Иван Упоров - Пенитенциарная политика России в XVIII–XX вв.

• Название: Пенитенциарная политика России в XVIII–XX вв.
• Автор: Иван Упоров
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2004
• ISBN: 5-94201-340-3

В монографии предпринята попытка историко-правового анализа формирования и реализации в России пенитенциарной политики. Опираясь на факты, документы, мемуары и другие источники, автор выявляет тенденции ее развития, дает свою трактовку многим событиям, связанным с деятельностью в нашей стране мест лишения свободы (тюрем, лагерей, колоний), через орбиту которых прошли десятки миллионов заключенных. Сейчас, спустя два века после выработки Российской империей достаточно определенной концепции пенитенциарной политики, спустя полвека после «закрытия» ГУЛАГа, когда доступны многие архивы, когда позади советско-партийная заданность и когда уже прошла эйфория «взрыва» гласности 1990-х гг., неизбежно сопровождавшаяся излишней эмоциональностью в оценках прошлого нашей страны, пожалуй, впервые имеется возможность дать максимально взвешенные ответы на многие трудные вопросы, порожденные противоречивой и нередко драматичной практикой «мест, не столь отдаленных».

Для научных работников, преподавателей, аспирантов и студентов исторических и юридических факультетов. Может быть полезной для всех интересующихся историей Российского государства.

---

Институт ссылки в XVII в. расширялся невероятно быстро. Из перечня указов и грамот следует, что ссылка в то время еще не была ориентирована преимущественно на политических преступников и раскольников. Напротив, речь идет о совершивших преступления и проступки в самых различных сферах жизни. Что касается политических преступников, то, как известно из истории, организаторы бунтов подвергались смертной казни, а другие, с меньшей степенью вины, ссылались по отдельным указам и грамотам. Так, в Сибирь было сослано множество лиц, виновных в Псковском бунте 1660 г., туда же были направлены участники Разинского бунта, донских смут 1688 г.[227] В 1683 г. вышел указ, в соответствии с которым тем людям, «которые объявлялись в Москве и городах и говорили в народе, на соблазн и страхование людям, многие затейные дела вмещая в смуту», полагалась ссылка[228]. Зачастую ссылка на деле теряла значение наказания, налагаемого по суду за преступное деяние, и являлась лишь полицейской мерой удаления опасных и подозрительных людей – мерой, применявшейся в самых широких размерах под влиянием стремления правительства заселить и укрепить окраины государства[229].

Заметим, что в дальнейшем развитие ссылки в отношении политических преступников и «общеуголовных» пойдет различными путями: первые будут ссылаться с сохранением многих сословных привилегий и установлением сравнительно благоприятных условий отбывания этого наказания, достаточно большой свободы выбора рода занятий и без заключения в тюрьме; вторые за тяжкие преступления будут ссылаться в каторжные работы с содержанием в тюремных камерах. В отношении первых ссылка так и не станет наказанием в виде лишения свободы, в отношении вторых – станет. Тогда же, в XVII в., положение было диаметрально противоположным: политические преступники (как и раскольники) в местах ссылки заключались в отдельные тюрьмы – земляные, каменные, особые дворы или избы, и, по сути, это было квалифицированным тюремным заключением[230]. Правительство делало все возможное, чтобы максимально оградить население от влияния «крамольных» идей.

Следует отметить также еще одно чрезвычайно важное положение, закрепленное в Соборном уложении 1649 г. Речь идет о норме, предусматривающей принудительные работы (ст. 9 гл. XXI)[231]. Причем преступники посылались на работы в «кайдалах». Согласно этой же норме после тюремного заключения преступники ссылались в «украинные города, где государь укажет». Здесь речь пока не идет о каторге – таковая появится позже[232].

Указанные правовые акты не определяли условий и порядка отбывания ссылки; здесь еще в большей степени, чем применительно к тюрьмам, таковые определялись местной властью. В результате исследований этого вопроса можно сделать вывод, что условия жизни ссыльных, несмотря даже на ссуды на первоначальное «обзаводство» (в основном это касалось сельскохозяйственного производства), чаще всего были сопряжены с «тяжкими страданиями», поскольку для ссыльных определялись, как правило, необжитые места.

Жизнь ссыльных во второй половине XVII в. весьма красноречиво и характерно описана в письме албазинских ссыльных государю: «Сосланы мы бедные за своя погрешения в такую дальнюю украину и посажены на пашню на пень да колоду. А ссуда нам давана из Великого Государя казны небольшая: даваны были кони старые и жеребята молодые, ни в соху, ни в борону не годились, и с нужи многие из нас перепропали; а ралники даваны нам старые и ломаные… а иные ссуды никакие нам не даваны против иных городов, как дается твоя, Великого Государя, всякая пашенная и хлебнае жалованье, и денежное, и скот. А мы, сироты твои, людишки скудные, и многие из нас холостые и одинокие, а льготы нам, сиротам твоим, не дано ни на единое лето, велено нам на тебя, Великого Государя, и первое лето пахать по полудесятине, и мы пахали… на полудесятине шесть лет и в прошлом году били челом обо всякой своей нужде. И воевода, видячи нужду и бедность ужал нам твоим, Великого Государя, жалованьем, давал ралники и косы, и серпы, и уклад из твоей, Великого Государя, казны, и сбавил с нас холостых по четверти десятины с человека, а хлеб у нас три годы не доходил, ржа давила и червь ел. Хлеб родитца не как по иным городам, а ржи мало сеют, потому ветром выдымает, а конные сила завести нечем, и многие у нас бесконные, и многие наги и босы, и на многие времена все ядим без соли, харчю и годом иной раз не видаем. А по иным городам в Сибири, которые наши братья ссыльные поселены в пашню, и там места хлебородные, и всякого скота много, и они от скота одеваютца и харч окупают»[233].

