Павел Данилин - Партийная система современной России

• Название: Партийная система современной России
• Автор: Павел Данилин
• Жанр: Политика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9905755-9-2

Российской партийной системе стукнуло уже четверть века. За это время сменилось несколько поколений публичных политиков. Многие партии умирали и воскресали. Менялись правила игры на партийном поле. Саму историю партий можно разбить на несколько этапов. Первый период формирования квазипартийных лидерских проектов. Условная его периодизация – 1990–1999 годы. Второй этап длился с 2000-го по конец 2011 года и характеризовался курсом на построение малопартийного политического пространства. Наконец, третий этап можно определить как курс на многопартийность, но с уже сложившимися устойчивыми политическими партиями (2012 год – настоящее время). В этой книге представлен комплексный взгляд на причины и последствия трансформации партийно-политической системы, описаны главные действующие лица и институты, разрабатывающие реформы в этой сфере. Особое внимание уделено роли администрации президента России в партийной жизни страны.

---

В пояснительной записке к законопроекту говорилось: «Предложенный федеральный законопроект является дополнением к реформе политической системы, начатой в 2001 году, и ее целям, направленным на укрепление политических партий и вовлечение более широкого диапазона граждан в политическую жизнь общества и государства». Однако логика его была и в ином: уменьшить число нежизнеспособных и де-факто несуществующих партийных структур.

Согласно закону, политическая партия, не отвечающая требованиям, «обязана преобразоваться в общественное объединение иной организационно-правовой формы в соответствии с Федеральным законом от 19 мая 1995 года № 82-ФЗ „Об общественных объединениях“ либо ликвидироваться. В случае невыполнения указанных требований политические партии подлежат ликвидации в соответствии с законодательством Российской Федерации».

• Оформление новой партийно-политической системы

Логика ликвидации малых партий и фейк-структур была следующей: фейковые организации не отягощены никакими ограничениями, что потворствует росту числа исключительно популистских обещаний, что в целом снижает уровень политической дискуссии. При этом система отличается крайней хаотичностью, непостоянством – на месте одних партий постоянно возникают новые, зачастую представленные теми же самыми лицами, только под другим брендом.

Несколько крупных партий, напротив, способствуют сохранению политической системы в состоянии стабильности, укоренению партийных институтов и прочих демократических институтов (прежде всего выборов) в сознании россиян. В конечном счете наличие нескольких постоянно действующих партий повышает всю политическую культуру России, включая ее истеблишмент, который учится жить по «партийным», «цивилизованным» правилам. Несколько крупных партий помимо того еще и обладают куда большим ресурсом для работы с избирателями на всех уровнях – не только федеральном, но и региональном и муниципальном. Еще с 2004 года региональные парламенты стали формироваться по смешанной системе, что должно было способствовать увеличению роли партий, прежде всего представленных в парламенте, в региональной политике и дальнейшей партизации российской политической системы.

На федеральном уровне также предпринимались законодательные шаги по увеличению роли партий в политическом процессе. Весной 2005 года был принят закон о выборах депутатов Госдумы. Он зафиксировал ряд новых положений, наиболее значимым из которых было следующее: кандидатов теперь выдвигали только по федеральным спискам, одномандатные округа упразднялись. В законе было закреплено следующее положение: «выдвижение кандидатов в составе федеральных списков кандидатов осуществляется политическими партиями»[88]. То есть право выдвижения кандидатов на выборы закреплялось всецело за партиями.

Это стало логичным следствием «дела ЮКОСа»: закупка одномандатников крупным бизнесом была заблокирована даже в теории. Избранные по одномандатным округам депутаты демонстрировали куда большую склонность к лоббизму интересов крупного капитала по сравнению со списочниками и гораздо большую готовность к сотрудничеству с любыми платежеспособными партнерами. Отмена выборов по одномандатным округам эту проблему была призвана ликвидировать. Таким образом, решался вопрос с контролем над Госдумой.

Однако в этом решении был и отрицательный эффект. Избранные по мажоритарным округам депутаты лучше представляли себе ситуацию «на земле», больше взаимодействовали с гражданами. Они проходили через жерло реальных кампаний по выборам – конкурентных, жестких и потому способствующих реальному политическому росту. Как цинично описывал ситуацию депутат от ЛДПР, а ныне глава партии «Гражданская платформа» Рифат Шайхутдинов во время одного из публичных выступлений, «я купил мандат, да и все. Что значит „избрался“? В Думу у нас не избираются. Нет, и в ту Думу не избирались… Одномандатники избирались, а те, кто по списку, они покупают места и идут»[89]. Описание, разумеется, провокационное, но весьма «говорящее».

