Эдуард Маркарян - Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи

• Название: Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи
• Автор: Эдуард Маркарян
• Жанр: Культурология
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-98712-175-7

В том вошли фундаментальные монографии и небольшие работы, значимость которых в научном наследии Э. С. Маркаряна весьма высока. Именно в этих работах были заложены основы отечественной культурологии как самостоятельной интегративной дисциплины, обладающей особым статусом в структуре гуманитарных наук. В работах ученого был выявлен и проанализирован не только теоретический, но и практический потенциал интегральных знаний об обществе и мире культуры, намечены перспективы перехода от технократически ориентированного типа развития человечества к гуманистически направленному типу, нацеленному на его самосохранение.

---

В подтверждение этой своей мысли авторы статьи останавливаются на различных исторических примерах, доказывающих, что один и тот же экономический эффект может достигаться при использовании разного типа орудий. В частности, они напоминают о том, что в условиях мягких аллювиальных почв речных долин в сочетании с теплым климатом в ряде районов Азии еще в глубокой древности применение каменных и деревянных орудий (не говоря уже о меди и бронзе) давало такой экономический эффект, который послужил реальной основой для возникновения на Востоке классовых социально-исторических образований. Что касается природных условий Средиземноморья (особенно западного), то они требовали для производства прибавочного труда уже железных орудий; некоторые же народы, жившие в более суровых условиях (например, германцы), даже имея в своем распоряжении довольно совершенные железные орудия труда, долгое время не могли вступить на путь развития классов и государства[146].

Мы специально остановились на статье Л. С. Васильева и И. А. Стучевского, поскольку в ней затрагиваются и довольно отчетливо формулируются вопросы, которые за последние годы оказались в центре внимания марксистской исторической науки. Центральной проблемой, вокруг которой группируются эти вопросы, является проблема оценки методологической эффективности той трактовки учения об общественно-экономических формациях, которая господствовала в нашей литературе в течение примерно трех десятилетий. Как убедительно свидетельствует целый ряд проведенных дискуссий и исследований последних лет, эта трактовка учения о формациях страдает целым рядом существенных недостатков и не может удовлетворить современное историческое знание. «Ахиллесовой пятой» ее является неспособность дать объяснение многообразию путей образования и дальнейшего развития классовых обществ в различных районах земного шара. Основную же причину этого следует видеть в том, что данная трактовка учения о формациях базируется главным образом на обобщении истории Западной Европы, а последовательность основных этапов, которая характерна для данного русла всемирно-исторического процесса, объявляется непреложной «нормой» для становления и дальнейшего развития классового общества вообще. Более того, некоторые исследователи даже считают эту последовательность в том виде, в каком она дана в истории докапиталистических классовых обществ Европы, важнейшим положением марксистской концепции общественного развития.

Отчетливо выражена эта мысль, в частности, одним из участников дискуссии об «азиатском способе производства» в Институте народов Азии В. А. Ромодиным, который считает, что отказ от схемы «сначала рабовладельческий способ производства, потом – феодальный» равносилен отказу от одного из основных положений марксистской теории поступательного развития формаций[147].

Нам думается, что в данном случае идея поступательного стадиального развития человечества истолковывается совершенно неверно. Она вовсе не означает того, что возникновению феодальной формации обязательно должна предшествовать рабовладельческая формация. Как раз наоборот, факты свидетельствуют о том, что в ряде случаев феодальная формация возникла независимо от рабовладельческой. Марксистское понимание поступательного развития человечества для рассматриваемого периода означает признание общей тенденции перехода от первобытно-общинного бесклассового общества к классовому, т. е. того, что Маркс называл переходом от «первичной» ко «вторичной» формации. Данная тенденция в зависимости от конкретных географических и исторических условий в различных районах земного шара пробивала себе путь по-разному, и это вполне естественно, ибо единство исторического процесса вовсе не исключает его многоплановость. Одна из основных задач марксистской теории общественного развития состоит именно в том, чтобы суметь правильно типизировать благодаря понятию «формация» эти различные русла развития всемирно-исторического процесса. Между тем до сих пор эта задача часто подменялась навязыванием схемы, сконструированной главным образом на основе обобщения пройденных этапов (историей Европы).

