Эдуард Маркарян - Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи

• Название: Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи
• Автор: Эдуард Маркарян
• Жанр: Культурология
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-98712-175-7

В том вошли фундаментальные монографии и небольшие работы, значимость которых в научном наследии Э. С. Маркаряна весьма высока. Именно в этих работах были заложены основы отечественной культурологии как самостоятельной интегративной дисциплины, обладающей особым статусом в структуре гуманитарных наук. В работах ученого был выявлен и проанализирован не только теоретический, но и практический потенциал интегральных знаний об обществе и мире культуры, намечены перспективы перехода от технократически ориентированного типа развития человечества к гуманистически направленному типу, нацеленному на его самосохранение.

---

Многоплановый характер развития человечества вовсе не снимает с повестки дня самое проблему «нормы» общественного развития, которая предполагается самой идеей закономерного характера исторического процесса, а лишь делает необходимым более вдумчивый и осторожный подход к ней. Данная теоретически почти совершенно не разработанная в нашей литературе проблема требует своего тщательного обсуждения. Хотя мы и можем говорить о большей или меньшей степени зрелости развития той или иной формации в различных общественных образованиях, об их «классическом» выражении, на сегодняшний день ясно то, что общая «норма» развития человечества никак не может быть создана на базе простого обобщения одного из русел всемирной истории, поскольку эти обобщения неизбежно будут нести на себе печать местных специфических условий, отсутствующих в других регионах. Для построения подобной «нормы» необходим дальнейший процесс «идеализации» социально-исторических систем, предполагающий мысленное создание идеальных условий их функционирования и развития.

Итак, основная познавательная функция понятия общественно-экономической формации состоит в типизации социально-исторических систем под углом зрения их общей структуры. Обобщения, на которых основывается понятие формации и которые оно в свою очередь призвано стимулировать и направлять при исследовании истории человечества, ни в коей мере не ограничиваются лишь сферой экономической практики, как это думают некоторые. Наоборот, вся огромная теоретическая ценность марксистского понятия формации обусловлена именно прежде всего тем, что выраженные в ней принципы позволяют свести к внутреннему единству и обобщенно воспроизвести однотипные социально-исторические системы в качестве единого структурного целого, охватывающего как экономическую, так и внеэкономическую деятельность. Сложность проблемы, которую ставит перед историческим знанием понятие общественно-экономической формации, состоит именно в задаче комплексного обобщения социально-исторических систем, т. е. воспроизведения их в качестве действительных системных единств. Между тем часто данная задача в нашей литературе подменялась искусственной классификацией социально-исторических систем по одному или нескольким, произвольно из социального контекста вырванным признакам при игнорировании других весьма существенных характеристик системы. Очень ярко это проявилось, в частности, в подведении под понятие «рабовладельческая формация» порой совершенно различных по своей исходной структуре обществ согласно одному основанию – наличию рабовладельческих отношений.

Задача комплексного обобщения исторической действительности, которую ставит перед исторической наукой использование понятия общественно-экономической формации, необходимым образом требует систематически проводимых сравнений между социально-историческими системами, направленных на тщательное и многостороннее изучение их общих и отличительных черт. К сожалению, в нашей литературе подобные исследования проводились совершенно недостаточно. Между тем лишь на базе подобных исследований возможно создание продуманной историко-типологической системы, способной выразить социально-исторический процесс как с точки зрения его содержательной общности, так и с точки зрения локального своеобразия. Но для этого необходимо прежде всего теоретическое осмысление общего метода, согласно которому должны проводиться исторические сравнения. Ниже будет сделана попытка общей характеристики метода сравнительного изучения социально-исторических систем и установления основных аспектов его использования.