Одномандатники зачастую были более профессиональными парламентариями, нежели «списочники», – в силу голосования людей, а не денег. Через сито выборов по одномандатным округам в свое время проходили Александр Жуков, Вячеслав Володин, Вячеслав Тимченко, Михаил Задорнов, Оксана Дмитриева и многие другие известные и деятельные парламентарии.

Немногим позднее эта норма была распространена и на регионы. «Монополия „нотаблей“ и их выдвиженцев в местных законодательных собраниях была несколько поколеблена, среди депутатов оказались партийцы, которые ранее практически не имели шансов на избрание. Однако преобладание „нотаблей“ сохраняется (значительная часть из них до сих пор проходит в парламенты по партийным квотам). Впрочем, вряд ли этот процесс мог развиваться иначе: в конце концов, речь идет об эволюции, а не революционной „чистке“ элит. В новых условиях региональные элиты разнообразили свое электоральное поведение, как делая ставки на федеральные партии, так и активно создавая блоки, что было пресечено федеральным законодателем» – так описывал ситуацию политолог Алексей Макаркин[90].

Впрочем, партии могли выдвигать не только собственных членов (это привело бы к ограничению пассивного избирательного права для значительной части граждан России). Закон гласил: «Политическая партия вправе включать в федеральный список кандидатов лиц, не являющихся членами данной политической партии. Указанные лица могут составлять не более 50% от числа кандидатов, включенных в федеральный список кандидатов»[91]. Эта мера, собственно, и позволяла ввести исключительно «списочный» принцип распределения мандатов, без ограничения конституционного права граждан быть избранными. Однако формат возможности избрания менялся – теперь партии осуществляли роль медиатора при выдвижении граждан на пост депутатов Госдумы. Это также влияло на повышение политической роли партий.

В законе были установлены четкие критерии для непризнания выборов состоявшимися – часть из них также имела непосредственное отношение к формированию партийной системы в России. В частности, повышался проходной барьер для партий: с 5 до 7%[92]. Это способствовало тому, что малые партии с трудом могли пробиться в Государственную думу. Партии мотивировались к слиянию или ликвидации и уходу с политического поля. Как мы увидим на примере «Справедливой России», политики довольно четко усвоили новые правила игры. Впрочем, нельзя говорить, что повышение барьера оказало серьезное влияние на избирательный процесс. На федеральных выборах, прошедших после принятия закона, ни одна из сил не набирала от 5 до 7% голосов: партии или преодолевали 7%-ный барьер, или не достигали даже планки в 5%.

Кроме того, вводилась мера, согласно которой ЦИК не признавал выборы состоявшимися, если за списки партий, преодолевшие 7%-ный барьер, в общей сложности проголосовало менее 60% избирателей от числа принявших участие в голосовании[93]. Таким образом, крупные партии мотивировались на более плотную работу с электоратом, на максимизацию своего результата на выборах не только за счет оппонентов, но и вместе с оппонентами, ведь в случае когда им всем не удалось бы набрать достаточного числа голосов, мандаты не распределялись бы, как это было ранее, в пользу не прошедших через сито барьера партий. Проигравшими просто оказались бы все выигравшие – пришлось бы начинать процесс выборов снова.

В законе допускалась и возможность появления двухпартийной Госдумы (ранее федеральных списков должно было быть не менее трех) при условии, что две партии получили вместе более 60% голосов[94]. Однопартийный парламент, впрочем, оставался под запретом[95].

Много критики вызвала принятая в 2006 году поправка, которая отменяла порог явки на выборах (в том числе выборах в Госдуму), составлявший ранее 25%. Однако сторонники отмены резонно замечали, что явка на выборах Государственной думы традиционно превышала 50%. Как показывает практика, они были правы: при последующих двух голосованиях на выборах депутатов Государственной думы явка была стабильно высокой.

В 2005 году также была принята поправка, согласно которой государственное финансирование партий устанавливалось на уровне 5 рублей за один голос вместо более сложной схемы с финансированием в процентах от МРОТ[96].

Реформы 2004–2005 годов оформляют политическую систему в том виде, к которому администрация президента стремилась с начала 2000-х годов. Фактически уже в 2004 году она приобрела законченный вид. Дальнейшее ее совершенствование на этом этапе не носило радикального характера: производились лишь наладки отдельных элементов, направленные на все то же повышение роли партий в политике, повышение предсказуемости политического процесса (хотя в целом к середине нулевых любые выборы федерального уровня уже не носили экстраординарного характера для политического менеджмента страны, превратившись в сложную в организационном плане, но отнюдь не «судьбоносную» в масштабах государства процедуру). Кроме того, продолжался процесс сокращения числа партий – и в силу субъективных факторов, когда партии не выдерживали конкуренции или переставали интересовать своих бенефициаров, и в силу объективных причин.