэтические подборки печатались во многих странах, в различных альманахах и журналах. Критики и читатели отмечают в стихах М. Шехтмана сложную образность, метафоричность и следование классическим традициям.