Глава четвертая Центральные проблемы сравнительного изучения социально-исторических систем

1. Предварительные замечания

Проблема сравнительного изучения истории рассматривалась в нашей литературе преимущественно под сугубо специфическим углом зрения таких дисциплин, как лингвистика, фольклористика, литературоведение. Подобное обсуждение проблемы, будучи вполне правомерным и необходимым, в то же время является еще совершенно недостаточным. В настоящее время требуется прежде всего принципиальная обобщенная постановка проблемы метода сравнительного изучения истории, способная определить возможности этого метода применительно к центральным познавательным задачам исторической науки в целом[148]. Следует, однако, учесть, что проблема эта чрезвычайно многогранна и сложна, и в пределах небольшого очерка невозможно даже наметить весь круг связанных с ней вопросов. Поэтому придется ограничиться лишь самой общей характеристикой того способа исследования, который получил в литературе наименование «сравнительно-исторический метод», и наметить основные аспекты его использования в социально-историческом исследовании.

Последние десятилетия вплоть до самого недавнего времени характеризовались довольно резким понижением интереса к сравнительному изучению истории. Это можно объяснить целым рядом причин и, в частности, тем, что применение сравнительно-исторического метода страдало в прошлом многими недостатками. Вполне обоснованная реакция против вульгарного использования этого метода порой, однако, перерастала в недоверие и даже полное отрицание его научно-познавательного значения. Вот что пишет, например, В. М. Жирмунский, ссылаясь на опыт фольклористики и литературоведения: «Беспринципное эмпирическое сопоставление фактов литературы или фольклора на основе чисто внешнего сходства, реального или чаще мнимого, объяснение всякого сходства механически понимаемым влиянием, без необходимого учета социально-исторических причин этого влияния, его предпосылок в местном историческом и специально литературном развитии и социальной трансформации заимствованных “образцов” – все это вызвало вполне обоснованное недоверие к так называемому “сравнительному методу” в целом»[149].

Такое вульгарное использование сравнительного метода, которое имело место и в других областях исторического знания, в частности в общем культуроведении XIX в., приводило часто к схематизму, механическому установлению сходства между различными культурами, игнорированию их индивидуальной специфики и т. д. Примеры подобного рода, конечно, можно продолжить, но сколько бы мы их ни приводили, они сами по себе еще ни в коей мере не способны свести на нет заслуги компаративистики в прошлом, а самое главное – ответить на вопрос о принципиальных исследовательских возможностях метода сравнительного изучения истории. Проблема сравнительно-исторического метода настоятельно требует внимания: ведь от ее решения во многом зависит развитие социально-исторического знания. Совершенно неправомерно отождествлять самое идею сравнительного изучения истории с вульгарным использованием этой идеи в прошлом, с частными ошибочными результатами такого изучения.

В настоящее время споры могут идти не в плане приятия или неприятия сравнительно-исторического метода, а по вопросам, касающимся характера и принципов этого метода, места и роли присущей ему системы исследовательских приемов, его терминологического обозначения и т. д.

Говоря о сравнительном методе, мы имеем в виду не функцию сравнения в познавательной деятельности вообще, а относительно самостоятельный, систематически организованный способ исследования, при котором сравнения служат для достижения специфических целей познания, что и позволяет нам использовать понятие «метод». И это очень важно подчеркнуть. Ведь сравнение как таковое – вовсе не прерогатива исторической науки или же других «сравнительных» областей знания. Сравнение с необходимостью присутствует как постоянный элемент на всех этапах и во всех формах познания. Более того, без сравнения немыслим не только процесс познания, но и вообще любой вид человеческой деятельности; лишь благодаря сравнению становится возможным установление сходства предметов и их различия, самый процесс абстрагирования и образования понятий. Однако если не иметь в виду такую «предпосылочную» и в этом смысле всеобщую и идентичную для любого вида познавательной деятельности роль сравнения, то следует сказать, что его специфически исследовательское значение в различных науках далеко не одинаково. Для некоторых из них нет нужды разрабатывать особым образом организованный и систематически используемый сравнительный метод. Для других же наук выработка подобного метода необходима в силу их внутренних потребностей – особенностей предмета исследования и специфики познавательных задач. Именно поэтому в составе целого ряда наук сформировались особые сравнительные дисциплины (например, сравнительная анатомия, сравнительная физиология, сравнительная эмбриология, сравнительное языкознание, сравнительное культуроведение и т. д.). В каждой из них сравнительный метод, выполняя некоторые общие познавательные функции, в то же время находит свою спецификацию, порой во многом отличаясь по своей конкретной структуре и выполняемым задачам.