Некоторые советские социологи и историки опасаются, что современные искания в марксистской исторической науке означают попытку пересмотра самого учения об общественно-экономических формациях. Нам думается, что эти опасения излишни. Наоборот, эти искания в целом выражают стремление привести в соответствие схему формаций с исходными принципами, выражающими данное учение, и тем самым сделать ее методологически более эффективной. Ведь, как уже неоднократно отмечалось выше, важнейшая функция понятия «формация» состоит в воспроизведении основных общих типов социальных отношений и культуры, характерных для истории человечества. Лишь при наличии подобных общих типов общественной организации (а не отдельных ее элементов) правомерно говорить о социально-экономической формации. Вся ценность понятия «формация» в том и состоит, что оно дает возможность выделять исторические состояния общественной жизни в виде определенных системных единств, характеризующихся общим типом социальных отношений и культуры. И хотя эти типы предполагают определенную последовательность своей смены, к формулировке этой последовательности следует подходить с большой осторожностью. Например, хотя соотношение рабовладельческой и феодальной формаций для истории европейского региона выступает как соотношение последовательно сменяющихся этапов развития, в другом случае, при сравнении «параллельно» идущих в различных регионах процессов, скажем, при образовании и развитии классовых обществ у древних римлян, с одной стороны, и славян – с другой, их соотношение выступает как соотношение «равноправных» по своей общей исторической роли формаций.

Учет того обстоятельства, что понятие «формация» направлено не только на воспроизведение поступательно сменяющих друг друга социально-исторических систем, но может также выражать, хотя и качественно различные, но тем не менее «параллельно» идущие и «равноценные» по своей исторической роли процессы, имеет, на наш взгляд, чрезвычайно важное значение. Дело в том, что подобная теоретическая перспектива позволяет узаконить целый ряд положений, бесспорность которых хотя и признавалась на словах, но далеко не всегда учитывалась при использовании учения о формациях. Эти положения касаются проблемы непосредственной зависимости исторических закономерностей от условий их действия. Многообразие условий, в которых функционировали и развивались социально-исторические системы в различных районах земного шара, не могло не предопределить собой многоплановый характер истории человечества, который особенно сильно сказался на ранних его этапах.

Многоплановость истории человечества, как уже было отмечено, нисколько не исключает собой ее внутрисистемного единства. Правильно понятая идея единства истории человечества означает вовсе не необходимость прохождения всеми обществами одинаковых ступеней развития и аналогичной последовательности в их смене, вне зависимости от конкретных условий (подобное наивно-вульгарное понимание единства истории не выдерживает никакой научной критики), а наличие общих закономерностей функционирования и развития социально-исторических систем (например, закона конечной зависимости характера и общего типа внеэкономической деятельности от способа экономической деятельности), которые в зависимости от наличия тех или иных конкретных условий, обнимающих собой как географическую, так и историческую среду, могут быть выражены в различных исторических типах социальных отношений и культуры.

Идея многоплановости делает естественным предположение, во-первых, о возможности различий в последовательности поступательной смены общественных формаций в соответствующих регионах и, во-вторых, о выработке при определенных специфических условиях таких своеобразных типов социальных отношений и культуры, которые могут и не иметь места при других условиях. Об этом свидетельствуют и постоянно напоминают многочисленные факты истории, и именно этими фактами обусловлены теоретические искания в современной марксистской исторической науке, получившие свое непосредственное выражение в дискуссии о так называемом «азиатском способе производства».

Многоплановый характер развития человечества вовсе не снимает с повестки дня самое проблему «нормы» общественного развития, которая предполагается самой идеей закономерного характера исторического процесса, а лишь делает необходимым более вдумчивый и осторожный подход к ней. Данная теоретически почти совершенно не разработанная в нашей литературе проблема требует своего тщательного обсуждения. Хотя мы и можем говорить о большей или меньшей степени зрелости развития той или иной формации в различных общественных образованиях, об их «классическом» выражении, на сегодняшний день ясно то, что общая «норма» развития человечества никак не может быть создана на базе простого обобщения одного из русел всемирной истории, поскольку эти обобщения неизбежно будут нести на себе печать местных специфических условий, отсутствующих в других регионах. Для построения подобной «нормы» необходим дальнейший процесс «идеализации» социально-исторических систем, предполагающий мысленное создание идеальных условий их функционирования и развития.