Михаил Гершензон - Избранное. Тройственный образ совершенства

• Название: Избранное. Тройственный образ совершенства
• Автор: Михаил Гершензон
• Жанр: Культурология
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-98712-173-3

Михаил Осипович Гершензон (1869–1925) – историк русской литературы и общественной мысли XIX века, писатель, философ, публицист, переводчик, неутомимый собиратель эпистолярного наследия многих деятелей русской культуры, редактор и издатель. В том вошли преимущественно философские произведения М. О. Гершензона («Кризис современной культуры», «Тройственный образ совершенства». «Ключ веры» и др.), в которых он в краткой и ясной форме эссе и афоризмов пытался сформулировать результаты своих раздумий о судьбах мира и культуры, как они рисовались современнику трагических событий первой четверти ушедшего XX века. В томе публикуется также обширная переписка с братом («Письма к брату»). Большинство собранных в томе изданий давно стало библиографической редкостью. В томе воспроизводится полная библиография трудов М. О. Гершензона, изданная в 1928 г., дополненная обширным списком последующих изданий самого Гершензона и работ о нем вплоть до 1999 г.

---

49. – Потому что производство исказилось в корне и утратило свой природный смысл, превратившись из служебного средства в самозаконное образование. Оно порвало пуповину и зажило самостоятельной жизнью; оно внутри себя выработало свой особенный строй с особенными законами своего существования и развития. На почве отвлечения оно развилось и организовалось, на почве отвлечения и разделилось внутренно на бесчисленные ячейки. Ему уже нет дела до потребностей, которые оно призвано удовлетворять, – оно руководится только своими собственными потребностями и управляется собственными законами. Успехи техники естественно удешевляют выделку, рост производства подгоняет технику, каждая отрасль науки, каждая отрасль техники торопят смежные, рост производства в одной отрасли неизбежно влечет за собою его рост во всех многочисленных сопряженных областях, конкуренция побуждает расширять производство в видах его удешевления, капитал, скопляясь и алкая процентов, ищет себе применения снова в промышленности; и так, в силу ее имманентных законов, в силу тысячи ее внутренних движений, количество производимых вещей растет стихийно, без всякого соответствия живым потребностям, – напротив, уже готовый продукт ищет навязаться потребителю в степях Монголии или в дебрях Камеруна. Производство перестало быть нормальным питанием духа, – оно питает насильственно, форсируя слабую потребность или будя еще спящую. Оно одолевает мир и до времени растлевает человечество.

50. – И прежде всего оно растлевает самого производителя, заменив творческий труд повторением. На заре истории каждая рукотворная вещь была продуктом творчества. Дикарь тратит два месяца на изготовление украшенного лука и полгода на выдолбку чаши, но в этом труде он глубоко осознает себя. Сколько есть в человечестве самосознания, – оно приобретено в творческом труде. А массовое производство – враг творчества, машина по самой своей природе предназначена только повторять с абсолютной точностью. Поэтому ныне производство легко, но и бесплодно; машинный рабочий, без конца повторяя готовый образец, подобен белке, вертящейся в колесе. Теперь один акт творчества приходится на миллиарды повторений; производство уже не учит, а отупляет.

51. – Творчество рождается из неодолимой потребности личного духа воплотить идеальный образ, стихийно зачатый в нем, и чрез то обрести покой. Поэтому творческий труд на всем своем протяжении запечатлен страстным личным интересом: поток чувства, зародившийся в личности, остается личным и тогда, когда, изливаясь наружу, он посредством знания преображает мир. Ступень за ступенью творец возводит лестницу причинностей к лучезарной звезде своей, и каждая упроченная ступень удовлетворяет его в объективной правильности его идеального образа. Сам Мировой Разум ободряет его: «Так: до сих пор ты верно провидел; дальше», – и ликуя, тревожась, страшась, он с неусыпным вниманием ощупью движется дальше ввысь, заботясь только о прочности ступеней да о неуклонном направлении к своей воздушной цели. Нет предела его усердию, его пытливости. Знание в нем – как пожирающий огонь, как боль и радость, совершенно живое и личное; ибо чрез веруемый образ своего видения он ставит на карту не какой-нибудь частный свой интерес, но самую душу свою, ее безвозвратную участь. И ежели его труд венчается успехом, тогда уже нет сомнения: в этом частном случае он верно провидел сущность вещей, они отдали ему свою силу и помощь как сопричастнику вселенской тайны. Отныне он будет смелее доверяться своим видениям, нежели раньше.

52. – Итак, личная заинтересованность от начала до конца – вот признак творческого труда. Предвкушаемая радость конечного успеха распределяется радостью отдельных достижений по всему пути и одушевляет страстным вниманием его последовательные этапы. Таков труд художника. Художник трудится столько же ради процесса творчества, сколько ради результатов своего труда. Если бы его творческие замыслы осуществлялись помимо его личных усилий, как Венера по воле Зевса возникла из пены морской{115}, он проклял бы свой дар и наложил бы на себя руки.