Многие пытались бежать («бегут, бегут на сторону» – из доклада государю одного их сибирских воевод), в связи с чем была предпринята особая, чрезвычайная мера: Указом 1698 г. повелевается переклеймить в Сибири особыми клеймами (по образцам, присланным из Москвы, специально для каждого города) тех ссыльных, «буде которые за работу не примутся, или пойдут за каким воровством и учнут свою братью обижать и упиваться или свои статки или заводы проживать»; за удаление ссыльных в иное место без воеводского разрешения виновные в этом должностные лица подлежали смертной казни (Грамота тюменскому воеводе 1698 г.). Отмеченный подход, проявившийся в документах рубежа XVII–XVIII вв., объясняется ростом заинтересованности государства в эксплуатации труда заключенных, превращением тюрем в «неиссякаемый источник, из которого черпались рабочие силы для тех мест, где это необходимо, для службы гражданской и военной, для заселения и укрепления границ, для добывания хлебных запасов на продовольствие служилым людям и т. д.»[234]. По той же причине стремительно расширялся список городов и мест, куда направлялись ссыльные: кроме Сибири… Архангельск (по Отписке 1649 г.), Холмогоры (по Выписке из дела о бунте Степана Разина), Устюг (по Делу 1682 г.), Чаронда, Пустозерск (по Грамоте 1684 г.), Новгород (по Грамоте 1651 г.), Казань (по Указу 1664 г.), Симбирск (по Делу 1682 г.), Самара (по Указу 1689 г.), Уфа (по Грамоте 1678 г.), Астрахань (по грамоте 1666 и 1677 гг.), Курск (по Указу 1686 г.), Азов (по Указам 1696, 1699 гг., Памяти 1697 г.), Пермь (по Грамоте 1684 г.) и др.

Отметим еще и то обстоятельство, что государству далеко не всегда удавалось держать нити управления ссылкой в своих руках ввиду, во-первых, огромных географических пространств, на которые она распространялась, во-вторых, большого числа ссылаемых, и, наконец, в-третьих, неготовности существующего тогда государственного аппарата реально влиять на эти процессы. В результате нередко складывались такие ситуации, когда из числа ссыльных стихийно создавались вольные отряды, которые, бросив место ссылки, уходили на восток, юг, запад, север, воевали с инородцами, грабили их, самостоятельно обживали новые места, ставили остроги, расширяли селения. А правительство лишь шло следом, посылая «на поставленные острожки служилых людей, учреждает администрацию, направляет туда пашенных ссыльных и пр. А вольные завоеватели приносят повинную и, легко получив прощение, обогащенные добычей, остаются жить на месте»[235]. Известен пример, когда ссыльные, убив воеводу Лаврентия Обухова «за невозможное свое терпение», поставили в итоге ни много ни мало, целое городище Албазинск, за что были государем прощены. Однако чаще всего даже отряды из ссыльных «по рекам и по другим дорогам разоренья и многую смуту и воровство делали», т. е. становились заурядными разбойниками[236]. Вот так чрезвычайно трудно, противоречиво начиналась ссылка в России.

Такими были истоки формирования пенитенциарной политики Российского государства. В рассмотренный период истории были обозначены практически все основные компоненты этой политики: использование наказания в виде лишения свободы для колонизации окраинных земель, провозглашение исправления осужденных, минимум внимания условиям содержания арестантов в местах лишения свободы. В дальнейшем эти направления будут усиливаться, облекаться в конкретные государственные решения, закрепляться в законодательных актах. Для примера можно привести Указ 1692 г., где записано следующее: «Великие государи указали, из Стрелецкого приказу колодников, которые за воровство свое куда довелись сослать в разные городы, и тех колодников посылать с нарочными посыльщики, заковав в кандалы и в ручные железа, а буде кандалов не достнет, и тех ковать и в ножные железа, залив, и велеть колодников вести с великим брежением, что б их до тех городов, куда они с ними посланы, довели в целости; а будет посыльщики воровством своим или пьянством, или каким иным небреженем, тех колодников, взяв спк, отпустят или какими мерами нибудь у них колодники уйдут и в целости их до тех их городов не приведут, и в тех городах воеводам тем посыльщикам чинить жестокое наказание, бить кнутом и ссылать их вместо ссыльных людей, а о женах их и детей ссылать с ними ж, а для провозу таких ссыльных людей в Стрелецком приказе сделать десятеры ручные железа, и те железа держать в Стрелецком приказе, а посыльщиками на ссыльных людей те железа или кандалы отдавать с росписками, а будет который посыльщик железа и кандалы потеряет, и за те железа и кандалы править цену против покупки вдвое и о том в городы, которых доведется послать в Сибирь, на Вологду, а которых в Киев, в Переяславль, в Северск, а которых на Терек, в Симбирск, также кого и в иные городы послать свои великих государей грамоты»[237]. В другом Указе 1699 г. говорится о том, что виновных в получении взятки «сказть смерть и положить на плаху и от плахи подняв, бить, вместо смерти кнутом без пощады и сослать на ссылку в Азов на вечное житье с женами и с детьми и быть им на каторгах в работе»[238].