53. – Только творческий труд полон и совершенен, все другие виды труда несовершенны. Есть три типичные формы неполного труда. Труд неполон, когда личная воля трудящегося устремлена не на осуществление творческого замысла, а на цель побочную, по существу чуждую замыслу труда, когда человек трудится, например, ради заработка, или славы, или развития в себе каких-нибудь способностей, или препровождения времени. Чистая форма такого труда – спорт; поэтому в спорте существенная цель труда вовсе устранена: ее заменяет мнимая цель, лишенная всякого реального содержания. Неполон труд и тогда, когда трудящийся осуществляет чужой творческий замысел; здесь цель предуказана извне, и потому одушевление труда поддерживается только радостью частичных достижений. Наконец, еще более неполон труд копирующий, где отсутствует не только изначальный пыл видения, но и радость самобытного осуществления; здесь труд от начала до конца проходит преднамеченные этапы.

54. – В современном обществе всякий труд представляет сочетание нескольких форм, причем, однако, элемент чистого творчества встречается всего реже; даже художник, творя, обычно помнит о славе и деньгах. Но наиболее противоестествен нынешний фабричный труд, соединяющий в себе исключительно все отрицательные черты трех неполных форм. В нем нет и тени личного творческого замысла; при господствующем ныне разделении труда труд отдельного рабочего есть чистое повторение, копирование данного образца, почему он и может наиболее удобно производиться посредством машины. Идеальный образ фабрикуемой вещи, возникший где-то в пространствах, даже целиком не предъявляется рабочему Способы его осуществления также установлены заранее и закреплены конструкцией машин. Таким образом, труд рабочего совершенно безличен как в отношении замысла, так и в осуществлении; и потому весь поток трудовой энергии протекает бесстрастно и вяло. Такой труд чрезвычайно тягостен; ни один человек не стал бы совершать его по доброй воле. Но равнодушный и к цели, и к процессу своего труда, рабочий делает вид, будто он заинтересован своим трудом; интересует же его на самом деле нечто такое, что лишь косвенно связано с его трудом, именно заработная плата. Его личный интерес направлен не по линии труда, а по побочной линии, неудержимо стремящейся разойтись с линией труда; поэтому его усердие ежеминутно склонно превратиться по отношению к труду в корысть и обман. Следовательно, фабричный труд, как повторение ради платы, не только по существу безличен, но еще и эксцентрично-личен – два качества, из коих первое поражает его апатией, второе недобросовестностью. Он полярно противоположен подлинно творческому труду, который на всем своем протяжении есть страсть и пламенная личная преданность, беззаветное самоотвержение, неутомимое прилежание и благоговейная, неподкупная, суеверная честность.

55. – Идеальный образ творческого труда – точно аккумулятор, в котором на время сосредоточилась вся живая энергия личности, без остатка, и труд осуществляющий разряжает, освобождает эту энергию; и потому, чтобы вернуть себе свободу, одержимая личность вкладывается в творческий труд сполна, изо всех сил. Оттого в творческом труде совершается всестороннее раскрытие личности; не только явные силы ее развивают свою наибольшую деятельность, но и вызываются из дремоты к действию силы скрытые, не ведомые раньше самому творцу. Напротив, в фабричном труде личность не расцветает, а глохнет, как заброшенное поле, ее глубокие слои остаются бесплодными и мертвеют. Политикоэкономы не подозревают, какие огромные количества недоданной, невыявленной в мире рабочей силы напрасно пропадают в порабощенной воле трудящихся.

56. – Так в вещах обезличивается не только природа, но и рабочий. А потребитель? – Число искусственных вещей растет неимоверно. Кипит работа на бесчисленных фабриках, миллионы рабочих с быстротой удивительной, с ловкостью фокусников превращают живое естество в вещи. Города и села наводнены вещами, дома загромождены ими; вещи дешевеют с каждым днем, и уже не только богатый, как некогда, но и бедный теперь обставлен их густым строем. Первобытный человек жил среди живых созданий природы: вокруг нас уже ничто не струится, не движется, не цветет; мы окружены исключительно вещами. И этот чудовищный рост производства двояким образом изменил природу вещей.

57. – Живое создание вмещает в своей личной форме несчетные концентрические круги семейства, вида, рода и пр., до последнего, самого широкого круга, который объемлет физико-химические свойства, общие уже всем созданиям. Прогресс техники состоит в том, чтобы научиться использовать в природном теле силы все более широких кругов, погашая в них силы меньших кругов. Надо дробить природную форму на куски все более мелкие, надо разлагать их состав все глубже, ибо чем дальше вглубь естества, тем оно сроднее и послушнее человеческой воле. Оттого в наших вещах почти уже нельзя узнать форму природных тел, из которых они сделаны.